Отношения

Ломаско, Акопян, Капаева. Как художницы говорят на Западе о проблемах русскоязычных женщин

25.08.2017Катя Никитина

Летом в издательстве Penguin вышла книга российской художницы Виктории Ломаско Other Russias («Другие России»). Это серия графических репортажей о представителях социальных слоев, которых официальная статистика часто будто не замечает. Среди них много женщин: политические активистки, заключенные, иммигрантки, секс-работницы. В книге Ломаско все они обретают голос. ZIMA узнала, как еще русскоязычные художницы говорят с британской аудиторией о женской дискриминации и других волнующих их проблемах.

Район Бриклейна в Восточном Лондоне — средоточие творческой богемы, его мало чем можно удивить. Тем не менее завернутые в латекс матрешки и русские красавицы в расписанных под гжель балаклавах привлекают изрядное внимание британской публики. На выставке Карины Акопян почти не слышно русской речи. Акопян — звезда лондонской фетиш-сцены. Родившаяся в традиционной армянской семье, в Англию она переехала из подмосковных Люберец, когда ей было 15 лет, и именно здесь, по словам художницы, она обрела себя и свой настоящий голос: «В России женщина прежде всего жена и мать, а потом уже все остальное. Мне образ жены и матери близок не был, я с самого детства понимала, что в нем очень мало личности».

Карина Акопян. Фото Anthony Lycett

Работы Акопян — восстание против навязываемых в России ролей. В своих работах художница не боится показывать, что женщины — не только обладательницы сказочных добродетелей. Они реальны и оттого не идеальны. Каждая — носитель собственных амбиций и желаний. Женские образы, которые использует Акопян, очень сексуальны, но их сексуальность подчеркнуто нетоварна, она направлена против эксплуатации. «Секс продает, поэтому в журналах женщина преподносится так, будто она постоянно хочет секса. При этом если женщина действительно любит секс и часто меняет партнеров, то как о ней говорят? — спрашивает художница. — Если мы боремся за равенство, то я бы хотела видеть его и здесь. Мы не осуждаем мужчин, у которых меняются женщины. Мы также не должны осуждать женщин, которые меняют мужчин».

Карина Акопян экспериментирует с разными жанрами: живопись, иллюстрации, видео, фотография. Также она занимается дизайном костюмов, в которых ходит на лондонские фетиш-вечеринки. Эти вещи стали основой видеопроекта Martyrs and Matryoshkas, где добрые и привычные российские символы — матрешка, Чебурашка, пельмени, «Союзмультфильм» — становятся частью радикальной BDSM-культуры. Политические, социальные и антирелигиозные темы Акопян смешивает с декоративным стилем русского народного творчества. Одним из проявлений насилия художница считает навязанный патриотизм. Ее самая феминистическая картина называется «Фаберже». На ней женщина в кокошнике, лежащая в откровенной позе, рожает большое яйцо. «В России женщина должна быть не только матерью, но и патриоткой», — возмущается Акопян.

Карина Акопян. «Фаберже»

Мария Капаева — фотограф из Эстонии, преподаватель в лондонском University for the Creative Arts. Она занимается вопросом репрезентации женщин в современной культуре и иронизирует над стереотипами, которые им навязываются в постсоветском пространстве.

По словам Капаевой, многие молодые женщины из стран бывшего СССР не заинтересованы в феминизме. «В Советском союзе 70 лет говорили женщинам о равноправии, при этом те всегда делали двойную работу: работали на заводах, следили за домом, воспитывали детей. И получали меньше. Когда сегодня пытаешься предложить женщинам равноправие, они говорят, что им это не надо». Многие девушки считают, что все проблемы можно решить, встретив «принца на белом коне» и уехав с ним за границу.

Одна из работ Капаевой называется I’m Usual Woman («Я обычная женщина»). Это лоскутное одеяло, узор которого составлен из найденных в интернете фотографий, использующихся в качестве пособий для съемки: якобы именно такие позы наиболее выгодно подчеркивают женскую красоту. В американской традиции подобные одеяла женщины шьют в подарок молодоженам. Они ассоциируются с уютом, домом и спальней. Многие женщины пишут на сайтах не только о том, что хотят найти свою вторую половину, но и том, что мечтают создать свой дом. «Я играла с идеей, что для достижения уюта в доме тебе надо выглядеть вот так», — объясняет фотограф.

Мария Капаева. I am usual woman

Серия Interiors («Интерьеры») также рассказывает об объективизации женского тела и о том, как женщины преподносят себя. Здесь художница использовала интимные фотографии из социальных сетей. «Мое внимание привлекли выглядящие по-советски интерьеры, — рассказывает Капаева о начале работы над серией. — Зрители сразу понимают, где сделаны снимки. Несмотря на то что я “прикрыла” наготу моделей различными элементами интерьера, обоями и занавесками, позы, в которых запечатлены женщины, легко считываются. И это признаки культурной коммуникации между постсоветской и западной культурой, так как эти позы начали проникать из западного общества в СССР в момент перестройки».

Мария Капаева. Interiors

Художница считает, что проблемы на постсоветском пространстве не уникальны; они схожи с теми, что испытывают женщины во многих странах. Так, созданная в Индии фотосерия Marry Me («Женись на мне») говорит о традиции брака по договоренности, против которого часто не возражают и сами девушки.

Работы Капаевой выставлялись в Великобритании, Новой Зеландии, США и Бангладеш. «Роль женщины в обществе строго определена во многих культурах, — говорит художница. — Женщина должна поддерживать мужа, рожать детей. Феминизм подвергает это сомнению. Почему роль женщины только в этом? Она равноправный участник общества, и ее вклад проявляется также во многих других аспектах жизни».

И Акопян, и Капаева охотно связывают свое искусство с темой феминизма. Но это не значит, что любое художественное высказывание на тему женщин будет феминистическим. Искусствовед, активист, куратор российской выставки «Феминистский карандаш» Надя Плунгян поясняет: «Многие думают, что, если женщины-художницы собираются вместе, это феминизм, но это не совсем так. Феминизм начинается там, где есть политическая позиция, где есть идентичность. Феминизм — критика существующего гендерного порядка».

К проявлениям феминизма относится несогласие женщин рожать детей или реакция на возмущение патриархального общества тем, что женщины якобы приобретают слишком много свободы. Pussy Riot затрагивали антиклерикальный дискурс. В работах современных российских художниц также может возникнуть проблема профессиональной дискриминации, ЛГБТ, расизма и инвалидности.

Автор Other Russias Виктория Ломаско, в частности, известна также как автор сборника иллюстраций о заседаниях суда по делу кураторов выставки «Запретное искусство» (сделан в соавторстве с художником Антоном Николаевым), за который художница в 2010-м была номинирована на премию Кандинского. Другие известные ее работы — серия графических репортажей с оппозиционных митингов «Хроника сопротивления» и плакаты в защиту Pussy Riot. С 2010 года художница на волонтерских началах сотрудничает с Центром содействия реформе уголовного правосудия и детскими колониями.

Виктория Ломаско. Другие России

Свои «документальные картинки» Ломаско начала создавать в 2008 году. Социальная графика художницы выявляет главные социальные и политические конфликты страны последнего десятилетия, ее работы жестоки в своей правдивости: выполненные в черно-белых тонах, они бьют по глазам зрителей. Люди, становящиеся героями Ломаско, часто оторваны от реальности, не имеют цели в жизни или оказываются в неудачном месте в неудачное время.

Отклик произведения Ломаско находят в основном на Западе. Книга Other Russias уже вышла в Америке, а работы художницы выставлялись в Осло, Берлине, Нью-Йорке, Софии, Вене. Проект объединяет графические репортажи, созданные за последние восемь лет и показывающие Россию такой, какой ее почти не видят иностранцы. Тем мощнее и неожиданнее эффект, который работы Ломаско, а также других русскоязычных художниц, может оказать на британцев.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: