Загрузка ...
Весной 2018 года работники половины британских университетов в течение месяца не выходили на работу. Забастовка была объявлена из-за попытки привязать размер будущих пенсий к рыночным индикаторам пенсионной реформы. В результате такой реформы работники университетов потеряли бы в среднем по £10 тыс. в год. Влияние забастовки на себе ощутил миллион студентов. В конце концов, соглашение, устраивающее и профсоюз, и работодателя британских ученых, было достигнуто.
Но в ноябре 2019 года началась новая забастовка, которая сопровождалась пикетами и массовыми демонстрациями. Длилась она 8 дней, но касалась уже не только пенсий. Почему бастуют профессора?
Главных причины две – еще одно изменение ситуации с пенсиями и общие условия работы в университетах. Разбираемся в деталях, что не нравится британским ученым, почему так получилось и есть ли выход.
Очередные реформы опять ухудшили ситуацию с пенсиями
По словам профсоюза, работодатель снова вернулся к схеме Defined Contributions Scheme, по которой академические пенсионеры будут получать пенсию в зависимости от рыночной стоимости активов пенсионных фондов. Новым триггером стал рост взноса в пенсионный фонд, который университеты пытаются перенести на работников. Работодатель одобрил взнос с заработной платы сотрудника в размере 9,6%, профсоюз согласен на 8%. При этом взнос работодателя уже вырос с 18 % до 21,1 % и дальнейшее повышение университеты уже не могут себе позволить: 1,6% разницы, которые отказываются платить работники, обошлись бы университетам в £373 млн ежегодно.
Условия труда в университетах фрустрируют работников
Британские университеты стали эталоном для образовательных систем, но то, что происходит сейчас с наймом, оплатой и остальными условиями труда создают риски и для качества обучения студентов, и для перспектив развития университетов.
Несколько лет подряд возникают скандалы с необоснованно высокими заработными платами вице-канцлеров («ректор», главный исполнительный директор университета) на фоне падения доходов других сотрудников. В не особо известном за пределами страны университете Саутгемптона, например, заработная плата вице-канцлера составила £426 000 в год. Это примерно в 6 раз больше зарплаты члена правительства или профессора, в два раза – члена совета директоров в Сити и в 10 – среднего академика. Такой разрыв между уровнями оплат нетипичен для Великобритании и вызывает бурную реакцию сотрудников, у которых реальная заработная плата упала с 2009 года на 17%.
Многие работники работают на временных позициях и не имеют возможности планировать свое будущее. Временные договоры распространены и в других сферах, но в университетах они могут быть очень короткими, длиться годами, если не десятилетиями, и игнорировать реальную нагрузку. Не редкость, например, контракт с лектором на 20 недель, на 6 часов лекций в неделю с оплатой только лекционных часов, при этом все знают, что и подготовка к занятиям, и проверка работ запросто утраивают это число.
Вне зависимости от вида контракта и размеров оплаты от академиков ожидается и интенсивная научная деятельность – исследования, публикации в престижных журналах и привлечение грантов в университеты. Сегодня получить место в университете без публикаций уже невозможно даже для начинающего ученого, а подготовка средней статьи – это как минимум три месяца интенсивной работы. Таким образом, чтобы получить временный контракт со скромной оплатой, кандидат должен много и упорно работать бесплатно и до, и в процессе найма.
Самые престижные университеты идут еще дальше, и привлекают ученых в буквальном смысле за еду и жилье: университет Оксфорда, например, время от времени открывает позиции без оплаты, но с предоставлением университетского жилья и завтраков. Победители конкурса (а попасть туда очень и очень нелегко) обязаны вести научную работу и преподавать.
Разрыв в доходах женщин и мужчин на одних и тех же позициях и гендерный дисбаланс на высоких академических позициях
В целом университеты признают, что разница в оплате мужского и женского труда составляет в среднем 15%, но пока существенных изменений в этой сфере нет. При этом в среднем в 6,5 раз больше мужчин, чем женщин, занимают самые высокие и хорошо оплачиваемые грейды в университетской иерархии, хотя даже на уровне PhD студенток все еще больше, чем студентов.
Почему так получается?
Про ситуацию с гендерным равноправием среди преподавателей мы уже писали, поэтому сегодня – только про деньги: почему их не хватает британским университетам.
В Великобритании университеты независимы от государства: только четверть доходов поступает из казны, при этом большая часть этих доходов – плата за исследования, то есть университет и государство взаимодействуют как клиент и исполнитель. Остальные суммы университеты должны добывать самостоятельно за счет грантов на исследования, работы с благотворительными фондами и оплаты студентами свой учебы. Но этих денег все равно не хватает на содержание университета и его развитие. Без развития университет быстро вылетит из гонки и не получит даже те суммы, которые обычно поступают от заказчиков исследований.
Почти пятая часть университетских бюджетов – это «прочие поступления». В них входят и доходы с аренды собственности, принадлежащей университетам, и от университетских общежитий, и от пабов и магазинов.
В ситуации, когда ресурсы ограничены, а экономическая ситуация близка к стагнации, очевидным шагом было бы повышение оплаты. Но сделать это для британских студентов университеты не могут из-за законодательных ограничений, а для иностранных – из-за конъюнктуры: образование уже и так настолько дорого, что идет отток потенциальных студентов в другие страны. Об этом мы писали тут. Поэтому, с одной стороны, университеты вынуждены экономить на всем, включая персонал, а с другой пытаются искать высокооплачиваемых эффективных менеджеров (вице-канцлеров), которые могли бы повысить привлекательность и прибыльность университета.
Что это значит для студентов?
В ближайшем будущем – ничего страшного. Несмотря на то, никто не будет начитывать пропущенный за неделю материал, британское образование все же устойчивая система, и так просто его не сломать.
Но в долгосрочной перспективе возникают вопросы. Например, если средняя оплата университетского преподавателя невысокая, а ожидания нереалистичные, кто пойдет учить следующие поколения студентов? Уже сейчас есть свидетельства оттока преподавателей в европейские и американские университеты и из-за некомфортных условий труда, и из-за рисков, ассоциируемых с Брекзитом. Многие академики работают сразу на несколько университетов, поэтому трудно точно назвать это число. Но некоторые авторы отмечают, что все больше академических статей на английском языке аффилированы не с британскими университетами, даже если авторы британцы, а опубликованные статьи – важнейший KPI академической работы и престижа
Для европейских студентов рисков больше: университеты подтверждают только, что ничего не изменится для тех, кто учится. Что будет с будущими студентами и размерами оплаты – неясно. Повышать ее до размеров, установленных для третьих стран, – недальновидно. Это огромные по европейским меркам суммы. Даже сохранение на текущем – £9250 в год на бакалавриате – сомнительно, потому что многие закрывают эти суммы за счет специальной системы банковских займов, которая вряд ли будет действовать для граждан иностранных государств. Снижение до разумных сумм означает очередной дефицит университетского бюджета.
Для абитуриентов, которые только планируют обучение, будет важно проанализировать соотношение качества обучения, содержания курса и размера оплаты: уже сейчас много жалоб на их несоответствие.
Что это значит для университетов?
В некоторых университетах размах дефицита достиг такого размера, что о них стали говорить как о потенциальных банкротах. Пока нет примеров банкротства университетов, но регулятор не исключает, что законы рынка и ошибки в планировании могут привести университеты к неспособности отвечать по своим долгам.