Загрузка ...
То есть, чтобы выпить пинту, нужно было заполучить окно в два часа (по интернету или телефону). Перед входом в паб зарегистрироваться по приложению, предварительно ответив на вопросы, что-де не кашлял, не чихал, с больными не общался, сам не болею, все чую, вкус различаю, не потею, и, пронизываемый ледяным английским ветром, гордо сесть за стол на улице. За столом отсканировать код, найти в интернете именно это заведение, заказать таки пинту пива, там же в интернете оплатить заказ и продолжать ждать ее, но уже под проливным дождем, так как история эта про Англию, в которой холодно, дождливо и погода изменчива практически также, как и сердце красавицы.
И вот так мы ждали этих пинт и того чУдного мгновенья, когда они должны были явиться перед нами. И мимо нас, обдавая сизым дымом и брызгами из-под колес, ехали автобусы и грузовики, вокруг ножек стула начинали пузыриться лужи, а англичане вокруг в ус не дули и не замечали ни капель сверху, ни брызгов сбоку, а вместо этого от всей души радовались жизни, ведь, несмотря на катаклизмы, пабы-то наконец открылись! А пабы для англичан, сами знаете, это… Ну скажем, священная корова для индусов и та менее священна.
Я вот думала, что правительство, замахнувшись на непоколебимость питейного института, многим рискует. И британцы все-таки выйдут с протестами на улицы после закрытия пабов, требуя их открытия, введения новых порядков и правил и т. д., ведь по существу это стало убийственной кампанией по повсеместному уничтожению пабов как таковых.
Ведь фишка в том, что можно уехать из любого города или деревни, а много лет спустя, вернувшись, увидеть выросшие многоэтажки, улучшенной планировки школу и даже открывшийся модный ресторан. Но паб, стоящий в конце улицы на перекрестке между магазинчиком off license (сейчас там может быть Waitrose) и женским салоном мадам Норрис (сейчас там Tony&Guy) являлся непоколебимым символом этого поистине во всем изменчивого мира. Конечно, за пройденное время паб могла купить одна из пивоварен, и в нем больше не хозяйничал старик Терри, но ему было сто лет уже тогда, когда ты выпил у него свою первую пинту, так что ничто не вечно под луной, знаете ли. Главное, что паб «Копыто и корыто» стоял там, где всегда, и был открыт. ОТКРЫТ! С 11 утра и до 11 вечера ровно. В 10:45 у дверей его начинает прогуливаться сын того самого Гарри, которым во времена твоей юности регулярно разбивали витрину соседнего индийского кафе на вынос, где после закрытия паба выстраивалась очередь из последних его посетителей. И вот в этой очереди можно было обсудить и пьянчужку Гарри, и старика Терри, и даже мадам Норрис, которая, несмотря на практику инновационных процедур по омоложению, а может быть именно из-за них, тоже ходила в паб. Паб был, есть и был открыт. На том и стояли, как казалось.
Я все думала про всех этих простых истэндовцев, зовущих друг друга «мэйт», а мэйфейровцев — «гав», клерков, расстегивающих верхнюю пуговицу, входя в паб, и забрасывающих галстук за плечо перед выходом из него, футбольных хулиганов, которым некому было дать в морду больше года из-за отмены матчей, отцах многодетных и не очень семейств, молящихся перед каждым пятничным выходом, и просто многочисленную толпу отличных парней, не мыслящих себя без еженедельной вылазки на выпивку. Естественно, чтобы не быть обвиненной в гендерном неравенстве, нельзя не упомянуть о раскрашенных до полной боевой готовности мамках-разведенках, тех «кому за сорок» и просто веселых англичанках, привыкших опрокинуть пару-тройку-дюжину граммов / шотов / пинт после работы. Короче, я думала про всех любителей пабов, что все эти персонажи объединятся хотя бы единожды (вне стен пабов), да и выйдут на улицы наших городов, чтобы… Нет, не жечь покрышки, но хотя бы заявить о своем несогласии.
Ведь как оно все начиналось? Вначале, накрытые первой волной неведомой заразы, все восприняли решение закрыть все, включая пабы, тяжело, но стойко и с пониманием. Но чем дальше мы погрязали в новой реальности, тем тяжелее давались объяснения. «Я бы не возмущался и принял решения правительства, если бы они имели хоть какой-то смысл», — сказал один мой знакомый англичанин.
Давайте разберемся с поистине стоическим и ангельским долготерпением, которое продемонстрировали англичане, выслушивая несвязные и путанные объяснения и предписания по поводу работы пабов.
Скажем, когда объявили, что с пинтой необходимо заказывать еду. И не просто пакетик орешков, на что надеялись многие, но «сытную еду», как рекомендовал Борис. То есть просто зайти и выпить стало нельзя. Во время войны было можно, а во время пандемии — нельзя. То есть когда пабы были закрыты, вопросов не возникало, закрыто так закрыто. Но теперь-то почему? Если ты набросился на ростбиф, то вирус не набрасывается на тебя? Он обходит стороной тех, кто ест рыбу с картошкой? То есть если грызешь орехи или сосешь оливку, то вирус может напасть, а если обстоятельно сел поесть, то обходит тебя стороной?
Или правило о движении в туалет по кругу. Положим, про одностороннее движение в супермаркетах, по улицам и в банках понятно. Заходишь слева, выходишь справа (или наоборот). И в паб заходить нужно было точно так же: зарегистрироваться, зайти и пойти направо, чтобы сесть за стол. Да, чтобы два раза не вставать, повторю: вы не ослышались, у барной стойки, святая святых паба, заказывать стало нельзя. Чем бармен за стойкой отличается от клерка или провизора за стойкой нам не объяснили. Просто объявили, что в пабах заказы теперь принимают официанты, пока вы сидите за столом. Видимо, именно в пабе промышляет распоясавшаяся банда вирусов, не затрагивающая другие бизнесы. Видимо, у стойки бара они группируются и ждут свою жертву. В супермаркетах, где обезумевшие толпы носятся по узким коридорам, буквально вырывая из рук друг у друга последние рулоны туалетной бумаги, вирусы соблюдают правила приличия. И в очередях в банках или аптеках им несподручно косить покупателей направо и налево. В пабах же — другое дело, просто раздолье: жди в засаде и бросайся на выстроившуюся очередь из посетителей, как саблезубая белка на орех.
Так вот, возвращаясь к туалетному круговороту: когда вы уже заказали, получили, выпили, заказали еще и чувствуете, что вам необходимо в туалет, то туда можно попасть, только выйдя из паба и зайдя в него вновь. Потому что туалет находится в противоположной стороне от вашего стола. То есть слева, а идти можно только направо, потому что движение одностороннее. Поэтому нужно пойти направо и выйти из паба. Дойти по улице до входа, войти в паб (предварительно объяснив очереди, что вы только в туалет) и пройти в туалет. А выйдя из него, вы должны обойти остальные столики и вернуться, наконец, на свое место.
Как говорится, без бутылки не разберешься, и, с одной стороны, хорошо, конечно, что вы в пабе. А с другой — нужно понимать, что, хотя там и расчерчено, и висят стрелки «только направо», но до туалета не все дойдут или дотерпят, поэтому отправляться в путь к заветной цели нужно заранее. (и да, да, если паб совсем маленький и в нем только один выход, который одновременно и вход, то там бывало полегче, конечно: по кругу блуждали внутри него, а не снаружи).
Это было летом 2020-го, и сценарий тот был лучше последовавшего следом декабрьского, когда зайти внутрь паба стало можно, только чтобы заказать, оплатить и получить пинту, но употребить ее теперь разрешалось исключительно снаружи. Только там, где стояли принадлежащие пабу скамейки и столы. Сидеть за которыми было нельзя. И в туалет зайти стало нельзя. Поэтому мужики использовали все близлежащие подворотни или, за отсутствием подворотен, стены. А женщины — ну, женщины терпели, что нам еще оставалось.
Очевидно, в декабре британские ученые выяснили, что вирус набрасывается только на сидящих снаружи, а также на сидящих внутри. Но для стоящих снаружи опасности он не представлял.
К марту вирус мутировал: теперь снаружи стало можно сесть. И заходить внутрь, чтобы оплатить, по-прежнему было можно. Но пить внутри все так же было нельзя — только снаружи. Зато сидя. Это в марте.
Кстати, снова стало можно зайти в туалет внутри, и там, в туалете, никто не регламентировал твое поведение: хочешь стой, хочешь сиди — туалетные вирусы к марту выдохлись на всех уровнях пространства. А обычные, не туалетные, — нет. Поэтому, если ты не в туалете, сидеть внутри было все еще опасно и запрещено.
В ресторан тоже стало можно — снаружи, где обогреватель жарит сверху сантиметров на семьдесят под собой так, что шея потная, а заднице холодно. И поданная еда практически сразу становится по температуре как задница.
Но кому сегодня охота вспоминать, что там было летом, в декабре или в марте! Ведь теперь стало можно почти все: заказывать, пить или есть снаружи и внутри. Но только сидя. И танцевать нельзя, потому вирус все еще косит тех, кто стоит — внутри или снаружи.
Зато стало можно обниматься! Не с собаками на улице, как раньше, а с живыми людьми — хоть внутри, хоть снаружи. Но внутри пока только сидя.
И я надеюсь, что вас уже кто-то сейчас обнимает, а если нет — обнимет и очень скоро. По крайней мере, я шлю вам свой легкий виртуальный hug.