Загрузка ...
Дабы не оперировать только сухими цифрами, вкратце расскажем предысторию этой коллекции, доставшейся по наследству Александре, герцогине Аберкорнской. Как мы уже упомянули ранее, герцогиня имела русские корни.
Все началось с того, что Великий князь Михаил Михайлович Романов, кузен царя Александра III, приходившийся двоюродным дядей будущему Николаю II, не устоял перед чарами внучки Александра Пушкина — старшей дочери принца Николая Вильгельма Нассауского Софии — и женился на ней морганатическим браком. По завершении бракосочетания в 1891 году (по легенде, брак состоялся в Италии в Сан-Ремо) отец невесты получил гневное письмо от Александра III cо словами: «Брак Великого князя Михаила Михайловича, заключенный без моего разрешения и без согласия и благословения его родителей, никогда не сможет быть признан законным». Начало было не самым оптимистичным: Миш-Миш, как называли в семейном кругу Великого князя Михаила Михайловича, был сразу же уволен со службы, лишен воинских званий и даже некоторых титулов, равно как и возможности въезжать в Россию.
Только уже после смерти Александра III высочайшим указом Николая II от 17 августа 1901 брак Михаила Михайловича был признан законным. Впрочем, все десять лет, которые этому предшествовали, Великий князь не скучал. Он жил то в Каннах, то в Лондоне, оставаясь душой светского европейского общества. Начиная с 1909 года, Миш-Миш с семейством арендовал роскошный особняк Кенвуд-хаус в живописном уголке Хэмпстеда, а до этого, в 1908 году, даже попробовал себя в роли писателя и опубликовал в Лондоне автобиографический роман, посвященный жене, Never say Die (эта английская идиома переводится как «не унывай» или «не сдавайся»). Впрочем, книга не прошла цензуру в России, поскольку протестовала против запрета на неравнородные браки.
У княжеской четы родились трое детей: Анастасия (Зия де Торби), Надежда (Надя де Торби) и Михаил. Надежда вышла замуж за Георга Маунтбеттена, маркиза Милфорд-Хэйвена, и впоследствии принимала участие в воспитании принца Филиппа Греческого, будущего супруга королевы Великобритании Елизаветы II. Cтаршая же дочь Михаила Михайловича и Софии фон Меренберг — Анастасия, или Зия, как ее звали в английском высшем обществе, — в июле 1917 годаобвенчалась с Гарольдом Огастесом Вернером, вторым сыном известного в Англии алмазного магната Юлиуса Вернера. Бракосочетание проходило в королевской часовне — Chapel Royal — при Сент-Джеймсcком дворце.
По свидетельству журнала Tatler, на венчании присутствовали члены королевской семьи и многочисленные представители аристократии. А уже в сентябре того же года король Георг V, присутствовавший на свадьбе, специальным указом уравнял Зию де Торби во всех гражданских правах с дочерьми английских пэров. В 1903 году Юлиус Вернер, свекор Зии, приобрел Лутон Ху — огромное поместье в Бедфордшире. Оно славилось своей коллекцией старых мастеров эпохи Возрождения и барокко. Зия присоединила к собранию свою коллекцию ювелирных изделий Густава (1815–1893) и Петера Карла (1846–1920) Фаберже, доставшуюся ей от родителей.
Именно восемнадцать предметов из этой легендарной коллекции, след которой, казалось, был уже потерян после продажи поместья Лутон Ху в 1998 году, перешли по наследству к внучке Зии Александре (Саше) Анастасии Гамильтон. Как и ее бабушка, леди Александра очень дорожила своими русскими корнями. Если леди Зия побывала в Москве во время чествования Гагарина после его возвращения из первого космического полета, посетила Всероссийский музей А. С. Пушкина в Зимнем дворце и музей поэта на Мойке, место дуэли у Черной речки, а также встретилась с потомками поэта в музее Пушкина в доме на Старом Арбате, то леди Александра в течение 25 лет была основателем и председателем международной Пушкинской премии, учрежденной на ее личные средства. Премию эту герцогиня Аберкорнская основала для школьников вместе со своей тетей — леди Майрой Баттер. С 1987 года юные победители из Шотландии и Санкт-Петербурга, проявившие свои литературные способности, имели возможность посетить Санкт-Петербург и ряд шотландских городов. Кроме того, призеры проводили некоторое время в собственном имении герцогини в Северной Ирландии.
О своем родстве с великим поэтом герцогиня Саша (именно так она и представлялась) говорила следующее: «Дух свободы и чувство ответственности — вот что мы получили в наследство от наших русских прародителей. Внутренней свободе мы учились и продолжаем учиться у Пушкина, ответственности в выполнении долга перед обществом — у Романовых». Герцогиня также отмечала, что в Пушкине ее восхищало его горячее сердце, страстная жажда любви и гениальная способность эту любовь воплощать в слове, и сокрушалась, что в Англии «такая буря чувств немыслима».
Кстати, в поместье бабушки герцогини Аберкорской Лутон Ху была своя домашняя православная церковь и Пушкинский зал с мраморным бюстом поэта и семейными реликвиями. Там находились письма и дагерротипные пластинки, полуметровая серебряная копия медного всадника и платье русской работы, в котором графиня Торби, переехав в Англию, была представлена королеве Виктории.
Почти все свое детство герцогиня Аберкорнская провела в Лутон Ху, каждое лето навещая своих бабушку и дедушку — сэра Гарольда и леди Зию Вернеров. Другая внучка Зии — леди Марита Кроули (она же автор либретто оперы «Поэт и царь» и пьесы «Песня из клетки» (Song from the Cage) о своем прапрапрадеде Александре Пушкине) — так вспоминает свое детство в Лутон Ху: «Дом в Лутон Ху был огромным. Его обслуживали 60 слуг, 20 садовников следили за парком и цветниками. Это было настоящее поместье, где мы, дети, проводили свои каникулы и куда обязательно приезжали на Рождество. Елка, подарки, детские балы — все как полагается. Здесь была даже своя домашняя церковь. Вначале англиканская, а в 1989 году брат (Николас Филипс) в память о наших русских предках устроил здесь православную часовню, где собрал личные иконы и реликвии императорской семьи. По праздникам приходил русский священник. Устраивались службы, на которые съезжался весь православный Лондон. В какой-то момент Лутон Ху становился очень русским, похожим на старинные русские усадьбы, о которых мы только читали в романах».
После продажи поместья в 1998 году коллекция Вернеров с костюмами русской знати, историческими фотографиями и картинами оказалась в Рейнджер-хаусе, недалеко от Гринвичской обсерватории. И, похоже, именно тогда, а может, и немного раньше, те изящные и изысканные предметы Фаберже из семейной коллекции Вернеров перешли по наследству герцогине Аберкорнской от ее бабушки, леди Зии. Остается только позавидовать тем счастливчикам, которым удалось 7 июня стать обладателями редких вещей с уникальным провенансом.
Как мы уже сообщали в самом начале, фигурка слона с башенкой из обсидиана, украшенная золотом, драгоценными камнями и эмалью, поставила рекорд: она ушла с молотка с превышением эстимейта в 2,5 раза. Выполненная в мастерской Михаила Перхина, она представляет собой аллюзию на высшую национальную награду Дании — орден Слона. Императрица Мария Федоровна — супруга Александра III, которая родилась в Дании — обычно дарила такие фигурки членам семьи. В семействе Михаила Михайловича такие фигурки слонов любила собирать его супруга графиня де Торби.
По мнению Генри Бейнбриджа, управляющего английским филиалом фирмы Фаберже, подобный выбор подразумевал «тонкое, неиспорченное, живое чувство юмора. Навеки связанные, он — из России, она — из Люксембурга, эти двое оказались идеальной парой и заняли совершенно особое положение в эдвардианском обществе. Они воплощали все самое лучшее, что только есть в английской жизни, но со смягчающей ноткой космополитизма».
Другим, не менее редким и интересным объектом из коллекции герцогини Аберкорнской стали подсвечники с полосами желтого и синего цвета. Эти цвета красовались на формах жокеев семьи Ротшильдов во время скачек и были зарегистрированы Майером Ротшильдом в 1843 году. Впервые подобные желто-синие полосы мастера Фаберже наносят в 1909 году на предметы, заказанные для Леопольда де Ротшильда, одного из основных клиентов фирмы. Парные подсвечники, ушедшие 7 июня за £106 250 с более чем двукратным превышением эстимейта, стали одним из первых заказов Леопольда де Ротшильда, сделанным непосредственно в лондонском филиале фирмы Фаберже 7 декабря 1909 года. Мастером, создавшим эти уникальные подсвечники, был Генрих Вигстрем. Согласно воспоминаниям Генри Бейнбриджа, Леопольд де Ротшильд часто дарил друзьям эмалированные изделия Фаберже в жокейских цветах семьи в качестве сувениров. «Каждый раз, когда он хотел сказать «Доброе утро!», «Ты мне нравишься!» или «Больше не беспокой меня!», он просто клал сине-желтый предмет Фаберже в карман своего друга». Остается только позавидовать самой наичернейшей завистью друзьям щедрого Леопольда де Ротшильда.
Ровно за такую же сумму — £106 250, но уже с более чем троекратным превышением верхнего эстимейта, ушел с аукциона и гильошированный нефритовый звоночек фирмы Фаберже с клеймом мастера Михаила Перхина. С помощью этого звоночка Великий князь Михаил и графиня де Торби вызывали слуг.
Еще одним уникальным предметом из коллекции герцогини Аберкорнской стала брошь работы Михаила Перхина. Это изящное украшение упоминается в книге Кабинета Его Императорского Величества со стоимостью 65 рублей. Брошь упоминается среди предметов, которые император Николай II и его жена Александра Федоровна взяли с собой в путешествие в Дармштадт в августе 1899 года в качестве императорских подарков, которые предполагалось вручить родственникам и друзьям. По случайному совпадению Великий князь Михаил Михайлович и графиня де Торби как раз в то время жили недалеко от Дармштадта, в Висбадене, где родились двое их детей. Через год, в 1900-м, они переехали в Лондон и остались там навсегда. Впрочем, забудьте про 65 рублей за изящную брошь из императорской коллекции: в понедельник она была продана за £23 750. Однако даже и при такой итоговой сумме, можно смело утверждать, что кому-то несказанно повезло приобрести шедевр с таким провенансом за довольно умеренную для Фаберже сумму.
И в заключение — мой фаворит из коллекции герцогини Аберкорнской: нефритовая пепельница, украшенная желудями из сердолика в золотой оправе с розовыми бриллиантами. Автором этого изысканного предмета был петербургский мастер фирмы Фаберже Генрих Вигстрем. По-моему, даже невозможно представить, как на такую красоту можно стряхивать пепел от сигарет — разве что только сдувать с нее пылинки. Надеюсь, этим и будет заниматься ее новый владелец, который не пожалел £68 750, чтобы заполучить эту пепельницу в свою коллекцию.
В общей сложности выручка аукциона русского искусства на Christie’s этим летом составила £6 191 750. Из этой суммы практически одна шестая приходится на коллекцию Фаберже герцогини Аберкорнской.
