Комментарии

Андрей Мовчан. Английский дневник: Глава 12. «Лондон – Москва»

Некто, скажем, никогда ранее не бывавший в столице Соединенного Королевства и тут вдруг посетивший Лондон, побывавший во всех его концах и побеседовавший с риелторами, посмотревший на него пристальным взглядом подольше, мог бы на вопрос «Ну как?» ответить (в свойственной англичанам сдержанной манере) «Город как город». Лондон действительно «город» — ни больше, ни меньше. Более того, он, если присмотреться, очень похож на Москву.

19.07.2021
Андрей Мовчан
Андрей Мовчан

Так же как и в Москве, Лондон с запада на восток пересекает не слишком широкая река — Темза. Еще чистая и узкая она петляет по западным пригородам Лондона, вокруг лондонской Рублевки под названием М3 и севернее — вдоль лондонской Новой Риги зовущейся М4. М3, как и Рублевка в Москве, — это направление «богатых». Исток М3 — Бромптон-роуд — проходит через Белгравию и Челси, где живут арабские шейхи, русские олигархи и чиновники, всемирно известные кутюрье и великие артисты. Между М3 и М4, в получасе от лондонской кольцевой автодороги (М25 или London Orbital Motorway), расположен Виндзор — английский аналог Ново-Огарево, загородная королевская резиденция. Вдоль — коттеджные поселки тех, у кого жизнь удалась, но все еще надо ездить в Лондон (кому не надо — живут либо дальше, в Суррее, либо совсем далеко на юго-востоке, у моря похуже, либо еще дальше на юго-запад — у самого красивого английского моря, в Корнуолле). Так же как и Москва-река, Темза становится шире и грязнее при движении на восток и выходит из Лондона уже грязным широким потоком, пробираясь к северной границе канала (The Channel, La Manche) — местной Оки, отделяющей Великобританию от Франции так же, как Ока отделяет Московскую область от, кажется, Тульской. 

Как и во многих городах, «шкура» Лондона вся в пятнах: даже на благопристойном западе и северо-западе города, в Вестминстере и Кэмдене, где есть много мест красивых и богатых, они всегда представляют собой островки, окруженные проливами мест красивых, но явно победнее и морями мест бедных и некрасивых. Фактически, если вам предлагают посмотреть квартиру или дом на улице Х, длина которой превышает 500 метров, вам обязательно надо спросить, в какой части улицы стоит дом. Понимающий честный риелтор вам ответит: «It is the good part» или «It is not the best part of it». Стоимость квадратного метра на одной улице в пределах 200–300 метров может легко отличаться в два раза: с одной стороны — буржуазия, stucco (оштукатуренные белые — лондонская гордость) фасады, сады и пара дорогих кафе; с другой — за углом социальное жилье, стоит школа для местных, у которой круглосуточно дежурит полиция (и не зря), и цепочка грязных торговых точек. Поверх (почти всегда в буквальном смысле) этого многообразия Лондон покрыт сетью транспортных артерий — эстакадами, несущими на себе автомобильные дороги и/или рельсы всех трех типов железных дорог: метро, overground (типа французской RER) и настоящих поездов. Как и везде в Лондоне, объекты транспортной инфраструктуры по неведомым мне причинам не включаются в эстетический и гигиенический анализ ландшафта — они всегда грязны, заржавлены, замусорены и облуплены, даже если в 30 метрах от них стоят дорогие, красивые и («даже» в квадрате) совершенно новые (что редко для Лондона) дома.   

Однако в этом архипелаге есть свой вектор. Как и многие города (не только Москва), Лондон хорошеет против течения реки и хужеет по течению. Лондонские запад и северо-запад, как и московские, — это в основном благополучные районы; если у вас есть деньги, вы выберете себе жилье с этой стороны Лондона. Лондонские восток и юго-восток в целом неблагополучные — криминальная хроника, делающая Лондон небезопасным городом, stabbing capital of the world, в основном приходит оттуда: районы там неудобные, дома хуже, население проще. 

В современном Лондоне, как и в Москве, идут бурные процессы взаимопроникновения этих двух миров — благополучного и неблагополучного. С одной стороны, следуя за спросом, лондонские девелоперы периодически «выхватывают» крупные куски на востоке Лондона и «джентрифицируют» их так же, как в свое время «джентрифицировались» (и продолжают) и западные районы. Строятся хорошие дома, создается инфраструктура, зона заполняется добропорядочными англичанами, выдавливаемыми из более традиционных районов ростом цен на недвижимость, благонамеренными эмигрантами средней руки, и вот уже «пятно» отвоевано у бедности, грязи и преступности. 

С другой стороны, местные councils даже в самых лучших лондонских районах в попытке собирать больше налогов стараются на каждом свободном клочке строить affordable housing. Когда-то (еще лет двадцать назад) это были ужасающего вида — немногим лучше московских панельных многоэтажек — домины. Теперь это достаточно элегантные в 4–5 этажей дома, построенные просто, но стильно. В них больше квартир, больше жителей, теоретически — больше налогов для муниципалитета; муниципалитету — больше славы и уважения, особенно от тех, кто сочувствует левым настроениям. Результатом является появление в этих районах «восточных» лондонских черт: вместе с обитателями приезжает мелкая преступность, мусор, выбрасываемый мимо мусорных баков, дома быстро приходят в «видавшее виды» состояние, появляются граффити. В общем, в каждом микрорайоне найдутся как приличные, так и ужасные кварталы, соседствующие буквально через улицу. В нашем Maida Vale таких зон как минимум полдюжины.  

Кстати, налоги — это вообще тема для местных властей. Некоторые муниципалитеты в попытке получать больше налогов даже ограничивают возможности строительства элитного жилья: например, в Вестминстере больше не выдают разрешений на строительство квартир площадью более 150 кв. м. Формально речь идет о том, что больше желающих должно иметь право жить в нашем прекрасном муниципалитете. Неформально — в нем должно быть больше dwellings, то есть больше налогов. 

Так же как и в Москве, главный аэропорт Лондона расположен на западе (ну, немного южнее Шереметьево, но это непринципиально). В том же направлении, как и в Москве, тянутся поселки богатых бизнесменов, профессионалов, эмигрантов: Джеррардс-Кросс, Беконсфилд, Фарнем Ройал и так далее. С лондонским Белорусским вокзалом (Паддингтоном) их тоже соединяет скоростная железная дорога, только местные «Сапсаны» ходят значительно чаще и быстрее московских. 

Кстати, об аэропортах. Второй по значимости аэропорт Лондона — Гатвик — расположен на юге, как и Домодедово. В сторону Гатвика и за ним, как и в Москве в сторону Калуги и Тулы, тоже очень много красивых мест — это второй центр загородного проживания тех, у кого удалась жизнь. Места эти называются Суррей-Хиллз — там действительно красиво. Канал, как я уже писал, играет для Лондона роль Оки для Москвы, а местный Брайтон — это, если хотите, наш Серпухов. Мой загородный дом под Москвой расположен недалеко от Чехова, как раз на юге; немудрено, что под Лондоном нам нравятся Суррей-Хиллз и Гилдфорд. Правда, Гилдфорд существенно старше Чехова — это красивейший средневековый город, получивший статус еще до Х века. Название его происходит от саксонского guild — золото: то ли потому, что по берегам протекающей здесь речки расположены широкие отмели золотого песка, то ли из-за полей золотистых цветов, распускающихся каждую весну. Если я соберусь покупать загородный дом, это будет где-то около Гилдфорда. 

От аэропортов — к вокзалам. Белорусский — Паддингтон — я уже упоминал. Как и Белорусский вокзал в Москве, Паддингтон в Лондоне стоит на северо-западе, с этой стороны образуемом Вествеем и А5 (Эджвер-роуд), — это лондонское Садовое. Местные «Три вокзала», как и московские, стоят вместе, на том же самом Вествее с северной стороны — это Юстон, Кингс-Кросс и Сент-Панкрас. На Кингс-Кроссе находится платформа 93/4 — с нее Гарри Поттер отправлялся в Хогвартс, который, если наложить его на карту Московской области, находился бы где-то в районе города Клин. Исходя из этого, делаем вывод, что в тройке лондонских вокзалов Кингс-Кросс является Ленинградским.

На востоке и юге Лондона есть свои Курский, Павелецкий и Киевский вокзалы — это, соответственно, Чаринг-Кросс (севернее Темзы, как Курский), Ватерлоо (южнее Темзы, как Павелецкий) и Виктория — аналог Киевского вокзала не только по расположению, но и потому, что электрички с него идут как раз на запад, вдоль лондонской Рублевки.

Большинство архитектурных артефактов Лондона старше московских аналогов. Но есть и исключения: в Москве, например, есть спортивно-развлекательная зона «Лужники» — на берегу реки, на юге. В Лондоне тоже есть такая зона, с центральным стадионом / концертным залом Millennium Dome, тоже на реке, тоже на юге, но появилась она только двадцать лет назад.   

Некоторые «московскости» в Лондоне случайно отразились зеркально. Вместо московского Сити, поставленного на берегу Москвы-реки на месте заброшенных промобъектов, вроде не в центре, но и не слишком далеко, в Лондоне построен район Canary Wharf — такие же небоскребы офисов и апартаментов, скученные на берегу Темзы на месте старых доков. Туда, как и к московскому Сити, подведена самая новая ветка метро; там, как и в московском Сити, место жизни, работы и тусовки молодых белых воротничков. Только Сити в Москве находится на северо-западе, а Canary Wharf в Лондоне — аккурат на юго-востоке. Парк культуры, расположенный в Москве на юге Садового кольца, в Лондоне отразился на север их Садового и превратился в Regents Park. Осенью и зимой 2020 года, в период локдаунов, в Риджентс-парке было не протолкнуться — все лондонцы устремлялись на природу. Измайловский парк, с его памятными петровскими местами, с востока Москвы в Лондоне перебрался на запад и подъехал поближе к центру, став Гайд-парком (при этом даже не поменяв форму — так и остался почти прямоугольником). Вместо усадьбы «Измайлово» — в Гайд-парке Кенсингтонский дворец; вместо Лебедянского пруда — The Long Water. А вот Лосиноостровский лесопарк почти не сдвинулся с места — его побратим Hampstead Heath (Heath — это пустошь, heather — вереск, которым в Англии зарастают пустоши, но Hampstead Heath — это настоящий лес, не хуже Лосинки) расположен лишь чуть более к северу от центра города. И если Лосинку окружают многоэтажки, населенные представителями среднего класса «по-русски», то вокруг Hempstead в отдельных больших домах живут представители английского среднего класса — те, кому дороговато жить в центре, у кого дети (в районе много хороших школ и прекрасная природа), кто хочет сочетания города и деревни в одном районе. 

В Лондоне при желании можно найти множество аналогов московских достопримечательностей. Тот же Saint Paul, условно, главный собор англиканской церкви, напоминает Храм Христа Спасителя и по местоположению (на юге центра города, у Темзы, у начала трассы М1 — самой длинной английской трассы; ХХС расположен на Москве-реке, на юге центра, и до начала московской М1 тоже рукой подать) и слегка по форме (правда, купол у Saint Paul существенно больше, но идея доминирующего центрального купола есть у обоих), и по смыслу: Saint Paul — это вызов Saint Peter Dome в Ватикане, заявление о самостоятельности англиканской церкви; ХХС — символ восстановления в правах РПЦ в пику другим христианским конфессиям. 

Можно сравнивать и районы. Наш Maida Vale — это, без сомнения, Фрунзенская; Mayfair — элитный центр, зажатый между Оксфорд-стрит, исполняющей своеобразно роль Бульварного кольца, и Пикадилли (образующей вместе с Trafalgar Square своего рода Моховую с Манежной площадью) — это своего рода район от Кропоткинской до Лубянки, а пересекающая его Regent Street — аналог если не Тверской, то Большой Никитской. Marylebone — это, конечно, Пресненский район. Wimbledon — Юго-Западная; Islington — Сокольники. Сравнения можно продолжать, и им не стоит удивляться — город есть город, а все города развиваются по похожим законам.   

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: