«Дау»: советское прошлое все еще способно взорвать мозг (личный опыт)

Наш парижский автор Наталья Завалко преодолела все трудности и побывала внутри проекта «Дау».

Это масштабный арт-проект, посвященный тоталитарному советскому прошлому и жизни ученого-физика Льва Ландау. Команда во главе с режиссером Ильей Хржановским работала над ним 10 лет. Специально для съемок в Харькове было построено здание института, в котором три года жили и работали его герои. И з 700 часов отснятого киноматериала было сделано 13 полнометражных фильмов.

Мировая премьера кино и иммерсивного шоу началась в январе 2019 года в Париже – сразу на трех площадках. На одной из них Наталья Завалко провела девять часов. После этого ей хотелось отпаиваться чаем, выговариваться специальному «активному слушателю» и просто свободно подышать.

Снимать на проекте запрещено, поэтому все фото в этой статье – из самого института.

«Я побывала на «Дау», и мне взорвало мозг», – написала я подруге, покинув стены Театра де ля Вилль в центре Парижа. «Значит, мощь»,  – высветилось на телефоне в ответ.

Вокруг «Дау» – арт-проекта о погружении в тоталитарное советское прошлое – вот уже много недель идут бурные дискуссии. Кто-то срочно берет билеты в Париж посмотреть на главное событие года, а кто-то публично со страниц фейсбука отказывается на него идти. С момента запуска в прессе то хулят «Дау» за плохую организацию и несоответствие между заявленным и реальным, то провозглашают беcпрецедентым культурным опытом.

Двенадцать лет назад «Дау» был задуман российским режиссером и сценаристом Ильей Хржановским как фильм о советском физике Льве Ландау. Однако постепенно художественный байопик разросся в масштабное иммерсивное событие, мировая премьера которого должна была состояться в Париже 24 января этого года – сразу на трех площадках города.

Но проект не согласовали с префектурой полиции Парижа, и открытие было отложено. С 26 января посетители могли попасть на две из трех площадок – в Театр де ля Вилль и Центр Помпиду. Но театр Шатле, где должна проходить добрая половина мероприятий,  1 февраля был по-прежнему закрыт для публики.

Вчера мне удалось побывать в Театре де ля Вилль и прочувствовать «Дау»-экспириенс на себе. И если вкратце, то это было интересно и важно, но совсем-совсем не легко. И еще – мне почему-то изначально виделось это какой-то игрой, думалось, что я смогу по-журналистски отстраниться от происходящего. Но в итоге – меня накрыло с головой.

Предыстория

О «Дау» я услышала месяца три-четыре назад, узнав, что международная команда под руководством русского режиссера Ильи Хржановского готовит что-то масштабное и небывалое в Париже. Причем штаб-квартира проекта – в Лондоне. Любопытно.  

Потом мне довелось познакомиться с теми, кто работает в «Дау», погулять по «советским» кабинетам их штаба в Париже, побывать на пресс-конференции, посвященной открытию проекта. Мой интерес нарастал с геометрической прогрессией.

Наконец произошло долгожданное. Мне подтвердили, что я могу прийти и получить мою «визу» и отправиться на проект. Ура. Я мчусь в «виза-центр» на площади Шатле, где мне выдают пластиковую карточку с моей фотографией и данными – мой персональный 24-часовой пропуск в «Дау»-пространство.

Погружение

Всем, кто получает «визу» на сутки или на все время проекта (в Париже он продлится до 17 февраля), требуется заполнить анкету, причем довольно личную и откровенную. Вопросы в ней примерно такие: «Были ли у вас отношения с психически больным человеком или страдаете ли вы сами какими-либо психическими заболеваниями?», «Считаете ли вы, что каждый может убить другого человека при определенных обстоятельствах?», «Могут ли люди хранить верность одному человеку всю жизнь?». На основании ответов для каждого участника должен был быть составлен «персональный маршрут», учитывающий психологические особенности и жизненный опыт.  

Я анкету заполнила, и в обмен на свой телефон, который нужно было в обязательном порядке сдать на входе в Театр де ля Вилль, ждала обещанный специальный девайс с моей персонализированной программой «Дау».

Однако выяснилось, что никакого девайса не будет. Не будет и кастомизированной программы. Девайсов не было ни у кого. «Вот вам карта с расположением залов, – сказала мне девушка на входе, – но я, честно говоря, не знаю, где что происходит, мне только поручено выдавать бумажные схемы «Дау»-пространства».

Эээ…

А расписание? А куда идти? Я стала задавать вопросы всем представителям проекта, которые попадались мне на пути: ассистентам на входе в залы, охранникам и даже полотерам. Но все отвечали мне что-то невразумительное. В поисках ясности я использовала все три доступных мне языка – французский, английский и русский. Французский был самым ходовым, многие по-английски и по-русски не понимали ни слова.

Я даже обратилась к окошко «Lost and found» – в надежде, что мне помогут найти мое потерянное самообладание. Но максимум, что мне удалось узнать, это что «вот в этом зале вроде бы минут через 15 будет кино». Какое именно кино, в какой последовательности нужно смотреть фильмы – никто не знал. При этом, надо отдать должное: все были очень милы, воспитанны, явно желали мне добра и хотели помочь. Но не могли.

Моя фрустрация росла, я уже всерьез начала нервничать и злиться, не понимая, что происходит, и тут меня осенило: да ведь это скорее всего гениальный замысел режиссера! Психологический квест, где главная задача – выбить из колеи, вызвать возмущение, воссоздать атмосферу советского прошлого с нелепым блужданием по коридорам в поисках ответов на вопросы, дезориентация и кафкианство. Ведь нам же обещали полную иммерсию, предупреждали, что “the experience is ongoing”. Ну так вот оно!

Я решила выдохнуть и смиренно отдаться воле случая. Или режиссера.

Было ли это гениальным замыслом или серьезной технической накладкой – так и осталось для меня неизвестным.

Пространство «Дау»

Пространство «Дау» в театре де ля Вилль – многоуровневое и многозальное. В общей сложности я провела там девять часов. Но находясь в пределах театра, отчета о времени я себе не отдавала – телефон был в камере хранения, а часов нигде не было.

Отовсюду на меня посматривали искусно сделанные восковые фигуры в серых пиджаках и твидовых юбках советской эпохи. Поначалу мне показалось, что это люди, но нет.

Я решила начать свой визит с просмотра одного из полнометражных фильмов. Всего «длинных» фильмов – тринадцать, и они без названий, но пронумерованы. Их показывают на больших экранах – в произвольном порядке.

Короткометражные фильмы были доступны для личного просмотра в зеркальных футуристичных кабинках «Дау»-digital. Короткий метр – это сюжетное ответвление от полного метра, развитие истории того или иного персонажа.

Буфет и магазин

Выйдя из кинозала после первого фильма, я долго сидела в «советском буфете» и бездумно пила чай с лимоном, черпая его из алюминиевой кружки алюминиевой ложкой – края кружки обжигали. Я чувствовала всеобъемлющую опустошенность и потерянность. Думать о фильме я не могла. Потому что в нем происходило что-то невообразимое. Хотелось его «заесть».

В буфете можно было отведать борща, пельменей, вареников, тушенки – сообщало меню. Я хотела пельменей или, на крайний случай, вареников – но их не оказалось в наличии, вероятно, они пользовались популярностью. Борщ был вкусным. Тушенку я не попробовала. 

Побродила по магазину в стиле СССР. Поразглядывала скалки, открывалки, терки, ножницы и даже резиновые вантузы. Наткнулась среди полок на молчаливую женщину из воска и, вздрогнув, ушла.

Коммуналка

Кроме фильмов где-то должны были проходить научные опыты и конференции, концерты и даже шаманские ритуалы – все это обещали организаторы проекта. Я пошла искать.

Так я забрела в пространство «Коммунизм», где крайне реалистично воссоздана настоящая коммунальная квартира.

«Скоро придут шаманы», – провозгласил человек на входе в квартиру. Я так обрадовалась мысли о встрече с шаманами, что сразу даже и не подумала, что сама идея шаманов в коммунальной квартире звучит по крайней мере, ну, неожиданно. Я чувствовала, что мне крайне необходимо «пошаманить», прямо здесь и сейчас, чтобы наполниться хоть какой-то живительной энергией, потому что моя собственная куда-то делась.

Но шаманы не пришли. Вроде бы, они задерживались, но никто не знал насколько. Зато в квартире были чеченские мужчины, молящиеся на коврике, и русские женщины, распевавшиеся перед музыкальным концертом. Я решила дождаться концерта, но он тоже все никак не начинался.

На кухне коммунальной квартиры были настоящие картофельные очистки и немытая посуда в раковине. Полная иммерсия.

Понять, кто из присутствующих актеры, кто организаторы, а кто такие же, как я, посетители, категорически не представлялось возможным. Я присела отдохнуть на мягкую «бабушкину» кровать с уютным кружевным покрывалом и молча наблюдала за происходящим. Кто-то вышел на балкон покурить, кто-то рисовал в тетрадке. А одна из женщин-певиц по-простому, по-коммунальному, подкрашивала брови, глядя в маленькое зеркальце.

Наконец, я услышала от кого-то, что этажом выше сейчас начнется показ фильма, и решилась на еще один просмотр.

О кино

Фильмы — это, конечно, главная составляющая всего «Дау»-опыта. Про них сложно говорить, их надо смотреть. Они реалистичные и настоящие, но одновременно и нереалистичные, и ненастоящие. Они сводят с ума, погружая поочередно то в темноту, то в свет, вытягивая сознание то вдоль, то поперек. Они тягостные, сумбурные, тяжелые. Но при этом очень искренние.

Кто-то из зрителей вставал и уходил посреди показа, но я смотрела безотрывно, даже несмотря на то, что сюжетное полотно было порой очень растянуто, и было много, казалось бы, сценарно-ненужного. Много долгих или повторяющихся сцен, которые хотелось перемотать в убыстренном режиме, потому что устаешь от «топтания на одном месте». В одной из сцен фильма «Дау 2» у героини случается истерика, и эта истерика длится и длится, и уже очень хочется, чтобы она уже наконец закончилась, а она все длится. Однако именно эта абсурдная реалистичность и завораживает.

Вселенная «Дау»

Как происходили съемки в «Дау»? Известно, что 300 человек, не профессиональных актеров, а обычных людей – настоящих ученых, их жен, работников общепита, полицейских и даже бывших заключенных – жили в стенах специально возведенного научного института в Харькове в течение почти трех лет – с 2009 по 2011-й. За это время участники проекта «прожили» тридцать лет СССР – с 1938 по 1968 год. Такой «Дом 2», но в специфической обстановке советских лет.

Они носили одежду того времени и жили в сюжетных рамках того времени – с вездесущим КГБ, абсолютным контролем, доносами сослуживцев, витиеватыми тостами за здоровье товарища Сталина и твердолобыми «коммунистами», борющимися с пьянством интеллигенции. При этом, то, как ведут себя герои, как они разговаривают, даже в том, как они используют в своей речи мат – во всем чувствуется 21 век, и люди сегодняшние, а не люди прошлого.

Что же делали эти люди на проекте? Они просто жили или все же играли? Да, они просто жили и были собой, но и играли, конечно, тоже. Они жили в стенах института под постоянным наблюдением камер, и если режиссер замечал что-то интересное, то к героям в любое время дня и ночи мог прийти оператор и снимать (с их согласия) развитие событий.

За время проекта было снято 700 часов живого материала, и затем смонтированы фильмы. Организаторы проекта говорят, что режиссер не задавал сценарную линию, а лишь немного направлял, «дирижировал». Что все диалоги были натуральными, и что любовь и секс тоже были по-настоящему. Секса, кстати, в «Дау»-фильмах много.

При этом есть и абсолютно нереальные эпизоды. Например, убийств, на проекте, конечно же, не было, а в фильмах они есть.

Эффект «Дау»

Переплетение прошлого и настоящего, реального и нереального создает эффект абсурдности, размытых границ логики, легкого (или нелегкого) помешательства. Но больше всего в «Дау» сводят с ума насилие и несвобода. Вселенная «Дау» – по сути и есть олицетворение этих двух понятий.

В фильмах много жестоких и шокирующих сцен, но физическое насилие – это не главное. Самое страшное – это психологическое насилие. Жизнь героев в закрытом институте, постоянный надзор и издевательства КГБ, страх смерти и потери близких, бесконечная внутренняя тюрьма при внешних декорациях размеренной научной деятельности и обыденной жизни – это невообразимое психологическое насилие.

То, что мы смотрим на страдания героев на экране и страдаем вместе с ними, погружаясь в этот потусторонне-темный мир тоталитарного режима – это, конечно, тоже насилие, насилие над самими собой. А пространство «Дау» в Театре де ля Вилль – это метафора харьковского института физики и метафора СССР, в целом, только активные участники событий теперь — это собственно сами зрители. Но это их осознанный выбор, выбор с целью пропустить этот непростой опыт через себя.

«Активные слушатели»

После просмотра второго фильма меня буквально шатало. Мне было тяжело физически. Меня трясло, в руках и ногах была слабость. Я поняла, что самое время посетить «кабинку психологической разгрузки». Их на территории «Дау» – много.

С виду это такие же кабинки кривых зеркал, как и «Дау»-digital. Только они не для просмотра фильмов, а для разговора с active listeners – «активными слушателями». С ними можно обсудить все, что волнует. «Здесь вы можете vider le sac», – пояснила мне девушка на входе в зону общения. Дословно по-французски это означает «вывалить все из сумки», а в переносном смысле – выговориться. Моя «сумка» была точно полна, и да – мне очень хотелось все из нее вывалить.

При желании участника разговор может быть записан на камеру и затем стать частью проекта. Но мне не хотелось видеокамер.

В зеркальной кабинке меня ждала девушка с сияющими глазами. На долю секунды я даже подумала, что она тоже восковая фигура, как и другие «наблюдатели» на территории «Дау», только фигура-робот, со встроенными датчиками речи и слуха. Но нет, она была живой.

Мы долго говорили о моем состоянии, о моих эмоциях, о переживаниях, которые вызвал опыт «Дау». Мы говорили об искусстве, о его границах, о добре и зле. О рамках, о неволе, о безысходности. А еще – о любви, об искренности и о духовности. В конце беседы мы провели сессию медитации. Все это здорово мне помогло.

После «Дау»

Покинув территорию «Дау», я еще долго гуляла по улицам. Шел сильный мокрый снег, и было по-парижски промозгло, но мне не хотелось домой, не хотелось в замкнутое пространство, в квартиру. Мне хотелось простора и свежего воздуха. Хотелось просто дышать – свободно!

 

 

Хотите больше такого? Плывите к нам в Телеграм-канал