Алексей Зимин. Своя война

Главный редактор ZIMA Алексей Зимин рассуждает о противостоянии двух Побед.

Современным русским телепропагандистам кажется, что в Западном Мире недостаточно правильно празднуют День Победы.

И это тот редкий случай, когда то ли интуиция, то ли желчь их не обманывают, но и не сообщают всей правды. Фокус в том, что русский День Победы и День Победы, к примеру, британский, при своей схожести — это разные праздники. Они отличаются друг от друга, как католический догмат о Filioque (Нисхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына) конкурирует c православной ортодоксией о Нисхождении духа только от Отца). Кажется, ерунда, но на этой почве тысячу лет назад произошел раскол между Восточной и Западной Церковью, который не преодолен до сих пор. И вряд ли будет.

Противостояние двух Побед не столь драматично с обеих сторон конфликта, как история со Святым Духом.

Для британцев VE Day (Victory in Europe Day) — что-то вроде советского Дня Милиции, красный день календаря, заслуживающий большого телевизионного концерта и дежурных фраз про «это не должно повториться».

В бывшем СССР и в современной России — это не просто календарная страница, это Светская Пасха, Воскресение нации смертию смерть поправ. Недаром, еще с атеистических советских времен по отношению ко Второй мировой войне используется эпитет «Священная».

Это символическое размежевание было подчеркнуто Сталиным с самого начала. Капитуляция Германии, подписанная в пригороде Берлина Карлсхорсте, случилась поздно вечером 8 мая по центрально-европейскому времени. Но в СССР начали отмечать по Москве, где уже была ночь 9 мая. Дядюшка Джо (так на Западе называли Сталина) понимал, что капитуляция Германии — это начало новой войны. Черчилль думал ровно так же, еще до Карлсхорста он предлагал союзникам ударить по группировкам Советской Армии в Восточной Европе, чтобы не дать коммунистической гидре продвинуться вглубь континента. Американцы на эту авантюру не пошли, но после Фултонской речи, в которой Черчилль провозгласил появление «железного занавеса» в Европе, поддержали его концепцию Холодной войны.

С точки зрения традиционной западной демократии и ее основоположника Великобритании, итогом войны стало политическое и экономическое Освобождение по одну сторону Занавеса и тоталитарное рабство по другую.

Эта точка зрения, в общем, поддерживается большинством молодых демократий Восточной Европы, возникших после распада Варшавского блока и СССР.

В России этот взгляд непопулярен, там работает система Большего из Зол. В этой оптике гитлеровская Германия с ее машиной Холокоста и арийской теорией не имеет никакого оправдания, а сталинский СССР с ГУЛАГом и коммунистическим интернационалом как раз наоборот.

Бесполезно спорить, кто в данном случае прав, потому что тут сталкивается два подхода, рациональный гуманистический и религиозный. Для религиозного сознания зло легко измерить с помощью какой-нибудь логарифмической линейки, потому что все оно просто Умаление Добра Бога, и в подобной иерархии Гитлер  большее зло, чем Джугашвили. Хотя бы потому, что Джугашивили учился в семинарии и разрешил Церковь во время войны.

Для рационалиста нет момента, когда важно что-то одно, а все остальное неважно. Он записывает все в бухгалтерскую книгу и сводит дебет с кредитом. Поэтому победитель может на какое-то время получить все, но потом с него спросят и даже могут отобрать лавровый венец.

Для Британской империи «Битва за Англию» начиналась как нечто довольно-таки постыдное: Мюнхенский сговор, Судеты, заискивание Чемберлена перед внешними и внутренними нацистами, фашистское приветствие от ИО короля Эдуарда VIII и спортсменов на Олимпийских играх в Берлине. Продолжалось, как самоубийственный кульбит смертника-одиночки во время бомбежек Лондона в 40-м году, и закончилось все полным крахом государства в 46-ом — потерей Индии и большинства колоний.

После войны Британия потеряла 700 000 000 человек населения. Почти в пять раз больше, чем Россия упустила из ежовых рукавиц в 91-м с крахом Советского проекта. А в 45-м СССР нарастил несколько миллионов квадратных километров территории влияния и сотню миллионов потенциальных солдат.

Русский День Победы при всей его очень человечной эмоциональности все равно во многом милитаристский праздник. Что-то вроде древнеримских Триумфов — демонстрация военной силы, выправки, экзотических трофеев. Один из самых сильных образов 45-го — нацистские знамена, брошенные к Мавзолею Ленина во время Парада Победы. Эффектнейший кадр, который, кстати, нельзя теперь показывать по отечественному телевидению, чтоб не подпасть под закон о пропаганде фашизма.

Британия и Россия закончили войну как союзники, но начиналась она, когда вся Европа лежала под Гитлером, СССР был союзником Германии, участником раздела Польши, агрессором в Финляндии и Прибалтике, а Британия была одна в своем противостоянии фашизму, США соблюдали в европейском конфликте нейтралитет.

Альянс Черчилля и Сталина был тактическим. И хотя им явно было интересно в обществе друг друга в Тегеране и Ялте, дальше взаимного любопытства их отношения не зашли. Черчилль никогда не доверял дядюшке Джо, в отличие от коллеги Рузвельта, который был просто очарован «этим русским».

И тем не менее, в британском сознании есть и совсем немного чувства вины как следствие монаршего любопытства. Бомбежки Гамбурга и Дрездена, совокупной огневой мощью превзошедшие боеголовки в Хиросиме и Нагасаки, это не то, чем до сих пор гордятся Королевские ВВС. Раздел послевоенного мира, устроенный на троих в Ялте без участия тех, кого делят, военный суд в Нюрнберге, не в традициях Royal Court, а в духе советского военно-полевого трибунала — ко всему этому в западном мире есть масса вопросов. Как и к позиции Великобритании по Холокосту, когда Империя, владеющая палестинским мандатом не позволила уехать в Хайфу европейским евреям и тем самым фактически купила им билет в Треблинку и Освенцим.

450 тысяч британцев погибло за шесть лет войны (для сравнения, только в битве при Вердене в Первую мировую войну союзники потеряли около миллиона солдат) и минимум 20 миллионов граждан СССР.

Список взаимных претензий можно разматывать бесконечно, но так и не прийти к результату, кто прав, а кто виноват. Кто выиграл, а кто проиграл.

Война — это не покер и не версия Олимпийских игр с использованием оружия массового поражения. Война — даже Священная — это все равно проявление безумия.

Никакие религиозные, экономические или политические интересы не могут стоить 50 миллионов жертв. И единственный смысл, который может оправдать эту войну, то, что она пока делала невозможной Третью Мировую. И хорошо, что мы не можем повторить.

Фото: Waralbum; Legion-Media