Загрузка ...Меня зовут Лиза Михалева. Мои местоимения — она/ее. Я — журналистка, диджейка, активистка и квир, а точнее — квирка (по правилам фем-этикета). С первыми тремя «идентичностями» все понятно, но последняя вызывает вопросы у многих. Разберемся.
Я квир и бисексуальная женщина (бисексуальность часто ограничивают влечением к женщинам и мужчинам. Для меня она включает влечение к людям моего гендера и всем остальным, включая мужчин и небинарных персон). В пятнадцать лет я начала экспериментировать с девушками на вечеринках, думая, что выбираю safe option для веселья в патриархальном царстве и это ничего не значит. Затем случилась классическая «лесбийская история» в британской школе-интернате: к экспериментам прибавилась симпатия к подруге. Мой опыт отличается от горьких историй квир-людей, которых гнобили и от которых отказались близкие. Мои родители — странный феномен советской прогрессивности: они хорошо относятся к ЛГБТКИА+ сообществу, феминизму и антирасизму. Поэтому я никогда не переживала, что будет, если кто-то узнает, и не ходила в церковь, чтобы «стать нормальной». Несмотря на это, я мало задумывалась о своей ориентации и продолжала встречаться исключительно с парнями. Позже я начала осознавать, что девушки меня тоже привлекают, но только сексуально (встречаться с девушкой казалось невозможным из-за внутренней мизогинии — феминисткой я стала позже).
Квир — это буква «К» в ЛГБТКИА+
Она также обозначает «сомневающийся» (у аббревиатуры ЛГБТ много вариаций, я использую эту из-за ее доступной инклюзивности). Дословно queer переводится как «странный». В конце XIX века это слово начали употреблять не только для обозначения чудаков, но и гомосексуальных людей, особенно мужчин. Так термин «квир» стал гомофобным оскорблением. Но в конце 1980-х, в разгар ВИЧ-эпидемии в США, активисты группы Queer Nation начали его реклейминг. Они стали называть себя «квир» в ответ на безразличие властей к проблемам сексуальных меньшинств и насилие. Свой вклад в «очищение» термина внесла и развивающаяся в то время квир-теория, которая ставит под вопрос понятия сексуальности и гендера. А сегодня у странного слова неоднозначная репутация — молодое ЛГБТКИА+ поколение гордо именуется квирами, пока старики ассоциируют его с болью.
«Квир» подразумевает негетеросексуальную ориентацию и/или гендерную идентичность за рамками бинарности «женщина/мужчина» и цисгендерности (термин, обозначающий людей, чья гендерная идентичность совпадает с их биологическим полом).
«Квир» используют как зонтичный термин для ЛГБТКИА+ сообщества, объединяющий его различных представителей: лесбиянок, геев, бисексуалов, транс-персон, интерсекс-людей, асексуалов, небинарных персон и других. Исторически, термины «ЛГБТ» и «гей» нередко приоритизировали проблемы белых, цисгендерных, гомосексуальных мужчин, игнорируя другие идентичности (небелые, трансгендерные, небинарные, женские и другие). До сих пор в сообществе гомосексуальных мужчин часто встречается расизм, трансфобия и сексизм. У «квира» более инклюзивная и радикальная повестка. Он связан с оппозицией и дестабилизацией гетеронормативности в целом — убеждении, что гетеросексуальность — это естественная норма для женщин и мужчин, которые должны соблюдать определенные роли, а другие сексуальные и гендерные ориентации ненормальны.
«Квир» — это инструмент самоидентификации, который означает разные вещи для разных людей. В сообществе важно иметь свободу выбора лейбла для своей идентичности из-за истории, перенасыщенной гомофобией и обесцениванием опыта. Если одним комфортны такие ярлыки как «гей», «лесбиянка» или «бисексуал», они могут не подходить или не нравиться другим. Кроме того, человек может не хотеть вписывать себя в рамки определенной идентичности или быть не уверенным в ней. Поэтому многие ЛГБТКИА+ персоны используют термин «квир». Он может быть единственным лейблом или сосуществовать с другими. Например, даже если человеку нравятся люди исключительно его гендера, он может называть себя «квир» вместо «гей» или «лесбиянка», а может называть себя и так и так. Еще слово «квир» позволяет персоне обозначить свою негетеронормативность, не раскрывая все карты о себе.
Я — пример принудительной гетеросексуальности
Эта идея, выдвинутая Эдриен Рич в 1980 году, связана с гетеронормативностью. Гетеросексуальность навязывают, в ней не сомневаются, вне зависимости от настоящей сексуальной ориентации, ее поощряют, а отклонения осуждают. Везде наблюдается «гетеросексуальная пропаганда»: с детства девочкам твердят найти «того единственного», а в телевизоре няня Вика мечтает о Шаталине. Именно поэтому, будучи верной ЛГБТКИА+ союзницей с кучей квир-друзей в Москве, я не ассоциировала себя с ними. Российская гомофобия не позволяла мне видеть их, как полноценную часть общества, поставив исследование моей сексуальности на паузу. С переездом в Лондон все изменилось — вокруг меня одни квиры. Тут более безопасно, и люди не боятся быть собой. Поэтому я нажала кнопку play и продолжила исследование.
Я квирка не только из-за сексуальной ориентации. Всю жизнь я чувствовала себя странной аутсайдеркой, бросающей вызов обществу. В период полового созревания я играла по патриархальным правилам: красилась и одевалась так, чтобы нравиться парням. Природа наградила меня конвенциональной красотой, поэтому я купалась в комплиментах. Но разбитое сердце поменяло правила: я перестала вести себя как леди и повернулась к стилю унисекс — грубый макияж, мужская одежда, татуировки. Тогда я заметила, как гетеронормативное общество перестало меня принимать: незнакомцы пялились, одноклассницы обзывали «лесбиянкой», мама умоляла надеть платье в цветочек вместо огромных левайсов. Я стала получать меньше нежелательного мужского внимания (что не могло не радовать) и больше комментариев о том, что раньше я была более привлекательной. Мне понравилось идти наперекор гендерным ожиданиям, поэтому я приняла свое яркое отношение к жизни и яркий стиль, как отражение моего внутреннего мира и защиту от внешнего. Это же было отражением моей квирности. Осознание этого пришло, когда экстравагантные и не вписывающиеся в нормы квир-лондонцы показали мне, что квир — это не только про сексуальную ориентацию или гендер. Квир — это про избежание рамок, неподчинение, креативность и diversity.
Огромную роль в жизни ЛГБТКИА+ людей играет видимость
Она развеивает туман гетеронормативности и спасает жизни, наглядно показывая, что мы не одни. Именно поэтому я стала волонтеркой проекта сексуального просвещения в лондонских школах Sexpression, где я рассказываю детям не только о контрацепции, но и о ЛГБТКИА+ темах. К сожалению, у нас на родине такая деятельность небезопасна, но я исследую другие пути квир-активизма.
До недавнего времени в России квир-люди существовали под плащом-невидимкой, скрывая настоящих себя от общества, у которого аллергия на человеческое разнообразие и толерантность к насилию. Как бы не раздражала таких персонажей diversity-повестка, она работает — все больше организаций и брендов поддерживают квир-культуру. Одна из таких инициатив — реалити-шоу в формате подкаста «По уши» от Badoo и студии подкастов «Толк», в котором я стала финалисткой. Это не только первое в мире романтическое шоу в аудиоформате, но еще и квир-шоу, в котором и девушки, и парни боролись за сердце певицы Lina Lee.
«По уши» — противоядие токсичной культуре лукизма. До момента выбывания Лина и слушатели не знали, как выглядят разнообразные участники: солистка панк-группы, повар, айтишник, нейронетипичный блогер. Нашим единственным оружием было проявление себя в конкурсах, соответствующих современной повестке: психологиня анализировала наши темные стороны, астрологиня составляла натальные карты, а физиогномист предсказывал темперамент по чертам лица. Но я не нравилась экспертам и эксперткам — меня постоянно описывали как «взрывоопасную эгоистку». Хорошо, что я смогла доказать обратное на классных свиданиях с Линой. В памяти отложилась игра «Я никогда не…» с секс-блогеркой Марией Арзамасовой, на которой я рекламировала бодипозитив, и встреча с мамой Лины — ее первое знакомство с девушкой-избранницей дочери. В шоу я рассказала про свой квир-опыт, феминизм и антирасизм. Мне было важно, что его послушают люди со всей России и, возможно, узнают что-то новое. Надеюсь, что я развеяла мифы о квирах и в то же время стала аудио-представительницей клише против нас: мы существуем, мы нормальные, и мы хотим того же, что и все — любви (и искоренения гомофобии, пожалуйста).
Мораль всей истории такова: человек вправе менять то, как он себя идентифицирует — исследование сексуальности и гендера процесс сложный, но лейбл «квир» и видимость его упрощают. Поэтому хочется верить, что такие проекты, как «По уши», сподвигнут больше людей на identity-приключения или хотя бы переосмысление своей роли в гетеронормативном обществе.
Советы про этику. Для того, чтобы быть хорошим союзником ЛГБТКИА+ сообщества, выучите три простых правила: никогда не делайте предположения о чьей-то сексуальной ориентации или гендерной идентичности, спрашивайте у человека его местоимения и не задавайте неуместные вопросы малознакомым квир-людям (вы же не интересуетесь, что у гетеросексуальных людей в штанах). Кстати, не все ЛГБТКИА+ персоны хотят, чтобы их называли «квирами» из-за их гомофобного прошлого. Если вы хорошо знакомы с открытым представителем сообщества — спросите у него, какой лейбл ему комфортен.