25 мая состоялся последний в этом сезоне спектакль Monstre Sacre в постановке Ренаты Литвиновой. На спектакле побывали участники клуба «Зима». О своих впечатлениях рассказывает главный редактор Сергей Николаевич.
Магия имен. Звук знакомых имен. Вижу на афише, которая на сцене, фамилию «Любич». Сразу вспоминаю «Ниночку» с Гретой Гарбо. Там же читаю «Рерберг», а в памяти всплывают незабываемые кадры «Зеркала» и «Дворянского гнезда». И тут же Земфира Рамазанова, великая наша современница. Композитор. Все их имена собраны на одной афише неведомого фильма с участием Марго Леско. Она же Рената Литвинова. Она же «Звезда нашего периода». Так когда-то назывался спектакль в МХТ.
Сегодня в Париже он идет под названием Monstre Sacre — «Священное чудовище». Привет Жану Кокто. И всем тем великим, чьи черно-белые портреты развешены в фойе театра Hebertot, — Жанне Моро, Марии Казарес, Мишелю Буке, Жану Маре, Жану Рошфору… Перечисляю тех, кого узнал, пока мы с участниками клуба «Зима» стояли и ждали появления Ренаты после спектакля. Но портретов там больше, много больше. И вообще этот красно-бархатный театр Hebertot — кладезь легенд, историй, мелодраматических сюжетов. Они тоже, как имена на афише и портреты в фойе, действуют на впечатлительных и более или менее подготовленных зрителей почти гипнотически. И хочется знать предысторию отношений, разгадывать все эти секреты и коды…
Ренате удалось то, что редко получается в театре, — создать вокруг себя будоражащую атмосферу безумия и игры, добиться на сцене вибрации французской и русской речи — французские реплики мешаются с русскими. Рената говорит то по-французски, то по-русски.
Каждой ее выход как священнодействие. Каждое платье — музейный шедевр haute couture. Она их не просто меняет по ходу действа — они становятся ее кожей, ее прекрасной оболочкой, ее тайной сутью. В старинном русском антрепризном театре было такое понятие — «актриса с гардеробом». Рената в Париже возродила эту традицию. Ее гардероб — это сюита длинных вечерних платьев от Демны Гвасалия, таких неправдоподобно узких, что в некоторых из них ее силуэт напоминает шахматного ферзя.
Вообще это был сильный ход — переписать «Сан Сет Бульвар» Уайлера и разыграть его на сцене парижского бульварного театра. «Бульварного» не в смысле чего-то низкого или пошлого, как принято трактовать это слово в отечественном искусствоведении, а исключительно в значении жанра — тут и нуар, и мелодрама, и стареющая, самовлюбленная дива, и роковые выстрелы в финале… Понятно, что все это гротеск и немного пародия. Но есть здесь и какая-то щемящая нота, которая впервые прозвучала много лет назад в документальном фильме Ренаты «Нет смерти для меня». Фильм был о выдающихся звездах советского экрана, о прекрасных женщинах, которые когда-то были кумирами миллионов, а теперь стали забытыми пенсионерками, доживающими свой век в безвестности и печали. Что-то такое самое важное Рената знала про них уже тогда. Хотя сама была еще очень молода, в том возрасте, когда нет никакой охоты вглядываться в эти фантомы прошлого и тем более примеривать их на себя. Прошло почти тридцать лет. Никого из ее героинь не осталось в живых. Все ушли. И только Марго Леско стоит на пьедестале и простирает к залу свои невесомые тонкие руки в перчатках, взывая и моля уже даже не о любви — о пощаде.
