В минувшее воскресенье члены клуба «Зима», а также наши читатели и не только собрались в лондонском Bush House — чтобы послушать увлекательную дискуссию одного из самых ярких режиссеров современности Андрея Звягинцева с режиссером и сценаристом Евгением Израйлитом. Рассказываем, каким получился вечер, а также делимся самыми интересными моментами Q&A.
Встреча началась с показа короткометражного фильма Андрея Звягинцева «Апокриф» — картина должна была стать одной из новелл киноальманаха «Нью-Йорк, я люблю тебя» — сборник, впервые представленный в 2008 году на Международном кинофестивале в Торонто. «Апокриф» — это восемь минут, за которыми стоят месяцы работы, переговоров, конфликтов, поисков баланса между авторской идеей и требованиями продюсеров, и лента, которая так и не вышла в прокат.
Именно на примере этого короткого метра, посвященного Бродскому и Нью-Йорку, режиссер рассказал гостям вечера о том, как зарождается идея, какой большой и трудный путь она проходит, как возникает вдохновение и как сохранить авторскую свободу, когда твое видение не совпадает с рыночными ожиданиями.
Кстати, во время монтажа из состава новелл была также исключена короткометражка авторства Скарлетт Йоханссон — проект должен был стать ее режиссерским дебютом.
«Я написал Скарлетт короткое письмо, что быть выкинутым с первым же фильмом из большого проекта — это признак исключительности… Не знаю, получила она его или нет, потому что в Америке вокруг режиссеров и актеров сотни агентов, адвокатов, юристов и так далее… Но это письмо процитировано в книжке «Путь фильма», — поделился Звягинцев перед началом показа.
Звягинцев откровенно делился подробностями кинопроизводства, которые обычно остаются за кулисами, рассказывал о рождении сценария и том, как он ищет «тех самых» актеров, которые органично вписываются именно в его фильмы. Попутно он радовал зрителей курьезными профессиональными историями и даже рассказал пару анекдотов.
На вопрос Евгения Израйлита о том, почему лейтмотивом новеллы о Нью-Йорке стала именно фигура Бродского, он ответил: «А что еще меня может связывать с Нью-Йорком?… Кроме Бродского, тут есть еще один референс, причем очевидный. Это был 2008 год, когда у нас шли разговоры и дискуссии об «Апокрифе». Примерно в эти дни умер Антониони. Для меня Антониони — это номер один, величина… Можно сказать, что главное событие в моей жизни — когда я увидел его «Приключение» и просто заболел кино. И, собственно, кино я занимаюсь только благодаря этой «инъекции», которая перевернула полностью мое представление о том, что есть вообще кино. Так что — Антониони и Бродский».
У зала была возможность задать свои вопросы Андрею Звягинцеву. Делимся некоторыми из них.
Здравствуйте! Спасибо большое за интересную беседу. Скажите, пожалуйста, а что вы чувствуете, когда ваши работы отвергают или критикуют?
Отвергают… А что я могу сказать тут? Знаете, как бывает в жизни, встретятся два человека, и очень скоро понимают, подходят они друг другу или напротив — вряд ли еще встретятся. Это примерно то же самое, как встретиться с фильмом. Фильм раздается в голове зрителя. Он там поселяется, там оживает, распускается как цветок либо гибнет там же.
Критика, если она конструктивна, если тебе сообщают то, чего ты не видел, а ты
думаешь: «Ух, да! Вот это правда, правильно!», — что-то, что продвигает тебя дальше — то без сомнений, это полезная вещь. Но когда человек не понимает, почему так все устроено, я не могу ему этого объяснить или добежать до него и сказать: «Подождите, вы не поняли!». Это бессмысленно.
Я хотела бы задать, как мне кажется, острый сейчас вопрос. Нейросети, искусственный интеллект — это будущее киноиндустрии? Говорят, что теперь мы будем снимать кино через нейросети. Какие у вас мысли на этот счет как у режиссера, как у художника?
Я туда не ходок. Не могу наблюдать неорганическое, не дышащее жизнью и плотью. Мне это просто физически неприятно. Я знаю, что это очень модно. Сейчас делают постеры или раскадровки, наговаривая для ИИ задачи… Я всегда вижу в этом фальшь… Нет ничего прекраснее живого человека, который занят делом.
После каждой вашей картины впадаешь в состояние депрессии, а если точнее — в состояние переосмысления. Общаясь с другими людьми о вашем кино, я часто слышу о похожих впечатлениях. Что думаете об этом?
Переосмысление — какое хорошее слово. Фильм — в голове смотрящего, и если он открыл ему какой-то новый взгляд на происходящее с ним в жизни или подарил новый опыт — это прекрасно, значит идет какая-то работа… Если ты выходишь с ощущением, что сдвинулся с точки, на которой вошел в зал, и оказался где-то в другом пространстве мыслей — это хорошо.
Я не ставлю перед собой задачу ввести аудиторию в депрессивное состояние. Но у меня нет задачи показать, как все хорошо. Потому что хорошо будет только тогда, когда ты, сидящий в зале, будешь жить иначе, а не смотреть на экран и делегировать свою ответственность за жизнь и за хэппи-энды экранным персонажам.
В конце мероприятия к Андрею Звягинцеву выстроилась целая очередь поклонников, чтобы подписать свои экземпляры книги «Путь фильма» и продолжить общение с режиссером.
Полная запись встречи скоро будет доступна на YouTube-канале «Зимы». А книгу «Путь фильма» Семена Ляшенко можно заказать в ZIMA Shop.
