Загрузка ...
Автор австрийского блога ZIMA Варвара Шиллер делится своими зарисовками из жизни в столице страны. И, оказывается, мы представляли себе всё сильно по-другому.
Венские стулья
Я очень люблю Вену! Например, за то, что ты можешь быть в ней разным. Ты можешь быть венским стулом. Да-да, тем самым, оригинальным стулом Thonet номер 14, который был выпущен еще при отце-основателе лет 150 назад.
Ты можешь чудесно стоять в каком-нибудь кафе или жить в огромной квартире в центре с потолками в четыре метра. И ещё помнить о том, как женщина, купившая тебя, была молодой, устраивала приемы, как она смеялась и танцевала. А соседний дом восстанавливали после падения бомбы во время Второй мировой. И вот ты всё ещё уютно стоишь в этой большой, залитой солнцем квартире. Сейчас ты уже видишь внуков той прекрасной женщины. Но ты стоишь и отлично себя чувствуешь и, кажется, простоишь лет двести. Уместный, нужный и любимый.
Ты можешь быть пластиковым стулом Картель — веселым призраком Людовика. Будешь жить на вилле из стекла и бетона рядом с виноградниками и американской школой. Возможно, когда-то ты увидишь другие города и страны вместе со своим владельцем. И, может, тоже останешься здесь еще на много лет. Уместный, нужный и любимый.
Ты можешь быть модным скандинавским парнем, в смысле стулом, и стоять в шестом или седьмом районах. Богема буржуа — это те, чья бабушка жила в 19-ом районе: они больше не верят в буржуазию, но пока не готовы к бедности богемы. И ты будешь стоять со своими идеями и взглядами. Всё ещё уместный, нужный и любимый.
Старая Вена
В Вене есть такие места, попадая в которые, ты словно проваливаешься в другое измерение. Ты осязаешь старую Вену. Вдруг ты слышишь разговор продавца цветов с женщиной, зашедшей к нему за букетом, и понимаешь, что она приходила в этот магазинчик ещё за руку с мамой, когда сама была маленькой. И вот у них такая длинная жизнь на двоих.
Или кафе. Есть такие места, в которых, кажется, нет ничего особенного — с улицы и не заметишь. А вот войдёшь и чувствуешь — время стоит. И ты оглядываешься по сторонам и видишь даму с таксой, она читает газету и ворчит. Дама тоже провалившаяся, откуда-то оттуда. Обожаю такие места!
Я нашла два кафе и несколько магазинчиков и просто прихожу туда подышать. Особенность их в том, что владельцы, как и все посетители, это люди из той, прошлой венской жизни. У них контракты на аренду этих магазинчиков стоят дешевле, чем плата за свет. Поэтому им не нужны покупатели. Вообще. А вы как чужеземец, особенно.
И вот сегодня я отправилась в такое местечко, где дама с итальянскими корнями держит магазинчик со шляпами, пляжными халатами и купальниками. Пришла — она на меня стала таращиться, но я уже бывалая, меня так просто не выгонишь! Да и халатики мне тут нравятся. И вот набрала я их и пошла в малюсенькую примерочную. И тут слышу к даме входит ее подруга, такая покупательница с 50-ти летней историей. Дама сразу улыбается (слышно по голосу), и начинается их бесконечный разговор.
— Ах, какая в Вене жара, Анна!
— Да!
— Воды? Тебе налить воды, Анна?
— Да!
Дама приносит воды, разговор продолжается. На какое-то время я увлекаюсь халатиками и пропускаю часть. И тут слышу, покупательница, чуть не плача, говорит:
— Похоронила!
— Ну-ну, он так мучился, так болел!
Дамы пожилые, думаю, муж, наверное, умер. А они тем временем продолжают.
— Да! Сделали инъекцию, он отмучился, бедный!
Я уже тоже чуть не плачу. Краем еще соображающего мозга думаю: «Стоп, а что, в Вене разрешили эвтаназию? Или я узнала страшные секреты? А я тут в халатике!». Дамы рыдают дальше, я, почти вывалившись из примерочной, пытаюсь подслушать подробности «одного убийства». И тут покупательница восклицает:
— Котик мой бедный! Всего восемнадцать лет прожил!
Не ужаснулся — не австриец
Подруга моей дочки из детского сада пригласила в гости. Так как в четыре года приглашают ещё с мамой, то мы пошли вместе. Молодая семья, двое маленьких детей. Очень красивый дом. Я довольно давно живу в Австрии и привыкла, что «все дорого»: это часть small talk — можно начинать сразу после обсуждения погоды. Например, с соседями:
— А вы видели, как подорожала рыба?
— Да! Невероятно подорожала!
Рыба тем временем могла спокойно подорожать на 0,5 цента за кг за последние два года. Или сразу после отпуска:
— Ах, вы были в Италии?
— О-о-о Италия прекрасна! Чудесна!
— Да, но как все дорого на море!
— И не говорите! Это просто невыносимо!
Дальше вполне возможно сравнение цен на шницель (а он же мясо!) с порцией спагетти (в туристической Италии летом) и охи-ахи на пять минут. Что впрочем совершенно не помешает австрийцу поехать в Италию следующим летом.
Я сначала как-то терялась: вроде неудобно, да и рыба не особо подорожала. А потом поняла, что «недорого» значит «не свой». И теперь я тоже отвечаю «УЖАС! Просто невыносимо!». Не ужаснулся — не австриец!
И вот мы пошли в гости. Молодая семья только-только переехала в новый красивый дом, который они реконструировали целый год. Бюджет, как водится, из накопленного поколениями. Счастливая мать всё показывает, рассказывает, теперь у нее сад с няней, и вообще жизнь начала налаживаться. И тут она восклицает:
— Вы не подумайте! У нас еще такой кредит (и закатывает глаза, чтоб уж мы точно ничего не подумали). А ещё мебель! Я прошлась по мебельным магазинам и … ужас, как все дорого!
А у мамы дом миллиона за три. И вот я, конечно, привыкла и все такое, но тут не выдержала: «Интересно, а эта женщина знает, что на свете есть люди, у которых холодильник в кредит?». Но это я только про себя так подумала.
Жизнь за забором
Мне кажется, что у москвичей заборы становятся частью личности. От них словно невозможно избавиться. Одна моя давняя приятельница, коренная москвичка и жена большого начальника австрийского банка, во времена становления карьеры супруга должна была поехать за любимым на пару-тройку лет в небольшой городок в другом государстве. В ссылку для создания там филиала этого самого австрийского банка. Прилетев и распахнув дверь лучшего риэлторского агентства, подруга заявила:
— Мне нужен дом. За большим забором. На заборе камеры. А под забором мужики с автоматами.
— Девушка, мы можем предложить вам поселиться только в тюрьме! — шокировал ее риэлтор своим ответом.
Другая моя московская подруга долго и придирчиво выбирала квартиру в Вене, чтобы ездить с детьми на лето. И вот она, наконец, нашла дом своей мечты и рассказывает: «Там у нас и парк свой на территории, и бассейн, а главное, всё это за большим забором — на территорию невозможно попасть посторонним!». Радость ее длилась до тех пор, пока она неожиданно не узнала, что соседи состоят на 85% из русских.
Да что там подруги! Когда мы выбирали школу собственному ребенку, в нашем списке их было три. Первая: невероятно строго аскетично-католическая, но, попав туда, я поняла, что это для ребенка слишком. Вторая: очень известная старая большая школа, обладающая огромной территорией и находящаяся практически в венском лесу — это ведь невероятные возможности для спорта! И вот мы подъезжаем: лес, вокруг прекрасные столетние виллы, огромное красивое здание. Мы входим внутрь, поднимаемся на третий этаж, нас принимает директор и начинает рассказывать о школе. А я уже точно знаю, вот здесь мой ребенок учиться не будет! Здесь опасно! Я ведь прошла, и меня никто не остановил, не спросил куда я иду и зачем.
И вот третья школа. Приехав по указанному адресу и очень долго побегав вокруг невероятной длины (километра два) трехметрового забора в поисках входа, и, наконец, оказавшись в кабинете директора, я спрашиваю:
— А как все-таки попасть в школу?
— Никак, — ответил директор. — Ворота несколько раз в день открываются по расписанию, и в указанное вами время няня передает вам ребёнка лично в руки. В школу попасть нельзя, школа — она для детей!
Тут я поняла, что вот это место мне подходит, здесь мой ребенок будет в безопасности, за забором.
И вот, пожив в Вене, и уже слегка посмеиваясь над байками своей наполненной опасностями, страхами и демонами московской ментальности, я вдруг осознала: а ведь из просмотренных мной объектов недвижимости больше всего мне нравятся все равно те, где есть забор. Я их не искала специально, честно. Но что же это такое?
Фото: pixabay.com