Мой Париж. Блог Джерри Миллера

Мне до сих пор не верится, что Париж — мое ближнее зарубежье. Два часа на поезде, и вы выходите в центре второй столицы Европы. Просто поразительно, насколько две столицы отличны друг от друга: и своей историей, и традициями, и языком, и гастрономией… Список можно продолжать до бесконечности. Лондон и Париж могли бы быть на разных континентах, а не в двух часах езды друг от друга (или в 420 км — как говорят в англо-саксонских странах, расстояния «полета вороны”). Правда, Д’Артаньян покрыл его на лошади за три дня, когда мчался за подвесками королевы, и в те времена (в  XVII веке) это был просто подвиг.

Нищих, бездомных и попрошаек на улицах и в метро стало заметно больше

Прошел ровно год с тех пор, как я последний раз посетил Париж. За время моего отсутствия здесь сменился мэр. Новая градоначальница Анн Идальго, испанка по происхождению, к своим обязанностям пока толком, видимо, не приступила. Нищих, бездомных и попрошаек на улицах и в метро стало заметно больше. Город перерыт, много начатых и незаконченных строительных работ. Хороший пример тому — Вандомская площадь. Мало того, что колонна с Наполеоном на верхушке полностью укутана в леса, половина площади перегорожена строительными щитами, а исторический отель Ритц, занимающий западную часть площади, находится на реставрации, которая должна была закончиться в марте, но на самом деле — только-только началась.

Среди парижских нищих есть особый клан, вызывающий у меня уважение. Такой “аристократ от бомжей” сидит, как правило, на внушительном чемодане посреди тротуара, на колени наброшен плед, рядом на подстилках спит породистая собака (или, реже, кошка), одет такой клошар тепло и стильно. Я был свидетелем сцен, когда прохожие вместо того, чтобы бросать деньги, жали нищему руку и спешили дальше.

Почти все парижские такси стали Тoйотами «Приус»

В глаза бросается и то, что почти все парижские такси стали Тойотами «Приус». В Лондоне тоже появилось много «Приусов»-миникэбов, но в Париже они со счетчиками, выполняют роль лондонских черных кэбов.

Французские женщины, большеглазые и толстогубые, в ответ на ваш интерес зачастую кокетливо улыбаются

Еще раз убедился, что в Париже зрительный контакт совершенно отличен от лондонского. В Лондоне люди взглядом не встречаются. Немыслимо, чтобы девушка оценивающе посмотрела на мужчину. От мужчины, любующегося на даму, ее взгляд тут же отворачивается, и появляется легкая усмешка — мол, у него своей женщины нету. Это действует лучше любой паранжи, потому что метко бьет по мужскому самолюбию. В Париже с вами встречаются взглядом. Французские женщины, большеглазые и толстогубые, в ответ на ваш интерес зачастую кокетливо улыбаются. Мне вспоминается случай в Калифорнии, когда я залюбовался на красивую и стильную женщину, и она повернулась ко мне с улыбкой и сказала ‘thank you’.

Поцелуй продолжался. Я сел на скамейку и включил секундомер. Минута шла за минутой, зрелище не прекращалось

На этот раз в Париже я был свидетелем сцены, совершенно невообразимой в Лондоне. Я прогуливался по самой старой площади города, площади Вогезов, обрамленной аркадами, как вдруг мимо меня прошла молодая французская пара.  Они шли переплетясь руками так тесно, что я еще подумал: им ходить таким образом, наверное, страшно неудобно. Они прошли мимо меня, почти в центре площади остановились и стали целоваться с закрытыми глазами. Конечно, это было очень театрально — лучшего места для такого занятия в Париже не придумаешь. Поцелуй продолжался. Я сел на скамейку и включил секундомер. Минута шла за минутой, зрелище не прекращалось. Естественно, мне на ум пришел вечный «Поцелуй» Родена, выполненный из белого мрамора. Парочка, как у Родена, застыла неподвижно. Мои часы отмерили семь минут, пока они наконец не разомкнули уста, после чего тесно обнялись. Прошло еще несколько минут, прежде чем эти двое, снова в неудобном переплетении, двинулись дальше в путь. Они были не подростками, а зрелыми людьми лет 30-ти, хорошо одетыми парижанами. И все это в феврале. Что же будет в мае?

В очередной раз сильное впечатление произвел на меня и французский хлеб. Багеты и круассаны в лондонских супермаркетах (даже в M&S) — это, по сравнению с французскими, всего лишь муляжи, театральные декорации. Так же как англичане — картофельная нация, а китайцы — рисовая, французы — хлебная. Историки согласятся со мной, что из-за хлеба в конце XVIII произошла Великая французская революция, тогда еще королева Мария Антуанетта, как гласит легенда, произнесла знаменитую фразу: «Если у народа нет хлеба, пусть едят пирожные». И вскоре лишилась головы. В одном из предыдущих постов я упоминал о статье в парижском журнале, рассказывающей, где в Париже найти лучшие круассаны. В этом году я выяснил, что среди парижских булочников каждый год проводится конкурс на лучшую хлебную палку-багет, и победитель получает право на поставку багетов на кухню президента Франции в Елисейский дворец.

В букинистических лотках на берегах Сены развешены старые издания Hebdo

Гнусные убийцы-исламисты, расстрелявшие часть сотрудников газеты Charlie Hebdo, поплатились за это не только жизнью. Результат не заставил себя ждать: в магазинах появились целые альбомы-компиляции материалов этого издания, в букинистических лотках на берегах Сены развешены старые издания Hebdo. Газету стали покупать те, кто ее никогда не покупал — либо из-за отсутствия чувства юмора, либо из-за того, что, скажем прямо, карикатуры там несколько похабные, совсем не только в отношении ислама, но и вообще всего на свете.

Эти исламисты явно надеялись, что попадут в рай, где им немедленно подадут по пятьдесят девственниц и будут кормить баклавой. Жорж Волински, самый известный из погибших карикатуристов, как-то сказал: “Рай полон идиотов, которые верят, что он существует”. Слово “идиот” в данном контексте звучит удручающе мягко.