Атомная бомба на лондонской сцене. Блог Джерри Миллера

2015 год изобилует юбилеями. Тут и 70-летие окончания Второй мировой войны, и 800-летие подписания Великой хартии вольностей, и 150-летие публикации «Алисы в стране чудес» — среди многих прочих. Первый из упомянутых юбилеев, возможно, в этом году не отмечался бы, если б не 70-летняя годовщина другого исторического события: первого и на сегодняшний день единственного использования ядерной энергии в военных целях. 6 августа 1945 года американский бомбардировщик Б-29 сбросил урановую бомбу по прозвищу «Малютка» (Little Boy) на японский город Хиросиму. Спустя 3 дня, 9 августа, американцы «уронили» плутониевую бомбу «Толстяк» (Fat Man) на город Нагасаки. 120 тысяч человек погибли в результате двух взрывов немедленно, большинство из них сгорели заживо. Еще 80 тысяч умерли позднее от полученных ожогов и избыточной радиации. Приказ о бомбардировках отдал президент США Гарри Труман. Руководил же разработкой этого адского оружия блестящий физик-теоретик Джей Роберт Оппенгеймер. «Я как бы подбросил заряженный пистолет на детскую площадку»,- сказал он позднее.

Малоизвестный факт: американцы обратились за одобрением бросить бомбы на Японию к своим союзникам британцам, и коалиционное правительство военного времени, возглавляемое Черчиллем, одобрило эту идею. К Сталину американцы за одобрением не обращались. Собственно, одним из аспектов ядерных бомбардировок было стремление американцев показать Советскому Союзу, кто в послевоенном мире хозяин. Хотя главной целью их было заставить Японию капитулировать (японцы официально сложили оружие через шесть дней после второго бомбового удара, 15 августа) и сохранить жизнь тысячам и тысячам американских солдат, которые погибли бы при наземном вторжении.

В связи с этим черным юбилеем, а, может быть, и случайно в начале 2015 года Королевская шекспировская компания RSC поставила спектакль под названием «Оппенгеймер». В марте постановка перекочевала в Vaudeville Theater.

Автор этой трехчасовой пьесы — молодой и модный драматург Том Мортон-Смит. Меня совсем не удивляет, что RSC незамедлительно приняла его работу: судьба Оппенгеймера была не менее драматичной и трагичной, нежели у шекспировского Гамлета с его монологом «Быть иль не быть…».

Спектакль прилежно, стильно и креативно пересказывает историю основанного в США в 1942 году «Манхеттенского проекта» по разработке ядерного оружия, к которому было привлечено в полной тайне несколько десятков тысяч ученых, работавших группами независимо друг от друга. Позднее проект был централизован  и перенесен в секретную лабораторию вблизи городка Лос Аламос в штате Нью-Мексико. Коллектив ученых, в который входил чуть ли не десяток лауреатов Нобелевской премии, возглавил Оппенгеймер. Проект жестко контролировался армией в лице бригадного генерала Лесли Гроувса.

Личная трагедия Джея Роберта Оппенгеймера (в чудесном исполнении актера Джона Хеффернана) заключается, в первую очередь, в том, что он прекрасно отдает себе отчет в том, над чем работает его бригада. Они, романтики, серьезно обсуждают возможность продемонстрировать японцам силу атома не на людях, а пригласить японских и других послов и показать им всего лишь испытательный взрыв. Мы знаем, что военные распорядились по-своему, а на совести впечатлительного нью-йоркского еврея Оппенгеймера оказались 200 тысяч унесенных жизней и навсегда измененный мир.

Трагично также то, что Оппенгеймеру приходится отречься от коммунистических взглядов своей юности, порвать связи с другими интеллектуалами левой ориентации. И после войны, в эпоху Маккартизма, он тем не менее был лишен доступа ко всем секретным разработкам и последние годы жизни провел как простой университетский профессор, читая лекции.

Трудно представить, как из подобного исторического материала, из работы ученых под контролем военных, из их моральных дилемм, можно сделать чудесное шоу. Однако RSC c этим прекрасно справилась.

У билетной кассы я прочитал предупреждение: «Актеры курят на сцене настоящие трубки и сигареты». И действительно во время спектакля почти все на сцене дымят, в зале стоит запах хорошего табака. А во время антракта зрителям довелось насладиться коротким концертом легкомысленной американской музыки военного времени в стиле Пегги Ли или Веры Линн. Nice touch.