«Любовь в ретроградном Меркурии». Как мы ломаем свое счастье

Эх, давненько не брала я в руки шашек не писала ничего психологического. Пишешь ведь, когда есть, чем поделиться. Люди охотнее всего делятся сомнениями и тревогами. От спокойствия клонит в сон, а самоуверенным вообще нужно запретить писать, у них все выходит сухо и скучно, как армейский устав. Мэн, я ли к своему полтиннику не успокоилась и не налилась уверенностью в себе! Но тут у меня появился внук.

Дети, как известно, это не только запредельная радость, но и источник нескончаемой тревоги. Казалось бы, все уже знаешь: горел и плавал, в трубах осталось меньше меди, чем на твоих ладонях, а из кожи можно шить юрты и паруса. Не доверяешь высокопарному, избегаешь штампов. А потом берешь этого маленького на руки, жадно его нюхаешь и думаешь только об одном: “Господи, убереги, дай ему счастья”.

Счастье. Любимая погремушка демонов сомнений. Гонка за ним — лидер среди причин малых и больших человеческих трагедий.

Скользкая это штука, счастье. Мало того, что его каждый понимает по-своему, его еще ждешь, ждешь, а оно — раз! — протиснется бочком и почему-то сразу оказывается в прошлом.

Мои клиенты нередко говорят:
— Хочу, чтоб было все, как тогда. Хочу чувствовать, как тогда.
— А что вы тогда чувствовали?
— … Хм..эээ.. счастье?

Начинаем говорить, аккуратно перебираем слайды прошлого. Рано или поздно на каждом проступают размытые отпечатки тревог, сомнений, чувства вины… В общем, всего того, от чего именно сейчас хочется убежать в это самое прошлое.

Бывает и по-другому, конечно:
— Все было идеально.
— Все?
— Все. И не приставайте.

Тут иногда помогает парадоксальный вопрос:

— И что лично вы сделали, чтобы разрушить тогда ваше счастье?

Упс. А немало, как выясняется. Врали любимым людям, отравляли отношения подозрениями, просыпали важные мероприятия, теряли счастливые билеты.

Объяснения находятся:
— Не судьба, видать.
— У меня по гороскопу был тогда ретроградный Меркурий.
— Почему я все время наступаю на одни и те же грабли, доктор?

И правда, почему?

Потому что мы так устроены. Погоня за счастьем — для многих это синоним адреналина, экстремальный спорт. Тот, кто карабкается выше других, больнее падает. Кто глубже ныряет, у того быстрее заканчивается кислород. Гораздо экономичнее сидеть на месте (кавказские долгожители по большей части никогда не покидали своих деревень), но эта очевидная мудрость дается, увы, не всем.

Кто только ни писал о деструктивных силах, вовлеченных в борьбу человека с самим собой!
Например, Гете в “Фаусте”:

Но две души живут во мне,
 И обе не в ладах друг с другом.
 Одна, как страсть любви, пылка 
И жадно льнет к земле всецело,
 Другая вся за облака
 Так и рванулась бы из тела.

Психологи любят слово “конфликт”. Фрейд считал, что нами правят две конфликтующие силы: сексуальное влечение и агрессия. Юнг говорил о “тени” — отвергаемой нами части личности, а Сабина Шпильрейн (та самая, которую сыграла Кира Найтли в “A Dangerous Method”) писала, что мы навеки застряли между двумя инстинктами: выживания и размножения. По иронии судьбы Сабине, одной из первых женщин-психоаналитиков, погибшей от рук нацистов в Ростове-на-Дону вместе с двумя дочерьми, суждено было запомниться потомкам как чокнутой любовнице Юнга.

Другая блестящая психоаналитик, Карен Хорни, моя любимица, подробно описала, как мастерски мы ухитряемся уворачиваться от того, к чему стремимся. Например, люди, алчущие признания, могут отталкивать других, унижая, эксплуатируя или, наоборот, душА их в объятиях, хотя на самом деле сами ужасно боятся, что их оттолкнут. Но сейчас не об этом.

Нет, давайте все-таки об этом. Не так уж редко мы, психологи, имеем дело с тенденцией собственноручно разрушать самое дорогое, бережно выстроенное, “как будто по какому-то дьявольскому наущению”.

Например, О. почувствовала сильнейшую боль в животе перед свадьбой, и праздник стоимостью в бюджет малой африканской страны пришлось отменить. Врачам не удалось найти причину недомогания. Оказывается, девушка испытывала бессознательный страх, что она не достойна своего жениха. Ни чудесная внешность, ни блестящая карьера, ни безумные подарки от любимого не в состоянии были ее разубедить. А когда опасность “счастья” стала осязаемой, подключились защитные силы организма.

А вот Р. так просто парализует, когда надо за что-то платить, с чем-то расставаться. Он, кстати, перестал посещать терапию, когда я потребовала оплатить пропущенную без предупреждения сессию. А эту сессию, в свою очередь, Р. пропустил, когда мы вплотную подошли к чему-то болезненному, с чем он, видимо, был не готов расстаться. В ретроградном Меркурии есть что-то успокоительное, привычное.

Понимание, что разрушение — дело рук самих разрушителей, приходит не всегда и уж точно не сразу.

Так, С. долго страдала в Лондоне от одиночества, потом нашла подругу, в которую влюбилась сразу и наповал (“Поймите правильно, доктор”). С. буквально растворилась в своей новой знакомой, готова была бежать по первому ее зову, проводила с ней уйму времени на теннисном корте или в ночных клубах, одинаково ненавидя и ракетку, и танцпол.

Но очень скоро девушка начала подозревать, что ее используют. Подозрения крепли день ото дня, и очень скоро даже невинная смска от подруги приводила ее в состояние бешенства! (“Конечно, в пятницу ей было не до меня, а сейчас вспомнила! Видно, не нашла компании получше”).

Разорвать отношения у нее не хватало духу, слишком свежа была память об одиноких выходных, но новую подругу С. уже прямо-таки ненавидела и продолжала демонстративно придушивать. И когда та исчезла из ее жизни под благовидным предлогом, “Что ж, жизнь по-прежнему г-но, чего и следовало ожидать”, — сказала себе С. — «Надо держаться от людей подальше”.

Мало от кого мне пришлось выслушать столько колких замечаний в свой адрес, как от С. Нелегко приходилось и ее коллегам. Но хуже всего — ей самой, ведь там, за забралом одинокого гордого странника скрывалось личико обиженного ребенка.

Кстати, Карен Хорни принадлежат слова, которые годятся на все времена:

Очень многие люди постоянно колеблются между ощущением надменного всемогущества и чувством, что они — последние подонки.

Да-да, эти вот архи-уверенные в себе, прекрасные люди в стрингах со стразами из “Инстаграмма” в душе вполне могут презирать себя и ждать разоблачения. Не от того ли их сэлфи так мало похожи на оригиналы?

И как тут помочь малышу стать счастливым? Посоветовать целиком довериться инстинкту самосохранения и просидеть свой век на камне, не пытаясь разгадать тайну сверкающих вершин? Или пусть толкает подряд все двери, не боясь страха, усталости и печали?

Не знаю. Подрастет и выберет. А мы пока поносим его на руках. Нападается еще.

 

Текст: Татьяна Винсент.