Пушкинский Дом. Как управляется и за счет чего живет самый старый центр русской культуры в Лондоне

Долгое время Pushkin House был чуть ли не единственным местом в Лондоне, где можно было приобщиться к русской культурной жизни. Сегодня, когда новые галереи, лектории, политические и арт-площадки, ориентированные на русских, стали появляться одна за другой, Пушкинскому Дому приходится прикладывать дополнительные усилия, чтобы сохранить за собой звание главного центра русской культуры в Англии. Об истории дома, удачах и новых вызовах, а также непростой системе его управления — в репортаже главного редактора Russian Gap Катерины Никитиной.

Впервые материал опубликован в №7 журнала Russian Gap.

В конце прошлого года Пушкинский Дом объявил о поиске нового директора. Урсула Уолли, проработавшая на этой должности три с половиной года, решила уйти в отставку. Во время ее руководства в центре на Bloomsbury Square успели выступить Ксения Собчак, Алексей Венедиктов, Надежда Толоконникова, Евгения Альбац, Сергей Пархоменко. Политические дискуссии разбавлялись музыкальными вечерами, выставками, кинопросмотрами, встречами с учеными, литераторами, театральными режиссерами. Удивительно, но 60 с лишним лет назад, когда история первого общественного пространства в Лондоне, говорящего на русском языке, только начиналась, в нем все было примерно так же. На самой сути Пушкинского Дома почти не отразились ни смена эпох, ни смена поколений, ни смена его владельцев и физических адресов.

История

Годом основания Пушкинского Дома принято считать 1954-ый. Хотя официально никакого дома тогда еще не было. Мария Зёрнова-Кульманн — его основательница — была женой видного швейцарского дипломата Густава Кульманна, заместителя Верховного комиссара по делам беженцев сначала в Лиге Наций, потом в ООН. С мужем они переехали в Лондон накануне Второй мировой войны. Зёрновы — представители старой московской фамилии, уехавшие из России после революции. В эмиграции старший брат Марии, Николай, возглавил кафедру православной культуры в Оксфордском университете. Сестра Софья открыла под Парижем детский дом, в котором помогали детям из неимущих семей. Мария сначала тоже жила в Париже, где активно работала с русским студенчеством. В Лондоне ей не хватало общения с единомышленниками и носителями культуры родной страны, которая к тому времени стала называться СССР.

Всех старых эмигрантов советское правительство считало беглецами, предателями, ни о каком культурном диалоге речи быть не могло. Однако к середине 1950-х первые советские делегации, представляющие новое искусство, начали выезжать на Запад. Пользуясь связями в среде высокопоставленных английских чиновников, Мария Кульманн стала приглашать представителей делегаций в свой дом. На эти небольшие приемы также приходили те, кто, живя в Лондоне, интересовался русской культурой, и со временем такие встречи получили статус официальной организации, которая стала называться «Пушкинский клуб».

Ирина Кириллова, профессор Кембриджского университета и первый секретарь «Пушкинского клуба», в интервью Russian Gap вспоминает одну из самых ярких встреч того времени. Это были знаменитые гастроли Большого театра в Лондоне в 1956 году: первый раз театр со своим балетом выехал за рубеж. Солировала великая Галина Уланова. Кульманн пригласила балерину на встречу с русскими эмигрантами, но той приехать не позволили. Зато пришел дирижер Юрий Файер. К тому моменту он был почти слепым, читать ноты уже не мог, но настолько прекрасно знал музыку, под которую танцевала Уланова, что та отказывалась выходить без него на сцену. Мария Кульманн любила задавать провокационные вопросы. Файера она спросила: «Судя по тому, как танцует Уланова, Галина Сергеевна — верующий человек?» Файер долго молчал, так как знал, что на приеме есть соглядатаи и все сказанное будет передано наверх. Ответил медленно, но внушительно: «А как бы еще она могла танцевать так, как она танцует?..» В те годы это было абсолютным откровением.

Выступления советских гостей переводились, но обычно лекции проходили на английском языке. Среди аудитории было много британцев, а также евреев с русскими корнями. Ирина Кириллова вспоминает, что когда митрополит Антоний стал приходским священником, то насчитал в то время максимум 500 русских на всю Англию. И то, по словам Кирилловой, эти немногочисленные представители первой волны эмиграции были сильно разделены на тех, кто признавал контакт с Советским Союзом, и тех, кто отказывался от всякого с ним общения. Своим названием «Пушкинский клуб» определил позицию в этом споре: «Пушкин занимает уникальное место в истории русской культуры, им дорожат все русские, где бы они ни находились. Невозможно было бы найти более вдохновляющего символа наших стремлений».

Руководящим принципом клуба стала свобода слова и дискуссий. Темы поднимались разнообразные: литература, политика, история, философия.

Была создана группа почетных членов, в которую входили, в частности, философ Исайя Берлин, прославленная балерина Тамара Карсавина, общественный и политический деятель Александр Мейендорф.

Завсегдатаем клуба, активно участвовавшим в его деятельности, стала Мари Рамбер, воспитавшая многих звезд английского балета. Свои лекции здесь читали художник Мстислав Добужинский, митрополит Антоний Сурожский (Блум), князь Дмитрий Оболенский, приезжали с выступлениями из Парижа редактор журнала «Аполлон» Константин Маковский и всемирно известный танцовщик Сергей Лифарь.

Откуда взялся дом?

Первые встречи клуба проходили в доме Кульманнов в районе Notting Hill на Ladbroke Grove (там и сейчас живут их потомки), затем по адресу Kensington Park Gardens, 24, где Мария Кульманн устроила общежитие для студентов со всего мира. Меньше чем через два года, когда встречи стали проходить с регулярностью один-два раза в неделю, стало ясно, что клуб нуждается в собственном помещении. Довольно удачно на продажу оказалось выставлено практически соседнее здание — на Ladbrook Grove, 46. Дом стоил недорого, но своих денег на него у Кульманнов не было, и Мария убедила хозяйку предоставить кредит практически на всю сумму. Чтобы его выплатить, верхние этажи помещения Кульманны также стали сдавать студентам.

На первом этаже здания, в двух больших комнатах, разместился «Пушкинский клуб». А на фасаде дома был прикреплен барельеф Пушкина, и здание стало называться Pushkin House. Платить за сам дом вскоре было уже не нужно (кредит погасили), клуб же продолжал существовать за счет членских взносов, продажи входных билетов на лекции и денег, полученных с благотворительных мероприятий.

После смерти Марии Кульманн в 1965 году теперь уже Пушкинский Дом переживал ряд кризисов, но его работа по старому адресу продолжалась вплоть до середины 2000-х годов, пока не поднялся вопрос о переезде в новое помещение — ближе к метро и к центру. В конце 2006 года старое здание было продано, и Pushkin House открылся в районе Holborn, по адресу Bloomsbury Square, 5a.

Структура правления

Решение о продаже старого здания принимал попечительский совет Пушкинского Дома. Его члены входят в Pushkin House Trust: именно эта компания является владельцем помещения, и ей принадлежит имущество дома. Потомки Кульманнов прав на здание не имеют.

Для России такая форма собственности не совсем привычна. Учредитель траста передает принадлежащее ему имущество под контроль управляющего и в этот момент теряет право владения им. Pushkin House Trust, которому было передано право на владение, — благотворительная организация, созданная для того чтобы поддерживать и развивать деятельность Пушкинского Дома.

Траст, таким образом, — единственный владелец помещения на Bloomsbury Square. Он управляется членами попечительского совета, которые участвуют в его работе на добровольных началах.

Они ничего на нем не зарабатывают и не имеют права использовать доходы Пушкинского Дома в личных целях.

Состав попечителей в Пушкинском Трасте меняется каждые несколько лет. Сегодня в него входят 9 человек, в их числе два сопредседателя: Крэйг Кеннеди, вице-председатель в лондонском Bank of America Merrill Lynch, советник Гарвардского университета по русским и евразийским исследованиям, и Сергей Островский, партнер юридической фирмы Ashurst. Председатели раз в несколько лет переизбираются. Эта роль дает дополнительную нагрузку, но не дает дополнительных полномочий и необходима, скорее, для удобства управления компанией. Также в состав совета сегодня входят: художница Ариадна Арендт, банкир Маша Гордон, директор King’s Russia Institute Сэм Грин, писатель Вив Гроскоп, журналист Financial Times Эндрю Джек, корреспондент BBC Russian Service Александр Кан, преподаватель русского языка и литературы в Оксфордском университете Оливер Рэди.

В попечительский совет обычно приглашают людей, которые как-то связаны с русской культурой или исследованиями России, либо сами проявляют интерес к тому, что делает Пушкинский Дом. Попечители, по сути, являются директорами компании, и они коллективно принимают важные для организации решения, такие как смена здания или назначение управляющего директора. В их задачи не входит организация культурной программы, хотя они, конечно, могут привлекать интересных гостей и предлагать какие-то темы.

Каждый из попечителей  также является директором благотворительной организации, так как Pushkin House Trust — это официально зарегистрированная в Великобритании благотворительная компания. Директора ежегодно предоставляют отчеты о ее деятельности, их можно найти в открытом доступе на сайте Companies House.

Оперативные расходы Пушкинского Дома покрываются за счет средств, полученных при продаже старого здания в Notting Hill. Его удалось продать по топовой цене — дороже стоимости особняка в центре Лондона; эта разница сейчас составляет основной капитал компании. Как говорит Сергей Островский, «этого капитала достаточно, чтобы минимально покрывать оперативные расходы Пушкинского Дома, позволяя ему функционировать. Но его недостаточно для того, чтобы максимально развивать его деятельность. Для того чтобы развивать программу, требуется дополнительное финансирование, которое Пушкинский Дом пытается привлекать и зарабатывать как может».

Каждый из попечителей активно поддерживает Пушкинский Дом в меру личных и профессиональных возможностей, даже если они напрямую не связаны с миссией дома. Так, Островскому удалось убедить юридическую компанию, в которой он работает, бесплатно предоставлять Пушкинскому Дому юридическую поддержку по ряду вопросов. Зарабатывает Пушкинский Дом в основном на сдаче помещений в аренду и продаже билетов на мероприятия. За ежедневной его активностью (составлением программы, проведением мероприятий, эксплуатацией помещения) следит исполнительный директор, который получает зарплату и отчитывается о результатах своей работы членам попечительского совета.

Жизнь на Bloomsbury Square

Первым директором Пушкинского Дома после его переезда в Холборн стал британский музыкант Джулиан Галант, муж основательницы компании Ensemble Productions Ольги Балаклеец, основатель и дирижер существовавшего тогда Русского лондонского оркестра. Назначение нового директора проходило на конкурсной основе. Галант проработал в Pushkin House шесть лет и, как отзываются о нем те, кто имел в то время отношение к Пушкинскому Дому, «был человеком на своем месте». Много внимания он уделял музыкальным и смешанным программам, некоторые из них — как, например, футуристический балет и ужин в честь хлебниковской «Победы над солнцем» —  вспоминаются до сих пор.

Урсула Уолли, заменившая в 2012 году Галанта на посту директора, изначально больше интересовалась политикой. Уолли много лет работала в России и в Украине, запускала первый офис Британского совета в Киеве. До приглашения в Пушкинский Дом она занималась в Лондоне политикой на местном уровне. Одним из первых заметных мероприятий, прошедших под ее руководством, стала встреча с Ксенией Собчак и Владимиром Ашурковым — хотя, как признается Урсула, ее заслуга в этом была минимальна: представители Собчак сами вышли на связь с Пушкинским Домом. В России это было время уличных протестов, политическая повестка была актуальна как никогда.

Для нового директора было важным создать правильный баланс между политическими и культурными мероприятиями. «В нашем уставе написано, что Пушкинский Дом существует для того, чтобы продвигать русскую культуру, — рассказывает Уолли. — При этом если бы мы сосредоточились только на этом, то теряли бы часть более широкой аудитории. Важно, когда в Доме люди спорят о правах человека, и при этом в нем также собираются интеллектуалы, чтобы поговорить о литературе».

Пушкинский Дом не занимает никакой официальной политической позиции, являясь дискуссионной площадкой для людей разных взглядов. Но, как призналась его бывший директор, «достучаться» до людей из правительства, чтобы пригласить их на встречу, было практически невозможно: «Как-то я старалась привлечь журналистов из государственных каналов, чтобы они пришли и поговорили про выборы, но в последний момент они отменили встречу.

В итоге получалось, что к нам приходила Евгения Альбац, а более официальные лица собирались в «Россотрудничестве». Стоит ли об этом жалеть? Не знаю. Просто так сложилось.

Среди посетителей Пушкинского Дома, как и раньше, довольно много британцев. У кого-то из них с Россией связаны академические интересы, есть также те, кто, по словам Уолли, относится к ней романтически: «Британцы, которые никогда не жили в России, думают, что это очень романтично: Сибирь, снега…» Многие активно следят за политической ситуацией в стране и даже знают, например, Алексея Венедиктова, который тоже заезжал в Пушкинский Дом. На его выступлении развернулась настоящая дискуссия между англичанами, защищавшими право главного редактора «Эха Москвы» на компромиссы, и одним из старых диссидентов, кричавшим о предательстве и понижении профессиональных стандартов. Жесткие споры после выступлений политических спикеров — не редкость. Урсула Уолли смеется:

Люди приезжают в Лондон из России, чтобы критиковать Россию из Лондона. Так происходит сотни лет.

Запретов на приглашение того или иного гостя в Пушкинском Доме никогда не было. Единственное ограничение — бюджет самой организации. Пушкинский дом не оплачивает приезд спикеров и старается договариваться о выступлениях с теми, кто либо живет в Лондоне, либо приезжает сюда по своим причинам. Кто-то из них готов выступать бесплатно. Кто-то соглашается на гонорар в триста фунтов или просит символический гонорар в сто фунтов. Но некоторых известных лиц (того же Дмитрия Быкова) Пушкинский Дом пригласить не смог, так как стоимость их выступлений лежит далеко за рамками бюджета компании.

Урсула Уолли проработала в Пушкинском Доме три с половиной года и ушла из-за смены политической ситуации в России. «Моя личная работа стала приносить меньше радости, — призналась она Russian Gap. — Я чувствовала себя несчастной. Никто не влиял на мою работу напрямую, но обстоятельства и климат изменились. Когда я начинала работать и у нас выступала Ксения Собчак, это было волнующе. В последнее время я постоянно слушала спикеров, которые говорили о том, как все плохо». Сейчас Урсула Уолли поступает в аспирантуру UCL на отделение Eastern European Studies и планирует заниматься академической деятельностью.

Настоящее и будущее

Новым директором Пушкинского Дома стала Клементин Сесиль, сначала работавшая в России корреспондентом издания The Times, а потом основавшая Московское общество охраны архитектурного наследия. Сейчас она составляет программу Пушкинского Дома на 2017 год, куда должны войти мероприятия, связанные со столетием революции.

Как и предыдущие директора, Клэм отвечает не только за проведение мероприятий, но и за привлечение средств в компанию. Сегодня деньги в основном поступают от сдачи помещений в аренду. Два верхних этажа Pushkin House сдает центру по изучению русского языка и фонду Hermitage Foundation, который занимается зарубежным фандрайзингом для российского «Эрмитажа». Помещения Пушкинского Дома для своих мероприятий может арендовать любой желающий: здесь проводятся презентации, приемы и даже свадьбы.

В Пушкинский Дом часто обращаются компании, которые проводят собственные русскоязычные культурные мероприятия. По словам Сесиль, если эти мероприятия сходятся с целями Пушкинского Дома и усиливают его программу, они «готовы идти на компромисс», предлагая сниженную стоимость аренды. Но это всегда непростой момент, так как цены на билеты у коммерческих компаний значительно выше, а политика Пушкинского Дома — делать мероприятия доступными. Некоторые из них проводится бесплатно.

Сегодня входной билет на стандартное мероприятие стоит 7 фунтов. Эти деньги покрывают затраты на проведение мероприятия, но чтобы начать зарабатывать, Пушкинскому Дому, возможно, придется поднять цены на билеты до 10 фунтов. Клэм Сесиль собирается развивать программу лояльности, которая, в обмен на оплату членства, будет давать льготы и преимущества тем, кто часто посещает Пушкинский Дом. Также она планирует чаще подавать заявки на гранты, дающие средства на реализацию различных художественных проектов. Но сначала в здании планируется провести косметический ремонт, который позволит показать больше исторических деталей особняка.

Несмотря на богатую историю и видное расположение, привлекать новую аудиторию Пушкинскому Дому не всегда просто. Отчасти -из-за отсутствия четкого позиционирования. Александр Кан, член попечительского совета Пушкинского Дома и культурный обозреватель русской службы BBC, считает, что во всей палитре новых русскоязычных инициатив в Лондоне Pushkin House «выглядит наиболее нейтрально — то, что в английском называется healthy. В нем нет ничего такого, к чему можно придраться. Эмоций он вызывает меньше. Но я считаю, что это самое важное. В этой палитре такая роль. Когда-то он был лидером культурной жизни. Сейчас лидеров нет».

 

Фото: Катерина Никитина, архив Пушкинского Дома