Тимур Артемьев. Колесо будущего и как его изобрести

Офис компании «Uniwheel» находится в пятнадцати минутах ходьбы от станции Elephant&Castle. Казалось бы, где еще расположиться стартапу, занимающемуся транспортом будущего, как не в районе, которому пророчат стать новым Шордичем и Хакни? Но на деле всё оказывается куда прозаичнее. «Вообще я надеялся открыть офис в Гилфорде, где я живу, но там оказалось недостаточно квалифицированных людей, — рассказывает создатель компании Тимур Артемьев. — К тому же CEO компании сказал, что глупо заставлять 50 сотрудников каждый день ездить на работу за 30 миль от Лондона. В итоге я согласился ездить в центр, но только чтобы офис был рядом с Waterloo, куда приезжают поезда South West Train». Текст впервые был опубликован в №5 Russian Gap.

На входе в небольшой лофт под стеклянной крышей гостей встречает главное на сегодня достояние компании: моноколесо «Uniwheel», стоящее на постаменте. Впервые его презентовали широкой публике в декабре 2015-го. Тогда в Шордиче состоялся большой запуск, во время которого всем желающим давали прокатиться на новинке. Сходу поехать получается далеко не у всех, поэтому перед интервью с Артемьевым меня отправляют на пробный урок в парк вместе с одним из сотрудников компании: на колесе в «Uniwheel» ездят почти все. «Английское законодательство не позволяет мне заставить всех, — позже признается Тимур, — Но так или иначе это культура компании. Мы даже на собеседовании предлагаем потенциальным сотрудникам попробовать прокатиться. Это мгновенный показатель: если человек отказывается, значит, он не готов к новому и, наверное, ему не к нам. Очень многие процессы в компании инновационны и гибки, и если человек не соответствует этим параметрам, то нам такой кандидат не подходит».

В «Uniwheel» рассказывают, что быстрее всех на колесо встал нынешний директор маркетинга: новозеландец, выросший на серфинге, освоил технологию буквально в процессе собеседования. Другим требуется в среднем от трех дней до недели регулярной практики.

За первый час занятий мне удается научиться ездить по прямой и почти не впадать в истерику, когда мой инструктор отпускает руку.

На площадке вокруг бегают дети, которые становятся дополнительным испытанием: я не успеваю подумать, кого в случае столкновения мне будет сильнее жаль — детей или колесо, — но всё обходится без эксцессов, и обратно до офиса я доезжаю уже на колесе: всё еще под бдительным контролем наставника и держа его за руку, но до безобразия гордая собой.

Дальше – еще одна проверка боем. До места интервью Тимур предлагает не дойти, а доехать. На преодоление расстояния, которое обычно занимает минут десять, у нас уходит в три раза меньше времени. На оживленной улице двигаться гораздо страшнее, чем в парке: здесь бордюр, там заворачивающая за угол машина, тут внезапно выскакивающая из магазина бабушка.

Маневрировать пока получается плохо, но удовольствия от испытания в режиме «real life» больше, чем паники. Кажется, я начинаю понимать, в чем весь кайф моноколеса, и первым же делом спрашиваю Тимура, как он пришел к идее создания своего «Uniwheel».

— У меня есть друг Александр Жаворонков. Он занимается тем, что придумывает лекарство от старости, вернее, лекарство для продления молодости. Колесо для него стало такой «таблеткой», и он случайно показал его мне года три назад. Я, естественно, тут же заинтересовался и к третьей тренировке уже мог ездить самостоятельно. Захотел обзавестись таким же, но в Англии они тогда не продавались. Я слетал в Америку, купил себе колесо, долго тренировался, а в какой-то момент решил поехать на железнодорожную станцию рядом с домом. Я живу на вершине холма, а колесо при езде вниз подзаряжает батарею. В тот раз аккумулятор сам по себе был полностью заряжен, девать энергию было некуда, и колесо батарею сожгло. Я сразу же позвонил в фирму-производитель, где меня вдруг соединили напрямую с изобретателем. Из разговора я понял, что их фирма – это два с половиной человека, и дистанционно решить проблему они не в состоянии. Тогда мы договорились, что я сам привезу к ним колесо и мы на месте со всем разберемся.

Уже тогда ко мне пришло понимание того, что у этих колес будущее такое же увлекательное, как и у мобильных телефонов. Может, конечно, не такое массовое, но всё же. Я попытался с этой компанией найти взаимопонимание сначала как дистрибьютор, потом как бизнес-партнер или полноправный владелец бизнеса. В результате долгих переговоров я просто купил у них технологию, и 22 месяца назад изобретатель колеса передал мне ее на маленькой флеш-карте.

Уже позже мы выяснили, что нам придется все создавать с нуля — настолько непригодной для наших целей оказалась их технология. Если бы я знал 18 месяцев назад, что понадобится так много времени для того, чтоб сделать довольно примитивные и притом незначительные улучшения, то я бы сразу стал делать революционный продукт.

— Как шел процесс набора команды?

— Простым бесконечным поиском. Отсматривали всякие онлайн источники, тот же LinkedIn: он, кстати, очень помогает, и я считаю, что LinkedIn — это то, во что стоит вкладываться как инвестору, это потрясающая штука. Кого-то нашли там, кто-то привел своего друга — так и собрались. Мы недавно выяснили, что у нас в команде практически нет повторяющихся национальностей. Есть русский, украинец, таджик, итальянец, новозеландец, казашка, поляк, азербайджанец, китаянка, британец, естественно. Какой-то сумасшедший микс.

— Большинство – русско- или англоговорящие?

— К сожалению, русскоговорящие. Я изо всех сил пытаюсь сделать нашу команду многонациональной и англоязычной. Глава производства, то есть самый-самый главный человек в нашей компании, — британец из Ньюкасла. Глава маркетинга — новозеландец, главный бухгалтер — китаянка. Ключевые топ-менеджерские посты у нас занимают исключительно англоговорящие люди. Но вот на исполнительских позициях очень много русских. Мне с ними легче работать. Все-таки советские и постсоветские воспитание и культура мне ближе, легче ставить людям задачи и понятнее, чего от них ожидать.

— Практически все программисты — тоже русские?

— Программное обеспечение у нас возглавляет не просто русский, а абазин, совершенно самобытная национальность. А вообще меня когда спрашивали, на чем выживет Россия, когда нефть упадет в цене, я всегда говорил, что на гениальных мозгах. Русские люди гениальны, и это единственный реальный генетический капитал нашей нации, который никогда никуда не денется. Поэтому если хочешь сделать хорошую программу — обращайся к индусу. Но если тебе нужно сделать что-то невозможное — обращайся к русскому.

Сейчас, пожалуй, команда — наше главное достижение. Не одна голова думает о том, каким должен быть революционный продукт, а все-таки много голов, и мы очень надеемся, что действительно создаем вещь, которая покорит сердца женщин, мужчин, детей – и даже некоторых стариков.

Сердца колесо действительно покоряет. Через пару недель после интервью я вернулась в «Uniwheel» для очередного «занятия по вождению». Несмотря на прошедшее с первого урока время, тело моментально вспомнило, как и что надо делать.

Можно провести аналогию с велосипедом: даже если несколько лет на нем не кататься, при случае организм сам вспомнит, как держать равновесие и не заваливаться набок.

Над балансом пришлось работать в суровых погодных условиях: лондонский январь вывалился на нас дождем. Колесо, однако, на мокром асфальте не скользит, а я за час умудряюсь не падать даже в критических ситуациях поворотов. Наоборот: на виражах колесо без моих осознанных усилий разгоняется, а ноги, корпус и руки сами понимают, в какую сторону им нужно двигаться. За час я бью один собственный рекорд за другим, проезжая без посторонней помощи и поддержки сначала 5 метров, потом 20, а под конец — целых два с половиной круга по площадке. Остается представлять себя героем «Звёздных Войн» — настолько нереальными кажутся ощущения. Я напеваю под нос «Имперский марш» и заканчиваю занятие с совершенным азартом в глазах.

— Тимур, с кем колесо конкурирует на рынке?

— На данный момент толком ни с кем. Маленькие сегвейчики и гироскутеры — совсем другая история. Они, скорее, игрушка, а наше колесо — реальное средство для передвижения по городу. Есть некоторые аналоги по качеству, но ближайшие находятся либо в Китае, либо в Америке. Но даже они другие — не такие удобные по эргономике.

— Тогда давайте так: в чем три ключевых отличия «Uniwheel» от аналогов?

— Первое – его можно взять с собой в самолет и путешествовать с ним по всему миру. Авиалинии раньше априори запрещали все колеса, не разобравшись, что есть какие-то, которые не стоит запрещать, но мы над этим работаем. Мы уже получили подтверждающие письма от авиакомпаний, что все в порядке, и спокойно летаем сами. Сейчас просто “добьем” эту ситуацию, и все будет хорошо.

Второе — это единственное колесо, которое можно сохранить от царапин за вменяемые деньги и которое может быть разным. Оно может быть разноцветным благодаря сменным защитным панелям и всегда будет выглядеть стильно. При том что дизайн пока не идеальный. Мы потратили на него много времени, много за него заплатили, я в целом им доволен, но еще есть что улучшать.

И третье, самое главное, — это просто высокого качества вещь. Нужно быть пользователем, чтобы ощутить отличия. Вот стоят две машины, внешне они примерно одинаковы. Одна выглядит чуть получше, но это неочевидно. Но только когда садишься внутрь и едешь, понимаешь разницу. Вот представьте, что мы сделали Range Rover‎ Discovery, а на рынке есть УАЗик и старый Мерседес. Их почти невозможно сравнивать.

— Почему вы решили открыть производство именно в Лондоне?

— На самом деле, сейчас есть несколько точек силы. Во-первых, Германия с очень хорошим подходом. Я считаю, что технологически Германия выстрелит в ближайшие годы. Мы всерьез думаем о том, чтобы иметь большее представительство в Германии. Во-вторых, есть супер-выгодное место для стартапов — и это Москва. Но там нужно только тратить деньги, а не зарабатывать. В-третьих, есть Силиконовая долина, но там безумно дорого. В Силиконовой долине хорошо иметь подразделение, штаб-квартиру для того, чтобы туда приезжали инвесторы. Там как раз легко раздобыть деньжат.

Но Лондон великолепен тем, что самый богатый рынок — это Азия, а Азия очень любит английские товары. Поэтому мы хотим быть производителями элитных, (high premium) колес высокого качества, которые будут покупать китайцы, желающие отличаться от всех остальных китайцев. И этом смысле “Made in the UK” — лучшее, что можно придумать. Никакая Германия, никакая Америка даже близко не стоят по репутации в азиатских умах. У нас же весь процесс производства находится на соседней улице: англичане собирают вручную для китайцев. А китайцы — богатая нация.

— В одном из интервью вы говорили, что в будущем от 3 до 5 % мирового населения будет пользоваться моноколесом.

— Да, я в этом уверен. Думаю, эта вещь будет открытием 2018 года. В 2018 году все вдруг начнут говорить о том, какая эта крутая новая штука. А к 2021 году большинство населения Земли научится на этом кататься и просто решит для себя, это нужно это им или нет. После этого рынок будет продолжать расти какое-то время. Так что да, лет через 10 у нас как раз будет от 3 до 5 процентов населения Земли.

— Поговорим о правовой стороне: покупая машину, нужно предъявить права, доказать, что ты умеешь ее водить. Нужно ли что-то для покупки колеса? Пройти какой-нибудь тренинг?

— Я бы проводил прямую аналогию с горнолыжным спортом. То есть горнолыжный спорт — штука небезопасная, шанс получить травмы многократно выше, чем на нашем колесе. При этом горнолыжный спорт не требует никаких водительских лицензий. Здесь, я думаю, то же самое.

Получить травму в процессе обучения и правда практически невозможно: после второго занятия я обнаружила пару синяков на ногах, но это неизбежно: пока учишься находить баланс, непроизвольно слишком сильно сжимаешь ногами колесо. К третьему уроку таких проблем уже нет: колесо всё лучше слушается малейшего прикосновения. Через 10 минут я с восторгом катаюсь по площадке сама и способна менять направление, поворачивать, проезжать в проем между столбом и забором и останавливаться, не роняя при этом колесо на землю.

В рамках итогового тест-драйва мы выезжаем с площадки в парк, где много людей, узкие дорожки, повороты, лежачие полицейские и коварная брусчатка. Не с первого раза, но справиться в итоге удается со всем, и я формулирую для себя главное правило обучения. В момент возникающей паники от вида кочки, выбегающей на дороги собаки или чересчур узкого проема (а паника обязательно появится, это обыкновенный инстинкт самосохранения на первых порах) необходимо вовремя перехватить ее и не дать дойти до ног. Оказывается, организм интуитивно понимает, как двигаться в экстренных ситуациях, и спокойно на них реагирует. Отключайте мозг — и тело справится самостоятельно.

— Кто ваша целевая аудитория?

— Наш очень лояльный покупатель — это взрослые люди в возрасте 35-55 лет, которые выросли в 1960-1980-е годы, полны надежд и мечтают о том, как они будут жить дальше все лучше и лучше. И их на глазах совершилась какая-то колоссальная информационная революция. Эти люди действительно с радостью и с удовольствием пробуют разные новые продукты. Но наша гораздо большая аудитория — это молодежь в целом, которая пока не “распробовала” эту вещь. Мы пока еще не сделали колесо модным, чтобы молодежь начала им пользоваться.

Более того, нам предстоит еще долгий путь в плане позиционирования продукта в головах покупателей. Сейчас колесо доступно для beta-testers, и энтузиасты уже могут воспользоваться хорошим, качественным продуктом, но мы в этом смысле все перфекционисты и не несем его в массы, пока не будем уверены, что колесо действительно безупречно.

— Есть уже наработки или планы на следующую линейку продуктов? Я видела, что готовится скейтборд с одним колесом.

— Да, все так. В лыжной индустрии есть два типа людей: одни лыжники, другие сноубордисты. Я думаю, что у каждого это идет из подсознания, от глубоко бессознательного выбора, и наличие, кстати, скейтбордов и самокатов это подтверждает. Поэтому рынок наших продуктов совершенно точно разделится на два, где будут моноколеса и моноборды. Моноборд как раз станет более молодежной “фишкой”, а 50-летний бизнесмен выберет какую-то более естественную вещь.

На исходе третьего занятия я вдруг ловлю себя на том, что лавирую по достаточно узким дорожкам парка, параллельно проверяя почту на телефоне. Для человека, еще пару недель назад утверждавшего, что в жизни не научится кататься ни на чем сложнее велосипеда, это кажется совершенной магией, и свои три главных отличия моноколеса от всего остального я формулирую в следующих пунктах.

Во-первых, на нем действительно несложно научиться кататься: требуется терпение, ровная площадка, в идеале — хороший учитель.

Быстрое ощущение прогресса дарит азарт: на первом уроке можно бояться собственной тени, а через неделю — уже придумывать себе новые испытания вроде лавирования между конусами или катания на одной ноге.

Во-вторых, колесо вряд ли сможет надоесть: как только вы научитесь на нем кататься, то поймете, что это может быть не только развлечением в парке, но и реальным средством передвижения. Моей главной проблемой каждый раз становилось возвращение домой: после перемещений на скорости около 10-12 км/ч (вообще колесо разгоняется до 18 км/ч, но я пока не рискую) дорога пешком кажется чудовищно медленной.
А в-третьих, невероятно приятно быть в авангарде технологического прогресса. Сейчас всех «пользователей» колеса фотографируют случайные прохожие, а в 2018-м, который, по словам Тимура Артемьева, станет годом прорыва, я всерьез намерена хвастаться перед друзьями, что научилась кататься на «Uniwheel», «когда это еще не было мейнстримом».

Фото:  Adam Smith Conference