Работа в сердце Шордича глазами программиста

Когда я проходила собеседования в ustwo, я совершенно не представляла, что меня ждёт. Сначала они для меня были просто “какой-то британской студией“, потом — “британской студией, которая сделала Monument Valley”. Даже офис прямо на Shoreditch High Street меня не впечатлил, потому что был для меня “офисом в 7 минутах от Old Street“. Думаю, именно отсутствие трепета перед знаменитой студией помогло мне без особых трудностей получить оффер.

Оказалось, что помимо знаменитой игрушки, ustwo сделали сотни проектов для клиентов (Google, Foursquare, Adidas) и десятки собственных продуктов (Moodnotes, Pause, Wayfindr). Находится студия в The Tea Building, большом старом здании, построенном компанией Lipton — прямо напротив станции Shoreditch High Street. Офисом, кстати, наше помещение называть нельзя: в офисах работают скучные люди в белых рубашках, а мы совсем не такие.

Собеседования

В Лондоне я проходила много собеседований, и они все были более или менее похожи, кроме одного — собеседования в ustwo. Если Google и Facebook (а также стартапы, основанные их бывшими сотрудниками) делают упор на алгоритмические задачки, то ustwo гораздо важнее то, какой ты человек, чем какой код ты пишешь. Техническое собеседование тоже есть, но оно довольно простое: в течение часа нужно показать, как ты умеешь делать вещи, которые на работе придётся делать каждый день. Использование стандартных инструментов и фреймворков, получение данных от сервисов, создание интерфейсов.

В моей жизни до Лондона собеседования обычно проходили в формате “ты нам уже нравишься, скажи пару умных слов и мы тебя с удовольствием возьмём”. Поэтому только в процессе собеседования с каким-то очередным фейсбуком оказалось, что я абсолютно не способна быстро решать задачи, когда кто-то сидит и смотрит на меня (или слушает моё задумчивое дыхание в Скайпе). Каждый раз происходило одно и то же: я дружелюбно отвечала на общие и стандартные вопросы, а как только мне давали задачку, мой мозг отключался. Без шуток: я сидела и минутами смотрела в стену. Именно так я завалила большинство собеседований.

Правильные собеседования

С ustwo всё было не так. Во-первых, собеседования выпали на сложный период в моей жизни, и я не относилась к ним серьёзно. Мне было абсолютно всё равно, что обо мне подумают. А это, как правило, основа успеха. Во-вторых, все сотрудники студии невероятно милы и стараются поддерживать кандидатов во время интервью. Когда они поняли, что я не могу быстро выполнить одно из заданий, то предложили попробовать другой способ — им мало кто пользуется в реальной жизни, но зато он интуитивно понятен. Я смогла быстро во всём разобраться прямо в ходе собеседования, а они потом отметили это как огромный плюс: быстро разбираться в незнакомых вещах очень полезно.

Цель последнего, самого важного собеседования — понять, находится ли кандидат со студией на одной волне. Потому что если нет, то каким бы хорошим программистом (дизайнером, коучем) он ни был, работать в наших командах у него не получится. Как только я зашла в студию, мне сразу стало понятно, что это — мой будущий дом. Меня посадили за длинный стол, и в течение нескольких часов ко мне приходили разные люди и задавали разные вопросы. Коучи спрашивали, как я привыкла работать с командой. Программисты спрашивали о моих любимых фреймворках. Дизайнеры спросили, какое у меня любимое приложение и какую фичу я бы в него добавила: запомните, правильный ответ всегда “никакую, их там и так уже слишком много”. После этого мы пили сидр и разговаривали обо всём на свете. Я действительно нашла дом.

Первые недели

Когда первые недели на новой работе выпадают на первые недели жизни в новой стране, поиск жилья занимает больше времени, чем написание кода. Хотя с первым проектом мне тоже повезло: он был написан на Swift, языке, который я тогда практически не знала. Причём проект был стратегически важным для нашей компании. Тогда меня это удивило: в Москве в то время никто даже не думал писать серьёзные продукты на Swift, было принято ругать его за нестабильность. Потом я поняла, что в этом и есть прелесть студий — в них создаются новые продукты (а не поддерживаются годами старые), поэтому можно раньше пробовать новые инструменты и языки.

Через несколько недель я перешла на проект с большой командой — только iOS разработчиков у нас было четверо. Мне нужно было быстро разобраться в том, как построен процесс разработки в целом и как устроена работа разработчиков. И если первое — естественный этап обучения в новой компании, то за второе мне было бесконечно стыдно. Я не знала очень многих вещей, которые сейчас кажутся мне не просто обязательными, а даже “если ты этого не знаешь, то какой же ты программист?”. Единственным моим оправданием перед самой собой было “в моей предыдущей компании мы так не делали”.

Технические вопросы

Не писали юнит тесты. Не создавали пулл реквесты. Не делали code review. Даже тестировали приложение вручную, а не автоматически. И не использовали возможности последних версий iOS. Мне кажется, что на тот момент мобильная разработка в Москве на несколько лет отставала от Лондона. Правда, сравнивая свою предыдущую работу с текущей, я сравниваю продуктовую компанию со студией, что не совсем честно. Продуктовым компаниям приходится поддерживать старые продукты, им тяжелее переходить на новые технологии. Но, судя по конференциям и разговорам в iOS-сообществе в Москве, это отставание было заметно не только у нас.

Например, в iOS есть технология Auto Layout, позволяющая просто и быстро располагать визуальные элементы на экране. Apple считает её безусловным стандартом, и в Британии с этим давно все согласны. Но в России ей всё ещё не доверяют и работают по старинке, вручную рассчитывая положение элементов. Даже Яндекс в апреле 2016 года рассказывал о том, как они делают лейаут интерфейса и почему они не используют Auto Layout. Конечно, так не везде: в Москве есть компании, которые используют эту технологию и пишут на Swift уже несколько лет. Но их, кажется, меньшинство.

Процесс разработки продукта

Когда на собеседовании меня спрашивали, какие подходы мы использовали в моей предыдущей компании, я говорила, что никакие. Задачи спускались сверху, и их просто нужно было делать — довольно стандартная для России в 2014 году схема. В ustwo всё не так. Наш процесс — наша гордость. Самое главное правило — все члены команды должны участвовать во всех этапах разработки продукта. Мы работаем в самоуправляемых командах: это означает, что у нас нет менеджеров, и за конечный результат мы отвечаем все вместе.

Обычно в команде есть разработчики, UI и UX дизайнеры, тестировщики, agile coach (налаживает процессы, следит на самочувствие команды) и product owner (принимает все ключевые решения по продукту). И они все вместе ведут продукт от идеи до реализации. Вместе обсуждают, какими способами можно решить существующие бизнес-задачи, вместе формируют требования к новым фичам, вместе рисуют наброски будущих экранов, вместе тестируют прототипы с потенциальными пользователями.

Идея в том, что чем больше мозгов работает над задачей, тем больше вариантов решения будет придумано, и тем эффективнее эта задача будет решена. Между владельцами этих мозгов должны быть доверительные дружеские отношения, чтобы программист мог сказать “это делать неделю, давай лучше вот так и завтра будет готово”, а дизайнер — “а попробуй подвинуть этот текст на два пикселя направо“. И чтобы это воспринималось как нормальная просьба, цель которой — сделать продукт лучше, а не испортить жизнь коллеге. Мы все в одной лодке, у нас у всех одна цель. И это работает в любой области, не только в разработке программных продуктов.

Люди

В ustwo примерно половина сотрудников — британцы, 40% — прочие европейцы. Оставшиеся 10% — это люди со всего света: США, Сингапур, Австралия, Россия, Армения, ЮАР. Британцы отличаются от всех остальных разве что уровнем владения английским, да и то не всегда. На этом безумном миксе людей очень хорошо видно, что пресловутый “менталитет” — это ерунда (можете спросить у социологов). Важно не где ты родился, а кем ты решил стать. Люди, которые работают в IT в Москве и в Лондоне, примерно одинаковы: любят путешествовать, читают книжки на английском, хотят изменить мир.

Хотя и здесь виден небольшой временной разрыв между Москвой и Лондоном. Если в Москве ещё считается крутым и правильным работать 24 часа в сутки, то в Лондоне этот этап уже прошёл. Люди научились отдыхать и следить за своим здоровьем. Чтобы работать максимально эффективно, нужно не забывать восстанавливать силы. Мы никогда не работаем по вечерам и выходным, даже если об этом просит клиент: нет ни одной задачи, которая не могла бы подождать до понедельника. В Шордиче это известно каждому, а вот соседний Сити пока не может привыкнуть к новым правилам и всё ещё ест свои ланчи прямо перед компьютером.

Сложности

Несмотря на то, что я отлично знаю английский, мои основные трудности были связаны с языком. Я понимала, что из всех присутствующих я говорю хуже всех, потому что мой стаж жизни в Британии и работы в англоязычной компании меньше, чем у всех остальных. А главное — я абсолютно не чувствовала момент, когда один коллега уже закончил говорить, а второй ещё не начал. Это стало проходить через полтора-два месяца после начала работы. Постепенно словарный запас пополнялся нужными словами, в том числе сленгом и часто используемыми сокращениями. Rad — классный, LGTM — looks good to me.

Хотя культура нашей компании ориентирована на экстравертов, интровертам типа меня в ней тоже уютно. Первое время мне часто приходилось пересиливать себя и делать вещи, которые мне не нравились — потому что “так принято“. Но постепенно я поняла, что имею полное право сказать “мне это некомфортно, я не буду это делать”, и меня поймут и не осудят. Поэтому за полтора года в Лондоне я стала ещё большим интровертом: не хожу на вечеринки и в пабы, провожу субботы дома, чтобы отдохнуть от людей. Зато сама инициирую разговоры один на один, когда хочу узнать человека получше и поговорить на серьёзные темы.

Фото: Аля Позднякова