Посмотреть эту выставку стоит хотя бы затем, что ее все обсуждают, и кажется, это хит. Выставка “Art Riot: Post-Soviet Actionism” открылась в Saatchi Gallery 16 ноября и продлится до 31 декабря. Так что будьте готовы к тому, что каждого живущего в Лондоне русского кто-то рано или поздно спросит: “Ну как вам, понравилось? А что вы думаете про Pussy Riot?” И лучше составить собственное мнение обо всем, прежде чем вам навяжут чужое.
Для того, чтобы включиться в обсуждение художественных процессов в России за последние 25 лет, не обязательно восхищаться акциями Петра Павленского или носить цветные балаклавы. Все, что делают художники протестного искусства, мало кому должно, по идее, нравиться. Протестное искусство — изначально неуютное, неудобное, его не повесишь на стену, да и в залах крупнейших мировых галерей толком не выставишь. Оно свидетельство своих дней — таких же неуютных, голодных и несвободных.
Художник Олег Кулик (работам которого посвящен первый зал экспозиции) так вспоминал свое превращение в человека-собаку в середине 90-х годов: “После того как я перестал развешивать картины в “Риджине”, у меня не было денег даже на хлеб. Мне ничего другого не оставалось, как бегать по улицам, как бездомный пес, и лаять на людей”. Галерист Марат Гельман был первым, кто позволил Кулику провести такую акцию в своей галерее. После этого “человека-собаку” стали приглашать в Цюрих, Стокгольм, Нью-Йорк, Вену. Каждый раз акции Кулика обрастали новыми смыслами: от изображения того, “до чего довели русский народ” до протестов против уничтожения поголовья коров в Британии. Спустя 23 года эти перфомансы показываются в Лондоне — уже на экране. За их показ отвечает все тот же Гельман — в этот раз как куратор лондонской выставки.
“Кулик первый сказал: “Хватит интегрироваться, давайте покажем, что мы принципиально другие”, — объяснил свой выбор Марат Гельман “Зиме”. — Тогда, в 1990-е, это был внутренний протест против немножко безоглядного стремления раствориться в западном мире. Протест против европейского снобизма: мол, ведите себя прилично, делайте так”.
Олег Кулик. Я кусаю Америку, Америка кусает меня. 1997 г.
Решение провести в Saatchi большую выставку, посвященную протестному искусству России, было связано со столетием Революции. Инициатор проекта — Игорь Цуканов, чей фонд Tsukanov Family Foundation уже провел в Лондоне три крупных выставки, посвященных послевоенным российским художникам. Новая выставка готовилась всего полтора года. Столетие Революции, по словам ее куратора Марата Гельмана, было скорее использовано как информационный повод: “Я человек, выросший в советское время, и для нас юбилейные выставки были единственно возможным форматом, но это был отвратный формат. На выставки, посвященные юбилеям, мы даже в качестве зрителей не ходили. Поэтому я с самого начала решил, что нужно цинично воспользоваться ситуацией и использовать этот юбилей для хорошего дела — увлечь европейскую художественную публику русскими художниками”.
Игорь Цуканов и Марат Гельман
Художников представлено не так много. Помимо работ и перфомансов Кулика, здесь можно познакомиться с акционизмом Петра Павленского, Арсена Савадова, Pussy Riot, AES+F, а также нескольких сибирских художников и арт-группы “Синие носы”. Имен российских художников на выставке значительно больше, но их работы представлены не сами по себе, а как часть феномена главных звезд выставки: Pussy Riot, Павленского, Кулика.
Сами художники как люди харизматичны, интересны, часто гораздо более интересны, чем то искусство, которое они делают
После открытия “Art Riot: Post-Soviet Actionism” на куратора посыпались обвинения: “А где “Война”? Где Осмоловский? Где другие художники, выражающие свое недовольство миром через художественные высказывания?” Гельману пришлось объясняться: мол, никто не предполагал делать обзорную выставку по истории акционизма в России. Во-первых, для ее масштабов не хватило бы и двух галерей Saatchi. Во-вторых, по словам куратора, “у радикальных художников внутривидовая борьба сильнее, чем межвидовая. Они друг друга очень не любят, считают друг друга не художниками и вместе выставляться не хотят и не будут”.
Выбор пал на действующих сегодня художников с мощной личной историей. “Сами художники как люди харизматичны, интересны, часто гораздо более интересны, чем то искусство, которое они делают, — признался Гельман “Зиме”. — И если мы хотим завоевать публику, то ее надо не восхитить и не впечатлить, а надо вызвать сочувствие. <Показать>, что есть такие-то люди. Они прошли сложный путь. На этом пути у них были страдания, тернии, медные трубы”. Так, по словам куратора, через историю отдельно взятого человека, зрители смогут приблизиться к пониманию всего пласта этого искусства.
История Pussy Riot в этом смысле, пожалуй, наиболее показательна. Весь мир слышал про двух русских девушек — Надю и Машу — которые два года провели в российской колонии за танец в Храме Христа Спасителя. Их история стала известна благодаря мощнейшей поддержке, полученной от западных звезд, и дальнейшей пиар-активности членов группы. Но в чем искусство? В чем была его суть? “Art Riot: Post-Soviet Actionism” — возможно, впервые в рамках выставочного пространства — старается на эти вопросы ответить. Pussy Riot посвящено два зала. Один — под условным названием “Pussy против Путина”, второй — “Путин против Pussy”. В зале, посвященном акциями группы, можно увидеть не только лица Толоконниковой и Алехиной, ставшие публичными символами протеста, но и лица тех, чьих имен мы не знаем: Таисии Круговых, Лусинэ Джанян, а также басистки Нади, голос которой звучит в том самом клипе “Богородица, Путина прогони”. История Pussy Riot начинается не с ареста, а с радикальных идей женской группы и их воплощения. Рядом с фото и видео работ самих Pussy Riot размещаются вдохновленные историей группы работы художников Виктории Ломаско, Марии Киселевой, Евгении Мальцевой, Семена Агроскина. Вместе с ними — реальные плакаты, с которыми люди выходили к тюрьме. На одном из них написано: “Надя голодает 9 дней”.
Этот проект прославился после 11 сентября, когда все увидели, что в пейзаже Нью-Йорка не хватает тех самых башен. Работа была сделана до того, как произошел теракт.
Одна из представленных на выставке работ Олега Кулика — “Мадонна” (силуэт иконы Богородицы в обрамлении танцующих фигурок) — тоже посвящена Pussy Riot. Другая работа (керамическая скульптура человека, вколачивающего в мошонку огромный гвоздь) посвящена Павленскому. На момент открытия лондонской выставки сам Павленский сидел во французское тюрьме. Часть зала, рассказывающую о поджоге Банка Франции, устроители выставки планировали уже без него. В остальных закутках все сделано четко под руководством художника, который стремился избежать в демонстрации своих акций любой декоративности. Здесь представлены только реальные уголовные дела и документальные видео с камер. Впрочем, Павленский уже вышел за пределы человека частного. Размещенная рядом работа Константина Беньковича героизирует его портрет: сделанный из металлических прутьев, в темноте он кажется бесполезной кучей металла, но подсвеченный изнутри, оживает, и зрители видят за металлической решеткой силуэт Павленского анфас и в профиль.
Еще один зал посвящен “Исламскому проекту” группы AEF+S. По словам Гельмана, он доказывает, что “провокация — это не обязательно выход на улицу”. Ее можно совершить с помощью компьютера и фотошопа. В узоры традиционных восточных ковров вписаны узнаваемые символы мировых столиц, заметно подвергшиеся исламизации. Этот проект прославился после 11 сентября, когда все увидели, что в пейзаже Нью-Йорка не хватает тех самых башен. Работа была сделана до того, как произошел теракт. В современном Лондоне проект группы смотрится вызывающе и неполиткорректно. По словам куратора выставки, художники его делали не о России. Но если спросить человека в России: “А что сейчас происходит в Европе?” — он расскажет примерно следующее: везде сидят беженцы-мусульмане, в метро они разжигают костры”.
Выставка “Art Riot: Post-Soviet Actionism”, как и сама история России этих лет, полна парадоксов. Самые нарядные и не чуждые декоративной красивости работы оказываются самыми зловещими в своих случайных пророчествах. А самые нелепые и где-то смешные кадры опускают в такие глубины человеческого отчаяния, что на них становится больно смотреть. “Донбасс — Шоколад” — скандальный фотопроект художника Арсена Савадова. На нем изображены шахтеры в балетных пачках, принимающие нелепые позы. Проект снимался в 1997 году — когда рабочий класс много месяцев не получал зарплату, и художник захотел показать, до чего людей довели. Брутальные украинские мужики, шахтеры, ползают в балетных пачках по полу, заламывают по-лебединому руки — взамен на полученные от художника за фотосессию деньги.
Последний зал выставки посвящен “смеху юродивых” — шутов, которые под маской собственной глупости высказываются о серьезных проблемах страны и мира. Дамир Муратов, Ринат Волигамси, Василий Слонов — художники, работающие самостоятельно и живущие в разных городах: Омске, Уфе, Красноярске. При этом они реализуют глобальную идею, символизирующую тему конфликта между провинцией и Москвой. Арт-группа “Синие носы” из Новосибирска и вовсе смеется над всем подряд. В их пародиях влиятельные диктаторы и политики превращаются в смешных похотливых люмпенов. Но “носов” это ничуть не пугает: они будто знают, что даже длинные руки самых страшных диктаторов не дотянутся до такого далекого места, как Новосиб.
Показ “Art Riot: Post-Soviet Actionism” невозможен в современной России. Но устроители выставки рассказали, что уже ведутся переговоры об экспозиции на Венецианской биеннале искусств. Если зрители не успеют попасть в лондонскую галерею Saatchi, у них, возможно, будет еще один шанс. Впрочем, за два года в протестном искусстве так многое может произойти, что встречать посетителей, возможно, будут уже совсем другие герои.
Фото с открытия: Евгения Басырова
На обложке: Петр Павленский, Туша, 2013 г.