Снег – это свобода. Почему родители и дети в Англии так радуются, когда закрывается школа

По российским меркам снега в Англии выпало смехотворное количество, но вчера Met Office предупредил о «красном» уровне опасности — самом высоким из всех возможных: без крайней нужды на машинах лучше не ездить, а ходить по улицам следует с осторожностью. В Лондоне полно замерзших, а один человек погиб, спасая свою провалившуюся под лед на пруду собаку.

Так исторически сложилось, что даже два сантиметра снега в британской столице вызывают транспортный коллапс. Снегоуборочной техники в Лондоне нет: ради того, чтобы почистить дороги раз в год, содержать парк спецмашин невыгодно. Уж лучше пережить одноразовый урон всей экономике страны из-за того, что сотрудники не вышли на работу.

Но в этом году урон явно затянулся. Снег начал падать в понедельник. Во вторник мало того, что не растаял вчерашний, так еще и выпал новый. К среде все дороги заледенели, и сверху их целый день посыпал, довольно интенсивно, свежий снег. Аэропорты Хитроу и Гэтвик предупреждают о серьезных задержках как минимум до субботы: снегопады обещают до выходных. Вчера коллега моего мужа, вернувшись из командировки, просидел в закрытом самолете три часа: прилетели вовремя, а трап подать никак не могли, потому что не успевали расчищать поле.

Жизнь в такую погоду замедляется, в прямом смысле слова. Машины ездят осторожно, метро и особенно поезда задерживаются и стоят на каждой станции.

И вот уже четверг, а снег все идет. Такого в Лондоне не было уже много лет.

Больше всего радуются, разумеется, дети. Из-за того, что учителя не могут доехать до работы, школы закрывают.

Вчера я с самого утра с надеждой проверяла емейл. Но нет, школа моей старшей дочери и не думала закрываться. У нее побаливало горло, и вообще-то у меня был повод оставить ее дома. Но мы и так много уже пропустили, а в нашей школе строго с пропусками. А на улице такая красота! Солнце и свеженький, совсем белый снежок.

Я еще раз смотрю почту.

«Дорогие родители, обращаем ваше внимание, что школа работает в обычном режиме, и завтра будет открыта тоже».  

Во вторник, когда повалил снег, у них была математика. «Все смотрели в окно, никто не слушал учительницу. Она сказала, чтоб все повернулись к доске и решали примеры. Но трое детей все равно смотрели в окно, и их наказали, теперь они не пойдут гулять». Мое сердце сжимается: раз в два года выпал снег, а детям даже не дают на него посмотреть! Ну почему, почему в 10 лет уже столько несвободы?

Я вспоминаю свое детство. У меня очень часто болело горло. И каждый раз, как оно заболевало, неделю можно было сидеть дома. Неделю! Мои лучшие воспоминания из школьной жизни. Лежишь себе — болеешь. Хотя, понятное дело, ничего не болит, ты просто сидишь с ногами в кресле и перечитываешь в сто пятнадцатый раз «Карлсона». Обязательно под какао со сдобной булочкой — почти такой, как у Фрекен Бок.

Тут я принимаю волевое решение.

– Хорошо, оставайся. Но с одним условием. Каждый час полоскать горло. И пойти со мной и Анютой лепить в парк снеговика.

– Каждый час лепить снеговика? – уточняет дочь.

Мы смеемся и расслабляемся, это хорошее утро. Никто никуда не торопится — незапланированный выходной среди недели.

Но тут Саша вспоминает, что сегодня сдача проекта — трехмерной модели эко-города, над которой она корпела с выходных. Завтра у нас День книги, город станет уже никому не интересен.

И приходится идти в школу. Мне жалко до слез своего ребенка, я чувствую себя ужасной, ужасной, ужасной матерью. Почему мы не можем просто все вместе пойти в парк и слепить снеговика?

В Англии за прогулы штрафуют. Да что там прогулы — поболеть спокойно нельзя. Мне уже дважды приходило письмо из школы, чтобы мы задумались над посещаемостью ребенка. Ведь она пропустила с начала учебного года целых три дня! После четвертого завуч вызвал меня на ковер и объяснил, что так часто болеть нельзя, а для сомнительной температуры 37,5 есть «Калпол».

Иду обратно из школы одна. На каждом шагу останавливаюсь, чтобы пофотографировать. С приходом снега ушла вся суета, даже шума стало меньше. Машины осторожно пробираются по улочкам.

Люди выглядят празднично. Стоят, пьют кофе, разговаривают, никуда не торопятся: закрытие школы — очень веская причина не появляться в офисе. Это ведь почти что стихийное бедствие.

Сзади смех. Оборачиваюсь — маленькая собачка случайно наступила в подтаявший снег и вопросительно поджала переднюю лапу. Уперлась и дальше не идет, нюхает талую жижу. Хозяйка рассказывает, что обе ее собаки впервые гуляют по снегу и никак не поймут, почему за ночь все так изменилось.

Камелии под слоем снега, увядшие пальмы, распустившиеся нарциссы пожухли, хотя еще вчера держались бодрячком. Пруд замерз, и я задумываюсь о судьбе уток: их нигде не видно.

Все small talks – только о погоде, и теперь наконец-то есть достойный повод. Одна старушка рассказывает мне, что 30 лет назад (а она все это время живет в нашем районе) снег не был такой редкостью. Он выпадал каждую зиму и лежал, не таял, и вообще зимы было холоднее. Так что все эти фильмы с заснеженными улицами, «белое» Рождество — не преувеличение, когда-то все так и было.

Мы собираемся гулять с младшей дочкой. Она не особо-то хочет в снег. Старшая каждый раз в восторге ловит снежинки, а маленькую он не удивляет. Год назад мы были в Подмосковье на Новый год, там они неделю не вылезали из сугробов по пояс, лепя снеговиков и строя крепости.

Я вспоминаю, что Анна любит копать и строить. Достаю большие лопаты для песка и ведро. Теперь она наконец-то согласна идти в парк.

Парк полон детей. Оказалось, у многих есть ледянки или пластиковые санки, а один ребенок ездил с горки на доске для плаванья. Ледянки, кстати, продаются в Asda и на Амазоне. Забивайте в поиск snow slider, snow glider, snow sauser или просто snow seat. И деревянные с полозьями тоже есть: wooden snow sledge.

Мы строим замок с шестью башнями и оградой вокруг. У меня архитектурные амбиции: я собираюсь приделать к воротам британских львов. Но начинается снегопад, и Анна просит пойти домой.  

В ленте Фейсбука мамы ликуют: некоторые школы не закрылись, но рапортуют родителям, что дети гуляют весь день и очень довольны. Часть школ даже с утра успела разослать сообщения, чтобы дети приходили в подходящей обуви, appropriate footware (что на практике означает, как правило, резиновые сапоги: ничего более теплого у многих нет). Часть школ попросила родителей забрать детей домой пораньше.

Я проверяю почту. «Уважаемые родители, футбольный клуб завтра утром отменяется из-за погоды. В остальном все по плану, школа открыта, завтра мы работаем в обычном режиме».

Прихожу в школу. Думала, все будут хотя бы в резиновых сапогах, но нет — дети в туфлях. Колготки мокрые, в снегу. Замечаю двух девочек в носках и нескольких мальчиков в шортах. Особенно элегантно смотрятся носки и шорты в сочетании с шапкой-ушанкой. Почему так — я не знаю. Десять лет подряд я вижу такое и стесняюсь спросить. Мне кажется, шапка — подарок кого-нибудь из родственников. Может, английские бабушки тоже любят тепло одевать своих внуков? А брюки и колготки ведь неинтересно дарить.

– А нас сегодня отругали, – говорит мне дочь. – Мы кидали снежки в стену. Нам сказали: что вы делаете, смотрите какая теперь стена некрасивая! Мы ответили: но ведь снег скоро растает! Нам сказали: пока он растает, стена будет некрасивая. Кто ее будет оттирать? А вдруг останутся потеки, и ее придется красить в другой оттенок белого?

В таких случаях я непедагогично громко смеюсь.

Третье письмо приходит под вечер. День книги на завтра решили отменить. День книги — это когда все приходят в школу одетыми, как любимый литературный герой. Директору жаль, что на традиционном параде костюмов перед школой дети будут в куртках и не смогут продемонстрировать свои наряды как следует.

Ближе к ночи приходит еще один емейл. «Хотя школа и работает, имейте в виду, что, в зависимости от погодных условий, в последний момент мы можем принять решение закрыться. Пожалуйста, организуйте на этот случай присмотр за своим ребенком в течение дня».

Ну что ж, fingers crossed! Буду ждать утра и надеяться, что завтра мои дети получат кусочек свободы в виде бескрайнего поля снега, пусть и всего в два сантиметра толщиной, и длинного, бесконечно длинного дня.