Загрузка ...
Алексей Фирсов – необычный художник и еще более удивительный человек. Его картины продаются по всему миру, цены на аукционах достигают десятков тысяч фунтов, в Лондоне и ОАЭ проводятся его персональные выставки. При этом сам он, как признается, «живет в сараях» и за пределами 56-й широты творить не может.
Специально для журнала ZIMA c московским художником познакомилась лондонский коллекционер, член совета Tate по Восточной Европе Люба Галкина. Встреча прошла в московской галерее «Джарт» на Новом Арбате и началась неожиданно. Художник встретил Любу в штанах, одна из штанин была отрезана. «Жарко очень», – объяснил он и принялся за другую половину штанов. После того как брюки превратились в элегантные шорты, начался разговор.
— Вы для меня очень интересное открытие. Свой стиль вы называете «лавизм», и, как я понимаю, вы сами же его и придумали. Расскажите, как это начиналось. Был кто-то или что-то, что вас вдохновило?
Первым импульсом для появления лавизма стали фрески в церкви Успения на Волотовом поле под Новгородом. Сейчас эту церковь восстанавливают. Но много лет назад я увидел на фотографиях оттуда разбитые остатки фресок, наплывы извести. Сгустки этих подтеков так ложились на фрагменты, что, по сути, являли собой абстрактные произведения. Эти фрески писались в 1395 году, и мне показалось, что это был первый всплеск экспрессионизма. Знакомство с этими произведениями натолкнуло меня на мысль найти новый состав краски, который максимально восстановит ту древнюю технику.
— И вы начали экспериментировать с этим?
Случайно, на стройке. Мне понадобилось заделать одну щель. Но я хотел сделать это очень красиво и декоративно, а под рукой ничего не было, кроме масляной краски, огромного количества компонентов и новых алкидных красок. Я решил все это смешать. И потом подумал, а не может ли эта масляно-алкидная смесь заменить собой древнюю фресковую живопись на Волотовом поле?
Нарисовал, отнес на художественный базар в ЦДХ. Через два дня прихожу – продано. Домой прибежал, быстренько еще намешал, принес. В две недели по две картины продавал. Это было еще в 1990-е. В тот момент я понял, что так и рождается стиль. Спрос и предложение сбалансировались.
— Каким образом с технической точки зрения вы достигаете такого объема в своих работах?
Использую специальный алкидный состав, который увеличивает толщину краски, а также ее объем, мощь и выразительность раз в шесть. Потом уже я увидел, что я не первый. Оказывается, в Европе на основе акрилово-песчаных смесей уже работает Ансельм Кифер – пишет так же мощно. Я увидел его картины, когда уже начал ездить по миру, а до этого ничего не видел. Потом увидел на выставке отражение моих идей: Бурлюк бумажную пыль смешал с маслом и первый выполнил живопись в 3D. Можно сказать, что это папье- маше, но это первый эксперимент с рельефной чисто масляной живописью.
— А что вы можете сказать про таких английских художников, как Кософф, Ауэрбах? Мне кажется, они тоже очень экспрессивны, не жалеют краску в своих работах.
Но они не вводят туда ни одного нового модернового компонента, как это делают Кифер и Алексей Фирсов. У них чисто тюбиковое масло. Если вы пишете только маслом, то лет через 6–7 оно будет выглядеть как виноград, а потом – как изюм. Вся органика со временем сжимается. Алкидно-масляный состав не сжимается никогда. Так же, как и акрил, он не высыхает и не морщинится. Картина, написанная такой краской, будет жить вечно.
— Эта смесь фактически ваше ноу-хау?
Это внутреннее русское ноу-хау. Я видел потом эту технику на выставке в Сингапуре. Подошел, спросил. Китайцы рассказали, что эти краски производит суперсекретная лаборатория. Я про себя ухмыльнулся, потому что мне секрет доступен: я сам такие краски у себя в ведре смешал прямо на стройке. Но в Европе пока используются только акрилово-песчаные смеси, они до алкидно-масляных еще не доросли. Там действительно есть секретный компонент, который я нашел по чистой случайности.
— Вы работаете в мастерской?
Только в Подмосковье, на пленэре. По деревням езжу: тут в сарае поживу, там – в другом в сарае поживу. Холсты на машине вожу. У меня три сарая своих есть, в разных деревнях, в том числе под Звенигородом, там очень хорошо.
— Вы могли бы творить, например, под Лондоном? Или вас вдохновляет только русская природа?
Идеальная природа – это северная широта, 56-я с половиной параллель. Там особый состав луговых трав, особое цветение кустов, очень своеобразная растительность. Работать можно и в Канаде, и в Германии. Главное, чтобы была 56-я широта.
— Зимой тоже пишете?
Зима дает очень освежающий снег. До 15 градусов мороза я спокойно выхожу на улицу. Я бы и больше выдержал, но краска каменеет. Я ее и так ногами выдавливаю. Валенком становлюсь на тюбик и выдавливаю.
— Я так и представила вас в валенках и тулупе! Невероятно! Мне кажется, сейчас существует тенденция к возвращению холста и масла. После многочисленных перформансов и инсталляций сейчас все больше и больше художников выставляют свои живописные работы. Вы этого не замечали?
Пример первой живописи нашли в глубокой деревне на севере Австралии, и ей 40 000 лет. Но она совмещена с шоу: на ней была связь с духами, разыгрывались целые представления. Тогда живопись не отделялась от театра. Потом, 15 000–16 000 лет назад, появились живописные работы в пещерах Тамира. Особенно не отдаляясь от холста, почти плоская живопись остается с нами практически в том же виде, в котором зародилась. Она никогда не меняется.
— А как же абстрактная живопись?
Абстрактная живопись – это выделенные фрагменты. Например, Малевич очень любил иконопись. И в один миг он понял, что если выделить дизайн иконы и ее геометрическую составляющую, то можно нарисовать лучший в мире квадрат. Если мы возьмем, к примеру, фрагмент работы Веласкеса – кусок юбки инфанты 10 на 10 см, – то увидим, как на нем отражаются в том числе начинания XX века. Художник эволюционирует, как веточка от дерева. Он берет маленькую почку, вдохновляется, расширяет ее и начинает новый стиль.
Потом самый удачный его момент возьмет другой художник и опять увеличит его, гипертрофирует. Вот так этими кусками и передается традиция живописи. За 40 000 лет сколько зигзагов не было: и креатив, и дизайн, и наверняка световые картины в космос отправляли, и там они где-то отражались и возвращались. Живопись пережила все отклонения и изменения, но сохранила главное: поверхность и краску.
— Вы архитектор по образованию, при этом у вас глубокие познания в истории искусств. Вы изучали ее отдельно?
У меня была пятерка по истории искусств в МАрхИ, что-то я еще помню.
— У вас есть ученики?
Последователи лавизма? Многие приобщаются, изучают этот состав краски.
— Расскажите, что вы смотрите, когда бываете за рубежом? Кто вас вдохновляет?
Для нас, экспрессионистов, самые пожилые авторитеты – это Фрэнк Ауэрбах и Леон Коссоф. Пока они еще живы и для всего мира главные. Недавно был в Tate Britain на выставке Ауэрбаха – ну, мощно! Не просто так они такие мировые звезды. Вообще я люблю Tate Britain, Национальную галерею. Знакомых-то нет практически, хожу по музеям – к холстам.
— Но у вас ведь тоже все удачно складывается? Вас продают галереи, аукционные дома Phillips и Сhristie’s.
Я маленький пока. Совсем начинающий росточек. В мировом масштабе у меня совсем недорогие работы.
— Я слышала, что ваша картина была продана за £50 000 на аукционе Сhristie’s.
Это был благотворительный аукцион для фонда Gracious Heart, все пошло детям. Его проводил Симон де Пюри – он гений продаж.
— Алексей, из разговора с вами видно, что вы очень необычный и талантливый человек. С одной стороны, очень простой (вот эти все рассказы про сараи, зиму), с другой – необычайно глубокий. И то, что вы делаете, помогая другим, очень благородно. Часто ли вы бываете в Лондоне? Скоро мы сможем увидеть там и вас, и ваши картины?
В Лондоне я бываю. У меня прошло там две выставки, и работы хорошо продаются. Сейчас мы подписываем договор с галереей в Лондоне. Также подписываем договор в Китае. Этим всем занимается мой агент, Василиса Аби. А через полгода мы с ней планируем в Москве персональную выставку. Там будут не только мои картины, но и картины моих учителей. Ну, не буквально, конечно. Хотим привезти Фрэнка Ауэрбаха, Леона Коссофа, Хаима Сутина, Ансельма Кифера, Фрэнсиса Бэкона и Джексона Поллока. А потом должны быть мои выставки в Америке и на Мальте. Но про это спрашивайте Василису.
Василиса Аби (до замужества Каменева) – коллекционер, арт-консультант и куратор, мама двоих детей. Выпускница института Sotheby’s. Генератор новых идей и вечно работающий арт-двигатель. Ее можно найти по тегу в инстаграме #моялюбимаякудряваяголова. Эта голова знает и различает уже 62 художника и принадлежит первому сыну Петру, который с младенчества посещает с ней выставки, превью аукционных домов, приемы в музеях и закрытые ужины у коллекционеров. Сейчас к одной кудрявой голове добавилась вторая – сын Артур, с которым Василиса уже успела развесить выставку Алексея Фирсова в Дубае и добавить несколько работ Мураками в немецкую частную коллекцию.
Василиса представляет интересы современных художников из России, США, Сербии, Грузии и Франции. Кроме того, коллекционерам она помогает правильно составить арт-коллекции, определить подлинность того или иного произведения искусства. К ней же можно обращаться, если нужно найти уникальную работу Пикассо, Малевича или других художников. Очередным интересным проектом, запущенным Василисой, является проект #Artfamily. Он начался с еще одного тега в инстаграме, но вырос в офф-лайн и стремительно набирает обороты. В рамках проекта #Artfamily многие известные художники проводят мастер- классы в различных школах Англии и делятся своим опытом с малышами.
Вместе с художником Алексеем Фирсовым Василиса активно поддерживает различные благотворительные организации и проекты. На вопрос, почему она выбрала работу с этим художником, Василиса отвечает: «Его выбрала не я, а природа, одарившая Фирсова редкой возможностью понимать и по-настоящему видеть ее. Алексей – талант, он уникален и неповторим. Важно, что художник постоянно растет при этом. Полотна становятся все совершеннее и точнее слышат природу. А абстракции словно открывают новые глубины космоса. Я уже точно знаю, какие коллекционеры и галереи все внимательнее следят за творчеством Алексея. Появляются новые игроки, и это подогревает рынок. Каждый новый успех Фирсова поднимает планку цен на его картины. На заказ Фирсов не работает, а спрос растет. Выводы очевидны».
Тел: +44 (0) 7551030803
vasilisakameneva@googlemail.com