Личный опыт: как поступить в художественную школу в 33 года, открыть галерею и попасть в Саатчи

В лондонской Saatchi Gallery 13 сентября представят двух современных российских художниц Марию Агурееву и Викторию Иконен – сделает это молодой стартап Abode, основанный москвичкой Анной Глинкиной. Анна Глинкина рассказала ZIMA Magazine, как из мира рекламы попасть в современное искусство, открыть онлайн-галерею и продавать картины через интернет.  

Кружок рисования для взрослых

Я поступила в художественную школу в Манчестере, когда мне было 33 года, чтобы получить диплом в современном искусстве. А через три года открыла свою онлайн-галерею Abode. Я всегда мечтала рисовать. Но родители считали, что с художественным образованием из меня не получится серьезного гражданина. До этого я работала в одном из самых крупных международных рекламных агентств BBDO, где предложила организовать кружок для взрослых – когда нанимаешь преподавателя и он учит группу взрослых. У нас был учитель старой школы, учил нас очень традиционно: ставил руку и так далее. На тот момент мне было 25 лет, и это было что-то среднее между хобби и арт-терапией.

Могу сказать, что Manchester School of Art – очень сильная школа. Я провела там три года, этому предшествовали те самые десять лет нашего художественного кружка. Когда я поступала, у меня с собой было портфолио, в основном картины маслом. С ним меня приняли. Сначала был Foundation, потом меня сразу взяли на второй курс Fine Art. Когда я начала учиться, то стала интересоваться больше тем, что происходит внутри индустрии, изучать процессы и закономерности. Даже написала несколько работ о том, что происходит в российском современном искусстве – почему после авангарда оно скрылось в небытие.

Главное, что я поняла за время обучения, это то, что и в России, и в Британии есть много талантов. Но в Британии у художников все в порядке с амбициями и самовыражением, есть концепции современного искусства, но страдает ‘skill set’. В России с последним все в порядке, но художники очень не уверены, нужно ли все это и достойно ли. Вообще многие талантливые молодые художники сосредоточены на своей практике и не имеют возможности, достаточно ресурсов и знаний, чтобы продвигать своё творчество, поэтому им нужна поддержка. Например, чтобы их правильно представляли коллекционерам.

Искусство пинты Гиннесса

Идея проекта пришла ко мне во время учебы в художественной школе. Я решила скомбинировать свой опыт и знания: первое образование я получила на филфаке МГУ (романо-германская филология), потом год училась в Тринити-колледже в Дублине. Мне хотелось сделать проект, отвечающий потребностям современного арт-рынка.

Учеба в Ирландии очень повлияла на мое мировоззрение, на то, как я начала мыслить о себе и других людях. Это связано с подходом к образованию: если в МГУ приходилось заучивать огромные объемы информации и цвет занавесок в разных произведениях, то в Дублине учили пропускать информацию через себя, выбирать то, что зацепило, и потом выдавать уже нечто свое. Еще я научилась самостоятельности. В Москве мои друзья-студенты не работали, считалось, что нужно концентрироваться на учебе, а в Дублине работали все. Я тоже начала: устроилась в паб и совсем скоро могла наливать идеальные пинты Гиннесса. А так как вся социальная жизнь Ирландии проходит в пабах, за время работы я познакомилась со всем Дублином – со многими общаемся уже 20 лет.

Сначала мы думали, что это будет галерея ‘pop up’. Отсюда появилось название проекта Abode – ‘no fixed abode’. Проблема [постоянных] галерей мне виделась в том, что они очень привязаны к конкретному месту и людям в этом месте. Даже в Лондоне ты так или иначе ограничен. Финансовый вопрос здесь, конечно, тоже играет роль. Физическая галерея – это большой груз, порой невыносимый. Часто он мешает делать тебе то, во что ты веришь. Особенно в случае молодого искусства.

Также многим знакома ситуация барьера: [когда неловко] зайти в галерею. Есть элемент стеснения, непринадлежности и ощущения «я здесь ничего не могу себе позволить». Это также одна из причин, почему многие галереи уходят в онлайн. Поэтому мы тоже решили, что в онлайне будет проще  продвигать молодое искусство. Для нас очень важны отдельные, серьезные ярмарки – как та, на которой мы будем в Саатчи. У них есть амбиции [создать нечто вроде] Frieze для молодых галерей.

Инвестиции и лояльные коллекционеры

С самого начала, когда мы искали инвестиции, нас стала поддерживать британская компания, в которой много крупных меценатов и коллекционеров. Я лидер проекта, я определяю себя как русская, но мне интересно и то, что происходит в российском искусстве, и то, что происходит в британском. Поэтому было решено, что проект будет русско-британским. Мы работаем с художниками из обеих стран.

Чтобы оставаться независимыми и выбирать действительно стоящих художников, нам, конечно, нужны средства. Пока мы не подавали заявления на гранты, пытаемся своими силами. Открытие платформы, участие в ярмарках – все это стоит достаточно дорого. Здесь, конечно, работают только инвестиции. Нам повезло: у нас доверительные отношения, поэтому мы свободны в выборе художников и мероприятий. Финансирование у нас не безграничное, поэтому мы стараемся выбирать те проекты, которые могут дать хороший толчок галерее. Также важно иметь пул лояльных коллекционеров, которые всегда заинтересованы в новых именах. При этом, чтобы наращивать новых клиентов, нам жизненно важно появляться где-то физически.

На то, чтобы галерея стала приносить прибыль, мы заложили три года, пока прошел только год. Но прогресс уже есть. Допустим, в Саатчи мы попали достаточно легко. [Сначала] они нас пригласили не участвовать, а только подать заявку. Они ко всем галереям подходят индивидуально. Мы показали сильных художников, поэтому нас достаточно легко приняли, в то время как многим отказали. Конечно, для нас и для наших художников это хороший знак того, что мы на правильном пути: в проект Саатчи пригласили всего 46 галерей со всего мира, которые занимаются современным искусством.

Сложно ли продавать искусство онлайн?

Мое направление – одно из самых сложных. Сложно привлекать внимание и вызывать интерес к тому, что еще не известно. Но мне это поэтому и кажется таким важным с точки зрения формирования культуры. Ведь то, что сейчас происходит в молодом искусстве, – это то, что будет через несколько лет представлять молодое поколение. То, что раскручено, уже не так интересно, все и так знают нео-поп-арт, слышали имена Джеффа Кунса и Хокни. Для меня это уже прошлое – потому что уже представлено.

Наш проект не занимается красивыми принтами в рамочках, мы сосредоточены именно на серьезном искусстве, которое отражает современные проблемы, реальность и мышление. Все это только формируется, художники молодые, их мало кто знает, поэтому прокладывать путь к новым коллекционерам, ярмаркам, конечно, сложно. Несмотря на то, что мы живем в эпоху диджитал-коммуникаций, достучаться до людей очень тяжело. Но в этом, наверное,  и состоит интерес.

Картины у нас можно купить прямо на сайте. Конечно, это накладывает на нас определенную ответственность: как сделать так, чтобы у человека по другую сторону экрана возникла связь с тем или иным произведением искусства. Эту задачу мы решаем несколькими способами. Например, представляем фотоработы художника в интерьере. Другой инструмент называется ‘view in the room’, когда пользователь может сконструировать свой интерьер с разными цветами, чтобы понять как картина подойдет по гамме. Также мы всячески мотивируем клиентов с нами связываться. Пока покупают, в основном, коллекционеры, которых мы знаем лично. Мы получаем много запросов онлайн и стараемся строить отношения, приглашаем на ярмарки, где картины можно посмотреть физически.

Рисовать не хуже своего учителя

Выбором художников я занимаюсь в основном через знакомых кураторов, художников, владельцев галерей – они многое советуют. Я долгое время работала в рекламе, а это очень близкая к искусству индустрия. Даже у креативщиков в рекламе по большей части художественное образование. Также я хожу на выставки, где бы я ни находилась, чтобы отмечать для себя новые имена. Для меня важно видеть развитие художников, поэтому мы обычно наблюдаем за их творчеством в течение 1-2 лет, прежде чем предложить сотрудничество. Таким образом, например, я познакомилась с Марией Агуреевой, чьи работы мы представим в Саатчи. А впервые я увидела ее работы на «Винзаводе» несколько лет назад, следила за ее развитием, а теперь она с нами в Abode.

Со всеми художниками мы работаем очень тесно: общаемся, встречаемся лично. На этом этапе многие отсеиваются. В случае с Россией, к примеру, это происходит из-за [того, что там художники] не принимают западную культуру и  [новые] идейные концепции. Меня поразило, что многие талантливые художники стремятся рисовать не хуже своего учителя, вместо того чтобы развивать свое видение. Я не вижу в этом ничего интересного, это не добавляет современному искусству ничего нового, хотя я преклоняюсь перед техникой и мастерами.

Тот же Пикассо, который очень популярен в России, говорил: «Я учился рисовать как Рембрандт 10 лет. А как ребенок – всю жизнь». Искусство – это не просто правильные мазки, это впечатление на более сложном уровне. На мой взгляд, современное искусство должно нести заряд того, что происходит здесь и сейчас, а не волочить багаж прошлого. Красивую картинку можно научить рисовать кого угодно – я в этом убедилась на собственном опыте.

Больше о жизни в Британии – тут: t.me/zimamagazine