Ресайклинг по-русски: откуда дизайнер одежды Наташа Зинько черпает вдохновение

Наташа Зинько – человек и один из самых интересных брендов, выстроенных бывшими соотечественниками. Natasha Zinko – это микс из уличной моды, хайп-трендов в духе молодых нью-йоркских дизайнеров плюс нотка ностальгической южной женственности. Яркий пример – сапоги на шпильке американской рэперши Ники Минаж, или брюки Дженнифер Лопез в клипе Jealous, вызывающие воспоминания о моде начала нулевых. ZIMA узнала у Наташи, как она вдохновляется советским детством, чем мода помогает планете и как ее 12-летний сын стал коллегой по бизнесу.

Шоурум Наташи находится в лондонском Мэйфейр, где нам удалось поймать дизайнера на бегу между окончанием Недели моды, ремонтом нового помещения магазина и подготовкой к экологическому пикету. 

Первое образование Наташи – юридическое, второе – диплом ювелира Сент-Мартинс, который она отправилась получать в 27 лет.
Центральный колледж искусства и дизайна в Лондоне выпускает сотни студентов каждый год, но на весь мир прогремели только четверо: Александр МакКуин, Стелла Маккартни, Джон Гальяно и Пол Смит. Достаточно ли мечты и диплома, чтобы стать дизайнером, и каково это – иметь собственный бренд?

Как вы стали дизайнером?

Наверное, так кажется, что удачно все сложилось, захотела – и стала. Но это большой труд.
Я прошла очень долгий путь, в результате которого я стала тем, кто я есть сейчас. Я – владелец компании, соответственно, не только занимаюсь разработкой вещей, но и тем, чтобы мы не влезли в долги. Чтобы понимали, какова себестоимость каждой вещи, за сколько мы можем ее продать, и какое количество людей я могу взять на работу и платить им зарплату. Каждый день идет рабочий процесс. Это помимо того, что я должна делать четыре коллекции одежды в год для мужчин и женщин, две детских, и ювелирные украшения. У меня нет свободного времени – да, один рабочий день может выпасть, зато на следующий ты будешь работать 24 часа. Но я получаю от этого всего большое удовольствие. Опыт наслаивается в процессе. Конкретного пути нет, я уверена. Нельзя никому посоветовать – делай так и будет такой результат, у каждого – свой путь.

Каким было обучение в Сент-Мартинс?

Там не учат точным наукам. Учат творить, видеть, слышать. Я училась на ювелирном и реально умела это делать – меня учили на одесском ювелирном заводе паять, и я часто помогала другим. Пайка – это как выжимание сцепления в машине, нужно прочувствовать и попасть в момент. Попал – и оно пошло. Мне нравилась техническая часть, но чтобы у тебя нормально стало получаться, нужно сидеть и паять, а не посмотреть один раз, как это делает один мастер.
Я тогда много времени проводила с маленьким Ваней и делала маленьких человечков, как неваляшка, из шариков. Сделала очень много шариков и спаяла их между собой в разных позах. А теперь я делаю зайчиков и слоников на основе тех же шариков, теперь они пустые, технологии другие, но принцип тот же. У нас даже одного слоника из коллекции зовут Иван – так мило.

Вы не производите впечатления «светской львицы» – скорее, вызываете ассоциации с Вивьен Вествуд. В вас есть нотка хулиганства и много свободы.
Вам комфортно в таком публичном образе?

Рыжие-бесстыжие! (Смеется.) Мне жизнь в Лондоне нравится именно поэтому. Здесь не нужно показывать кому-то, в чем ты ходишь, на какой машине ездишь. Здесь всем на это наплевать.
Так, как я одета сейчас, я могу ходить везде – кроссовки, джинсы. И светской львицей я себя, конечно, называть не хочу. Это какое-то жуткое название. Почему именно львица?

Мода – это искусство?

Это такое современное искусство. Скорее, даже временное. Украшения для меня – вещи более длительного пользования. Для меня это иногда интереснее, потому что драгоценности – что-то внесезонное, 3D скульптура, которая несет определенную эмоциональную нагрузку.
Иногда не хочется никакую ювелирку надевать, а бывает, хочется ощутить защиту – надеваешь. Люди раньше носили амулеты, чтобы формировать вокруг себя некое защитное поле. Ты оберегаешь себя таким же образом – выстраиваешь немного расстояние между собой и окружающим миром. По такому принципу работает и одежда: ты одеваешься и закрываешься, прикрываешься, скажем так, но люди не относятся к ней так серьезно, как к ювелирным украшениям. Одежда – более сезонная.
Хотя с тем, что сейчас происходит в нашем климате, я считаю что есть важный момент – если покупаешь вещь, цени ее, либо не покупай вообще. Лучше меньше покупать, но то, что тебе нравится, и ты будешь знать, как это носить. Сходи, познакомься с дизайнером, поговори с ним, тогда у тебя будет эмоциональная связь с вещью. Я практически никогда не выкидываю вещи. Они у меня навсегда!

Даже стулья и скамейки на нашем показе, и те, что мы будем использовать в новом магазине, сделаны из остатков тканей. Получился, как я считаю, крутой пэчворк – люди вообще не понимают, что все это сделано из старого. Таким образом можно дать идею людям, которые не имеют отношения к фэшн-индустрии, но могут сделать из трех старых вещей одну новую. Идея состоит в том, что не нужно столько тратить, потребления может стать меньше.

В пресс-релизе вашего бренда сказано, что вы, помипо прочего, вдохновляетесь советским детством, когда вещи не выбрасывали, а чинили.

В новой коллекции я говорю о том, что выросла в СССР, где у нас не было такой большой возможности иметь все, что мы хотим. Были какие-то вещи, которые кто-то привозил из-за границы, мы их ценили и носили десятилетиями. Мой дедушка был журналистом. Он иногда путешествовал, и мне перепадала какая-нибудь курточка.
Бабушкину шубу я носила в школу десять лет – мне ее просто перешивали. У меня мама очень рукастая, и папа тоже – и вот мне ее переделывали, и я ходила в школу в этой беличьей шубке, в тулупчике. Которая еще моей бабушки из Горького. А жила я в Одессе.

В Одессе все еще нужна шуба зимой?

Ты знаешь, раньше в Одессе было холоднее, конечно. Что-то происходит с климатом, это точно. Мы прямо сейчас готовимся к маршу в пятницу, я после интервью иду к своей девочке – она уже плакаты рисует на наших старых коробках.

Тебя волнует будущее планеты?

Волнует. Сейчас в Одессе мы запустили проект «Могу Себе Позволить», чтобы обратить внимание молодежи на reuse и recycle.
В Одессе есть частная компания, они собирают мусор, распределяют и продают его. Они поставили столько контейнеров, сколько могли, но люди не обращали на них внимания. Мы хотим объяснить людям что это за контейнеры, почему надо сортировать мусор Еще мне бы хотелось проводить какие-то семинары, educate people, организовывать. Просто собирать молодежь. Может, даже поехать вместе на завод по переработке мусора. Я туда ездила и обалдела, что у нас это все есть, оказывается. Сначала я думала, что нет процесса и нет смысла в сборе. А он есть: люди собирают пластик, распределяют его по цвету, а другие компании потом его скупают и делают новые вещи.
Но завод огромный, они могут делать намного больше.

Мы сделали компанию с ребятами-одесситами. Даже не платили им – они сказали «если нам понравятся ваши вещи и ваша идея, то мы будем сотрудничать». Это новое поколение, 20-23 года, они многое понимают сейчас. Сейчас по всей Одессе висят рекламные билборды и плакаты, где написано «легко выкидывать мусор правильно». Мы пытаемся привлечь внимание людей, объяснить, что это просто и хорошо – донести пластиковую бутылку до контейнера.
Я стилизовала съемку, одела ребят в нашу новую Pre-Fall коллекцию – они такие модные стоят, легкие. Мне кажется, это круто. Этот контейнер желтый, они уже стояли в Одессе. Тогда их было мало, а сейчас их станет намного больше: город пообещал нам установить еще 70 как минимум.
Значит, это работает, мы обратили внимание людей.

Что делать с остальным мусором?

Я считаю, что целлофановые пакеты вообще не нужны изначально – перешли бы на стеклянные бутылки молока, и все. Алюминиевые банки – тоже хорошо, их хотя бы можно переработать. В новой коллекции, которая будет в марте, у нас даже кармашки на вещах будут из переработанного алюминия  (Natasha Zinko сейчас сотрудничает с Alutrade, одним из крупнейших переработчиков алюминия в Великобритании) Какую-то лепту мы тоже вносим.
Мы не используем натуральный мех, редко используем кожу, но если сравнивать – то и полиэстер не очень хорошо использовать, и натуральные ткани. Остается очень маленький выбор для производства. Конечно, лучше всего брать в дело старые вещи. Мы не заказываем новые ткани, например, пока не используем до конца то, что лежит на складах. Знаете, что делают большие компании со старыми материалами? Они их сжигают. Старые коллекции тоже. А производят они в сотни раз больше вещей, чем небольшие бренды вроде нашего.

Сжигают? Зачем?

Хороший вопрос. Такие правила. На распродажу вещи не идут – это нехорошо и не престижно для бренда, проще сжечь. Мода сейчас является одной из структур, которая вносит очень большую лепту в загрязнение окружающей среды. Но сейчас, наконец, все об этом заговорили.

Последние коллекции дизайнера обозначены как Natasha Zinko x Duo: Duo, он же @TheGoldenFly в социальных сетях – двенадцатилетний сын Наташи, Иван.

У вашего сына 100 тыс подписчиков в инстаграме и собственный бренд – вас не пугают такие темпы взросления?

Нет, потому что нынешние 12-летние мыслят, как 18-летние. У Вани все друзья-ровесники занимаются бизнесом, что-то делают. Кто-то продает кроссовки, у кого-то уже свой магазин. Соответственно, я с ними со всеми тоже общаюсь, он же не пойдет один в 12 лет куда-то тусить. Все приятные, целеустремленные, некурящие и непьющие, нормальная молодежь, которая к чему-то стремится.

Мы вместе с Ваней делаем мужскую коллекцию Duo – он мой коллега, по сути.
Иногда смеется, говорит: «Давай мы сейчас с тобой не как мама с сыном, а по бизнесу поговорим». Значит – про коллекции, что планируется дальше. Он даже кастинг помогал делать на этот раз, инициатива была его – сделал рисерч, позвал знакомых мальчиков из Лондона, сам писал им, потом передавал контакты нашему кастинг-директору.

Мы много времени проводим вместе, он был на многих показах в детстве, потому что я не могла оставить его дома одного. У него сформировалось свое мнение, и какой-то свой вкус. Он проводит много времени в нашей мастерской, в магазине. Кстати, фразу TALK LESS ACT MORE, которую мы так часто используем, Иван придумал и сформулировал.

Интерес вашего сына к моде понятен. А он влияет на ваш вкус? Новая коллекция Natasha Zinko очень эклектична – в ней много многослойных больших вещей, капюшонов, кроссовок.

Я сама всегда любила объемные вещи. Видели бы вы меня в 16 лет, я точно так и ходила: кроссовки, джинсы, мужские трусы-боксеры, чтобы резинка была видна, майка-алкоголичка белая. Такое (смеется). Мне эта тема всегда нравилась. Конечно, нравилось и на каблуках пойти куда-то, но днем я всегда была такая, easy. В институт ходила в косухе, рваных джинсах и огромных говнодавах – вот это была я.
Сейчас я живу в свое удовольствие. Мне нравится, что не надо меняться, становиться взрослой, я такая какая я есть и, мне кажется, люди воспринимают меня нормально. Не люблю всегда быть в одном стиле – проснулась, оделась под настроение и пошла. То, как ты одет, в какие цвета, создает твое настроение, а то, как ты себя ведешь, этот образ завершает.

Ты посылаешь таким образом сигнал другим людям?

Ты посылаешь сигнал себе, а люди уже пусть сами разбираются.
Хотя я считаю, что быть секси – это тоже важно. Вещь может быть объемной, но у нее все равно просматривается талия.

Как на тех штанах Дженнифер Лопес с торчащими стрингами?

Это не отдельные стринги. Там из той же ткани сделаны трусы. Они пришиты, как деталь брюк. Надеваешь брюки и застегиваешь трусы на талии.

 

Бейонсе тоже любит ваши вещи на грани унисекса и «секси».

У Бейонсе была клетчатая рубашка, на которой сзади было написано по-русски «влюбилась» камушками. Наш бестселлер, кстати, это носки с надписью «влюбилась», а сейчас у нас новые с надписью «ту секси» – у всех мальчиков на показе они были, все были «ту секси»!

Отсюда вопрос: мода будет в будущем делиться на мужскую и женскую?

Идем к тому, что не будет. Мы начали делать мужские вещи, и все равно экспериментируем. Было 6 луков, а стало 14 – довольно много для мужской коллекции. 30 процентов вещей – общих, унисекс. Мы делали прайс-листы сегодня и не помечали вещи как женские и мужские, а только по размеру – S, M, L. Кто хочет, тот и покупает, и к этому рано или поздно все придет.

А что насчет обуви на каблуках?

Каблуки все равно останутся. Их не получится изжить – девочки все равно хотят быть сексуальными. Носить их или нет – всегда твой выбор, но иногда каблук так удлиняет ногу и делает простое платье особенным.
Круто, когда ты меняешь образ. Нет зацикленности. У нас в показе были и каблуки, и лапти были здоровенные. Как я люблю, на контрасте. Мои вещи можно носить и днем, и вечером, просто сменив обувь – днем надеть то же платье с ботинками или кроссовками, например. Но каблуки неудобные. Сколько я ни говорила на эту тему с мужчинами, которые их иногда надевают, даже они не могут весь день на них ходить, не хотят мучиться до такой степени. Хотя сейчас кто что хочет, то и делает – и слава богу.