Феномен Буковского

На этой неделе на Хайгейтском кладбище в Лондоне был похоронен Владимир Буковский. ZIMA попросила журналиста Машу Слоним, которая хорошо знала Буковского (он даже некоторого время жил у нее в квартире в Хэмпстеде, когда оказался на Западе после обмена на Луиса Корвалана), написать про него — и для нас — прощальную колонку.

История взрослой жизни Владимира Буковского в Советском Союзе — это история сопротивления советской системе, история лагерей, тюрем и психушек. Да что там взрослой жизни — еще в 1959-м, когда ему было 15 лет, он был исключен из школы за участие в издании рукописного журнала. Пришлось перейти в вечернюю школу.

Потом, в 1960 году — организация на Маяковке поэтических чтений, которые переросли в политические. В 1961-м арестовали старших организаторов: Юрия Галанскова и Эдуарда Кузнецова, а Буковского отчислили с биологического факультета МГУ.

Первый раз его арестовали в мае 1963-го — за попытку скопировать «Новый класс» югославского мыслителя Милована Джиласа. Владимир Буковский был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в Ленинградскую спецпсихбольницу. В 1965-м — опять психушка: он принял активное участие в подготовке «митинга гласности» в защиту Андрея Синявского и Юлия Даниэля.

Мир узнал о существовании карательной медицины именно благодаря Буковскому, кропотливо собиравшему свидетельства мучительных издевательств, которым он и другие «политические» подвергались на принудительном лечении в спецпсихбольницах. В 1971 году Буковский передал на Запад 150 страниц документов о злоупотреблениях в советских психбольницах, сопроводив их обращением к Международному конгрессу психиатров с просьбой обсудить этот вопрос на своем съезде.

В третий раз Буковского лишили свободы за организацию демонстрации против ареста Александра Гинзбурга, Юрия Галанскова и их друзей в 1967 году на Пушкинской площади. За это он был приговорен к трем годам колонии. И последний срок: 5 января 1972 года Буковского приговорили к 7 годам заключения и 5 годам ссылки. Но в декабре 1976-го в результате международной кампании за его освобождение власти обменяли Буковского на лидера Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана. В компании с требованием освобождения Буковского выступали видные писатели и политические деятели. Владимир Набоков написал в письме в газету Observer: «Героическая речь Буковского в защиту свободы, произнесенная во время суда, и пять лет мучений в отвратительной психиатрической тюрьме будут помниться еще долго после того, как сгинут мучители, которым он бросил вызов».

Буковского и его выступления, конечно, помнили и помнят, но мучители и их политические потомки, увы, не сгинули.

Был момент, когда казалось, что вот, еще немножко, и колосс рассыплется, а Владимир Буковский найдет свое место в новой российской жизни. В апреле 1991-го он впервые после высылки посетил Москву. В ходе подготовки к выборам президента РСФСР штаб Бориса Ельцина даже рассматривал Буковского в качестве возможного кандидата в вице-президенты. В 1992-м по приглашению новых российских властей он как официальный эксперт принял участие в процессе по «делу КПСС» в Конституционном суде РФ. 28 мая 2007 года Буковский был выдвинут кандидатом в президенты РФ от группы демократической оппозиции на выборах 2008 года. Центризбирком отклонил заявку, мотивируя отказ проживанием Буковского вне территории РФ последние 10 лет и отсутствием документов, подтверждающих его род занятий. Не смог показать справку, что он писатель. А в марте 2014 года консульский отдел российского посольства в Лондоне отказался выдать ему новый российский паспорт.

Владимир Буковский не рвался ни в президенты, ни в мэры, но был очень огорчен, что в России так и не состоялся полноценный трибунал над КПСС. Впрочем, огромная польза от его участия в скомканном процессе по делу КПСС в Конституционном суде была. Тогда он для полноценной подготовки к процессу в качестве эксперта потребовал пустить его в архивы партии и КГБ. При помощи диковинного в то время сканера и лэптопа ему удалось скачать и переправить на Запад тысячи страниц совершенно секретных партийный и кэгэбэшных документов. Этот уникальный архив существует в онлайне и открыт для всех желающих. Правда, желания заниматься им в России на официальном уровне уже нет. Тот суд и свою работу в архивах он описал в книге «Московский процесс».

Конечно же, места Буковскому в ново-старой, путинской России не нашлось. Его боялись и ненавидели. Но Буковского любили, ценили и были ему благодарны очень многие. И в России, и на Западе, и в странах бывшего Союза и его сателлитов, которые стали свободными в том числе и благодаря ему.

 Достаточно было посмотреть на тех, кто приехал на лондонское кладбище Хайгейт, чтобы проститься с Буковским.

Польскую делегацию возглавлял посол Польши в Лондоне, который прочитал послание премьер-министра страны. Под флагом Борющейся Солидарности у гроба стояли члены этой организации, которые рассказали мне, что Буковский помогал им еще с 1980-х годов, когда в Польше было объявлено военное положение. До конца жизни он был почетным членом польской Солидарности и одним из создателей российского движения под одноименным названием.

Из Киева приехал проститься и Мустафа Джемилев, который рассказал, как Володя поддержал крымских татар и Украину после российской аннексии Крыма.

Писатель, журналист и друг Буковского Александр Подрабинек, приехавший из Москвы, сказал, что Буковский всегда был для него ориентиром в диссидентской жизни.

Владимир Кара-Мурза-младший, тоже друг и соратник Буковского, вспоминал, как в декабре 2007 года сотни людей семь часов стояли в очереди на морозе, чтобы поставить свои подписи за выдвижение Буковского кандидатом в президенты России. Никто не ушел. «Сегодня, когда весь мир отмечает 30-летие Бархатной революции в Чехословакии, в результате которой президентом стал Вацлав Гавел, невольно думаешь, как разошлись дороги, по которым пошли наши страны», — заключил он.

Владимир Буковский всегда хотел быть ученым, нейробиологом, он не хотел вечно заниматься политикой, но не мог не заступаться за тех, чью свободу ограничивают. У него было неистребимое ощущение внутренней свободы и неприятие любой несправедливости. «У тебя была возможность кричать на весь мир, были друзья, на которых можно положиться, было время — что ты успел сделать? И миллионы мертвых глаз будут обжигать тебе душу укоризненными вопрошающими взглядами», — написал он в «И возвращается ветер». Поэтому до конца своих дней он оставался правозащитником.

А тот факт, что на похоронах не было представителей официальной России, его бы порадовал. Он не любил лицемерия и фальши. Зато обладал большим чувством юмора и, думаю, посмеялся бы близостью своей могилы к могиле самого знаменитого покойника Хайгейтского кладбища — Карла Маркса.