«Чувство изумления перед миром»: единственная церковь с витражами Шагала на юге Англии

 

Благодаря тому, что карантин постепенно ослабевает, открываются музеи, и даже редкие достопримечательности вновь становятся доступны для посещения. Одно из таких мест в Кенте, неподалеку от городка Тонбридж (Tonbridge) — старинная средневековая церковь Всех Святых в Тудли (All Saints’ Church, Tudeley). Чем же она выделяется на фоне других церквушек, разбросанных по Англии? 

Помимо почтенного возраста — церковь Всех Святых в Тудли была возведена в XII—XIV веках на месте старинного храма VII века и потом уже достраивалась в XVIII веке — она известна и как единственная в мире церковь, полностью оформленная витражами Марка Шагала, над ними он проработал более восемнадцати лет. На витражи Шагала в Англии можно посмотреть и в кафедральном соборе Чичестера, но попасть в столь гармоничное здание, где Средневековье переплетается с модернизмом, можно только здесь — в Тудли. 

Созданию шедевра предшествовала трагичная семейная история. 

В 1963 году местные землевладельцы сэр Генри и леди Розмари Д’Авигдор- Голдсмит попросили Марка Шагала установить витраж в восточном окне церкви в память об их дочери Саре, погибшей в возрасте 21 года. Шагал долго отказывался, ссылался на занятость (в то время он работал над потолком в парижской Гранд-Опера), на почтенный возраст (ему было уже 76 лет), на дальние расстояния, пока, наконец, не согласился и не приехал в поместье в 1967 году, чтобы присутствовать при установке витража. Тогда же, окинув взглядом простенькую церквушку, он произнес: «Это великолепно! Я сделаю их все». Нужно ли говорить, что владельцам поместья было не под силу оплатить такой огромный заказ художнику. Поэтому все последующие витражи он создал безвозмездно, с одной стороны желая утешить подавленных горем родителей, а с другой — вдохновившись тишиной и уникальным естественным освещением в церкви, которое позволяло витражам меняться в зависимости от времени суток.

Эти одиннадцать работ, выполненные художником, являются, по сути, его завещанием — последняя из них была установлена в 1985 году, практически перед смертью Шагала. По убеждению мастера, «достоинство художника проявляется в том, что он своим долгом считает сохранять чувство изумления перед миром». И это изумление перед миром, его красотой и тайной, охватывает любого, кто приезжает в Тудли.

Первый сюжет, о котором рассказывают серверные окна храма — это тайна творения. На их создание Шагала вдохновили строки Псалма 8: «Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил: то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?» Все витражи выполнены в голубых и фиолетовых тонах. Оба цвета имели особое значение в языке Шагала — это символы созерцания. И действительно, приглядевшись, можно увидеть голубку, овечку, осла и ангела, то внезапно появляющихся, то растворяющихся в океане цвета. Рядом, на фоне древа жизни, предстают Адам и Ева. Они получают «предупреждение крылом» от дружественного ангела. Кстати, в одном из окон на крыле ангела читается «Vava» — это имя Вавы (Валентины) Бродской, последней жены Шагала, которая, между прочим, держала довольно прибыльный модный бутик в Лондоне. Так, в сюжет вплетаются жизнь и любовь самого художника. 

Что интересно, эту христианскую церковь Шагал оформлял, не будучи христианином — он исповедовал иудаизм. И, судя по сохранившимся документам, иудаизм исповедовала и семья Сары. Шагал, оставаясь художником, очень долго мучился из-за того, что иудаизм налагает запрет на всякое человеческое изображение. Пытаясь разрешить внутренний конфликт между верой и призванием, он обращался за советом к главному раввину Израиля, спрашивая, должен ли он оставаться художником. Но раввин, не желая лишать мир такого уникального таланта, ответил: «Я оставляю это на ваше доброе усмотрение». При этом сам Шагал признавался: «Я мистик. Я не хожу в церковь или в синагогу. Для меня творчество и есть молитва». И в этом молитвенном творчестве горе перетекало в радость, а безудержная тоска — в память, любовь и упование на новую встречу. Так объясняется то самое четвертое измерение, которым художник стремился наделить в свои работы. 

Второе — тайна смерти. 

Все началось с гибели Сары. У девушки, несомненно, был дар видеть и узнавать таланты: она первой приобрела полотно юного Дэвида Хокни на выпускном шоу художника, когда о нем никто еще не знал. Сара была и горячей поклонницей творчества Шагала: его витражи она увидела впервые в 1961 году в Париже и пришла в восторг. Они были созданы для иерусалимской синагоги медицинского центра Хадасса, но предварительно выставлены в Лувре. По возвращении в Англию Сара была так впечатлена увиденным, что в течение нескольких недель говорила о витражах и называла их «самоцветами из прозрачного огня» (jewels of translucent fire). Совершенно трагически она погибла, путешествуя на лодке, в месте впадения реки Рай в море. В тот день она была вместе с бойфрендом Дэвидом Винном и Падди, сыном лорда Лонгфорда. Перед самым заходом солнца на море разразился шторм и опрокинул лодку: из троих молодых людей уцелел только сын Лонгфорда. К тому моменту, как он добрался до берега и нашёл спасателей, было уже поздно. И отец Сары, местный парламентарий, представитель партии консерваторов, сэр Генри, и мать девушки, душа общества литераторов, художников, политиков и актеров, были раздавлены горем. В память о любимой дочери они решили заказать витраж Шагалу. Семья долго старалась выйти на связь с художником, которым так восхищалась их дочь. 

Центральная композиция витража в алтаре посвящена трагической гибели девушки: мы видим, как троих молодых людей уносит морское течение; Сару, утонувшую в темных морских водах, а на берегу — одинокую рыдающую фигуру ее матери; одновременно душа Сары устремляется по лестнице вверх, вслед за ангелом — навстречу к распятому Христу, словно раскинувшему в объятии руки. Это и есть символ воскресения — жизнь, побеждающая смерть.

И третье — это тайна жизни, тайна радости. Витражи южной стены наполнены солнцем, светом, счастьем, потому в них преобладают желтые тона. 

Сюжеты на этих окнах не только связаны с жизнью Сары, но и являются размышлениями над строками псалма. При этом изображения не лишены и доли юмора: среди витражей можно найти два автопортрета Шагала. Почему два? Все потому, что друзья раскритиковали один из его автопортретов за то, что он изобразил свой нос слишком маленьким. Поэтому пришлось делать еще один — с уже исправленным носом.

Я провела в этой церквушке несколько часов, наблюдая за тем, как витражи меняют тона со светлых лучащихся на глубокие темные, в зависимости от того, как сквозь них преломляется солнечный свет. Они действительно становились похожи на волшебные самоцветы. Секрет завораживающего сияния кроется в особой технике нанесения пигмента непосредственно на стекло — так появилась возможность использовать одновременно три цвета на одной панели. В создании этой технологии Шагалу помогал его ассистент — Шарль Марк. А работа обоих начиналась со слов Шагала: «Шарль, давайте сделаем шедевр». Все витражи для церкви в Тудли как раз и были созданы в студии Шарля Марка в средневековом французском городе Реймсе (на некоторых витражах указана не только дата создания, но и город). 

Так, мы опять возвращаемся в английское Средневековье, в донорманские времена. Кстати, церковь Всех Святых упоминается в древнейшей английской переписи населения — в Книге Судного Дня (The Domesday Book) — как TIVEDALE. О Средних веках нам напоминает и древний молитвенный лабиринт в саду церкви. Те христиане, которые не могли позволить себе совершить паломничество к Святой Земле, довольствовались его символической заменой в виде таких сооружений. А сам план лабиринта в Тудли базируется на рисунке некоего фонтана в Дамаске. Однако, чтобы рассмотреть борозды лабиринта, придется долго и пристально всматриваться в очертания на лужайке: они зарастают травой, и их не так-то просто заметить. Проходя по лабиринту, можно полюбоваться не только старинной церковью, но и близстоящими солодосушильнями (oast-houses) с коническими крышами, в которых традиционно сушили хмель — Кент всегда был славен производством традиционного эля. 

Пейзаж в окрестностях Тудли мало изменился с конца XIX века. Если в запасе есть целый день, стоит прогуляться по округе. Во все стороны от церкви тянутся проторенные тропы, а в ближайшем пабе The Poacher and Partridge можно даже найти списки маршрутов с окрестными достопримечательностями. 

В обычное время церковь открыта до 16.00 ежедневно, но в связи с карантинными мерами расписание может меняться. Впрочем, уже известно точно, что начиная с 6 сентября в храме будут проходить воскресные службы. В любом случае, перед тем как туда ехать, советуем свериться с сайтом www.tudeley.org