Илья Гончаров. Как русский Лондон развел дискуссию на 800 комментов из-за школьной задачки

Умнейшие люди города сошлись несколько дней назад в увлекательном споре. В одной группе кто-то выложил детскую задачку. Надо было решить, сколько будет 8 – 3 + 1. Ребенок написал в ответе: «6», а учитель исправил на «4». 

«Мы только месяц как живем в Англии. Сегодня дочь, ученица девятого класса, принесла пример, решение которого не вызывает сомнений. Однако не тут-то было! Скобки точно не пропущены! Ответ учителя «4», а не «6». Куда бежать, что делать?» — грустно спрашивала родительница.

Кто бы мог подумать, что несколько десятков взрослых людей будут неделю это с жаром обсуждать? Задачка взволновала мамское сообщество так сильно, что пост обошел по обсуждаемости не только ковидную повестку, но даже, кажется, прививки и грудное вскармливание.  

Первыми пришли соглашатели-лоялисты. А точнее, лоялистки, так как сообщество женское. Разумеется, ответ должен быть «четыре», как у учителя, сказали они: «Скобки, умножение, деление, сложение, вычитание — порядок арифметических действий». И насовали в комментарии цветастых табличек про «тетю Салли» и BODMAS, с помощью которых английских детей учат запоминать порядок действий. Очевидно же из таблички: сложение идет раньше вычитания, так как оно стоит на строчку выше. А значит, работаем так: складываем 3 + 1 и полученный результат вычитаем из 8.

Защитники «шестерки» (включая топикстартера) принялись с жаром оспаривать эту логику. Как же так, в самом деле, — действия одного порядка выполняются слева направо. И это должно быть известно каждому. В конце концов «четверочников» прижали к барьеру, и они с достоинством сдались и признали поражение. «Пойду-ка я отсюда со своим филологическим образованием», — отшутилась одна барышня.

Но обсуждение только разгоралось. Сторонники «шестерки», словно герои игры-ходилки Doom, на пути к истине должны были одолеть еще множество идейных противников. А я читал эту дискуссию с большим антропологическим интересом: где, как не в сраче о какой-нибудь ничтожной проблеме, познается русский человек?

Вторыми оказались ценители западных ценностей. Комментарии они потом свои удалили, но, судя по оставшимся обломкам диспута, суть их возражений была такая: «Понаехали, так нечего тут свою советскую школьную систему пропагандировать. В Англии все иначе!» (о, эта удивительная русская черта — суметь даже в таком споре поднять «совковую» тему!). Но доблестные «шестерочники» отразили и этот удар, объяснив, что математика во всем мире одинаковая, не бывает суверенного исчисления и нечего тут разжигать арифметическую рознь.

Третьими пришли скептики, которые заподозрили, что ребенок что-то напутал в задаче. «Там, наверное, где-то были скобки? — предположили они. — Или надо было поставить скобки?» «Ребенок перепутал», «ребенок наврал», «ребенок сам хорош гусь» — нам ведь с вами хорошо знаком и этот суконный русский виктимблейминг, не правда ли? Поднимите руки те, кто, будучи школьником, в конфликтной ситуации в школе вместо поддержки и понимания ни разу не получал ровно обратного — дополнительных звездюлей от родителей? Такие среди нас если и есть, то их очень мало, и часто эта скверная привычка осуждать пострадавшего лезет из нас помимо нашей воли — даже если мы выросли и уехали в Лондон.

Четвертые пришли поругать английскую школу и учителя: «Зла не хватает! Учителя — на помойку! Уволить с позором! Срочно жаловаться на него директору! Вон из профессии!» И в этом проявилась еще одна типичная русская черта: осуждать человека и требовать расправы над ним. К счастью, помимо разъяренных поборников математики, были и те, кто замечал, что все мы люди, что учитель тоже может ошибиться и не надо за это сразу вести его к прокурору.

Но вы только не подумайте, что там было все сурово и насуписто. Наоборот, дискуссия была очень веселая, народ и анекдоты стал рассказывать, и случаи из своей жизни. В общем, ветка в какой-то момент даже рисковала превратиться в стену Леди Гаги, к которой русские женщины пришли защищать Ирину Шейк. Периодически, словно зомби, из небытия возвращались сторонники «четверки». Они продолжали постить цветастые картинки с BODMAS и утверждать, что в Англии цифры считают не так, как в других местах. 

В какой-то момент консилиум общими усилиями установил, что эта суверенная математика порождена банальным непониманием мнемонического правила. Люди слишком буквально воспринимали заветную аббревиатуру: раз в BODMAS буква A (addition) идет перед S (subtraction), то и в жизни этому надо следовать с религиозной неистовостью. И забывали прочитать мелкий шрифт, которым было написано, что A и S между собой равноправны и выполняются в порядке живой очереди (слева направо), и буква A идет перед S лишь потому, что должен же кто-то из них идти первым — таковы законы линейного письма.

Вместе с этим выяснилось и то, что и случай это отнюдь не единичный, и что многие учителя в начальных школах на полном серьезе полагают, что сложение идет перед вычитанием. Эти рассказы встречались эмпатическим плачем: как же грустно все с математикой и точными дисциплинами в английской школе. То ли дело у нас, в старом добром постсоветском совке: дети на уроках ОБЖ за две с половиной минуты могли танк Т-34 голыми руками собрать…

В общем, женское партсобрание через несколько дней жарких прений постановило: автору поста непременно сходить к учителю и разобраться, в чем дело и как вообще так можно. И почему в девятом классе дети решают задачи из пятого. Автор сказал, что непременно сходит и разберется. Ее возвращения — со щитом или на щите — ждали с нетерпением. Я бы даже рискнул предположить, что некоторые участницы дискуссии не спали в ночь перед исторической битвой нашего героя с главным злодеем.

И она вернулась. И она рассказала, чем закончился поединок.

А закончился он тем, что учитель посмотрел на пример и понял, что впопыхах ошибся. И извинился. А насчет сложности задач сказал, что с удовольствием будет давать девочке задания посложнее.

Вот и все.