Где искать русское искусство в Лондоне? Часть 1

Основной путеводитель по коллекциям русского искусства в лондонских музеях и за их пределами в трех частях. Часть 1. 

Кажется, что русского искусства в Лондоне не так уж и много. Но это только первое впечатление, которое, как и следовало ожидать, может быть обманчиво. Поиски русского искусства в британской столице оказались весьма увлекательным, почти детективным, занятием.  

Королевская коллекция

Бесспорным лидером по количеству произведений искусства русского и советского происхождения, конечно же, является Королевская коллекция. У британской королевской семьи всегда был интерес к российской культуре и истории. Например, в 1994 году принц Уэльский Чарльз издал на свои средства факсимиле записных книжек Пушкина. А еще он в течение многих лет покровительствует балету Большого театра. Королевская коллекция насчитывает более 600 предметов русского происхождения — да, да, Ее Величество королева Елизавета II остается хранительницей редкого собрания предметов русского искусства.

Отдельные экспонаты постоянно представлены в Королевской галерее рядом с Букингемским дворцом: в первую очередь, это предметы из коллекции изделий дома Фаберже. Она уникальна как по разнообразию, так и по художественной и исторической ценности: пасхальные яйца, цветы и фигурки животных из полудрагоценных камней, портсигары, братины, чарки, ковши, рамки для фотографий в технике гильош, мебель, часы, драгоценные украшения. 

В собрании королевы хранятся и портреты членов русской императорской семьи работы Богданова-Бельского, Шибанова, Винтергальтера, Доу, Лоуренса, Крюгера, портреты самой Елизаветы II кисти Леонида Эфроса и Сергея Павленко и серия портретов членов королевской семьи, выполненных русским художником-эмигрантом Савелием Сориным.  Среди раритетов вы обнаружите предметы из Камейного сервиза, подаренные королю Георгу V и его супруге Марии Текской четой Вернеров, а также деревянные шкатулки, вырезанные русскими военнопленными времен Крымской войны и приобретенные королевой Викторией и принцем Альбертом. Сюда же следует отнести ордена, черкесские кинжалы и даже казачью униформу царевича Алексея.

При желании вы обнаружите и произведения Петергофской гранильной фабрики, среди которых выделяются две малахитовые вазы: одна была подарена супругой Николая II Александрой Федоровной королю Георгу V для украшения покоев Виндзорского замка, а другая была приобретена королевой Викторией по окончании Всемирной выставки 1851 года. В Королевской коллекции можно найти и эмали Рюкерта, и знаменитые пасхальные подарки, выполненные фирмой Фаберже, такие как пасхальное яйцо с колоннами 1910 года работы Генрика Вигстрема или «Мозаичное» пасхальное яйцо работы Михаила Перхина 1899 года с портретами-медальонами детей российской императорской четы. Сюда же следует отнести и пасхальное яйцо с алмазной сеткой и с сюрпризом работы Фаберже 1892 года, которое было недавно обнаружено в запасниках куратором Королевской коллекции Каролин де Гито. Несомненно, интерес к Фаберже у английского королевского семейства появился под влиянием русских родственников — большая часть предметов была приобретена до начала революции.  

Пожалуй, самый интересный предмет в Королевской коллекции — это Владимирская тиара, то есть тиара Великой княгини Марии Павловны (Михен), жены великого князя Владимира Александровича, еще в 1880 году заказанная княгиней Болину — ювелиру, работавшему в Петербурге. Ему было поручено сделать тиару из 15 переплетающихся кругов, усыпанных бриллиантами, с висящей в каждом из них каплевидной жемчужиной.

После революции 1917 года работнику британского посольства в Петрограде Альберту Стопфорду по поручению княгини удалось проникнуть ночью в разграбленный большевиками княжеский дворец. Он нашел тайник с тиарой, драгоценностями и деньгами, снял с тиары камни, разделил ее на малые части и, завернув в газету, упаковал в два потрепанных портфеля. После этого он покинул Россию, переодетый в женское платье (тиара была спрятана в подкладку черного капора). В любом случае, похожая на триллер история стала частью легенды, которой овеяна тиара, столь любимая Ее Величеством (Елизавета периодически меняет в тиаре жемчужины на изумруды). Большинство из этих предметов можно было недавно видеть на выставке «Россия: монархия и Романовы» (Russia, Royalty & the Romanovs).

Музей Виктории и Альберта

Второй, очевидный в нашем случае выбор, — Музей Виктории и Альберта. Если приложить достаточно усилий и обойти залы под названием Ironworks и Metalworks, то в отделе, посвященном искусству XX века, вы найдете настоящий тульский самовар и кубок работы Федора Рюкерта (правда, сейчас этот кубок временно находится на выставке в музеях Кремля). Если вы ленитесь совершать такие подвиги во имя искусства, то просто заверните в раздел Jewellery — там вы сможете полюбоваться на редкой красоты вещицы Фаберже из коллекции известного собирателя, арт-дилера, владельца известной фирмы Wartski и одного из первых исследователей творчества Фаберже на Западе Кеннета Сноумена. 

А тем кому не лень, советуем собраться с силами и предпринять путешествие по залам с театральными эскизами и декорациями, текстилем, керамикой, скульптурой и мебелью. 

Бродя по галереям, посвященным Европе 1600—1800 годов, не пропустите бюст с портретом Екатерины Великой работы Федота Шубина, а также портрет Петра I и стальной камин с золоченым орнаментом, выполненный умельцами из Тулы и подаренный в 1805 году ирландке Марте Вильмот самой княгиней Екатериной Дашковой. В этих галереях также рассказывается об Агатовой комнате в Царском Селе и о других резиденциях Екатерины II. О них снят небольшой фильм, созданный при участии Эрмитажа. В коллекции есть даже навесной шкаф работы Елены Поленовой.

Еще один «гвоздь» собрания Музея Виктории и Альберта — это костюм Бориса Годунова, выполненный по эскизам художника Александра Головина для Федора Шаляпина, исполнявшего главную партию в одноименной опере Мусоргского. Он находится в собрании Theatre & Performance Galleries. Кроме того, в фондах Музея есть уникальная коллекция костюмов и произведений театрального дизайна, созданных для Русских балетов Сергея Дягилева. В нее вошли работы Льва Бакста, Николая Рериха, Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова, Александра Головина, Пабло Пикассо и Коко Шанель, а также различные визуальные материалы, связанные с творческой деятельностью дягилевской труппы: афиши, фотографии, книги, скульптуры и фильмы. Здесь же выставлены театральные работы и рисунки Александра Бенуа, дизайны костюмов Ивана Билибина второй половины 1920-х годов; театральные эскизы и кубистические акварели Александры Экстер и альбомы с эскизами Натальи Гончаровой 1930-х годов.

Музей Виктории и Альберта может похвастаться коллекцией русских живописных икон, икон на металле, окладов и церковной утвари XV—XIX веков. В его собрании также имеется обширная коллекция русских шпалерных и декоративных тканей и кружева, преимущественно XIX века, русская столовая утварь из гравированного серебра допетровского и императорского периодов, русский фарфор XVIII — начала XX века, интересная коллекция дореволюционных и советских плакатов и лубков, включая работы Казимира Малевича, Владимира Маяковского, Густава Клуциса, Виктора Дени, Николая Радлова, Эль Лиссицкого, Валентины Кулагиной, Дмитрия Моора и Кукрыниксов, а также плакаты 1919 года в поддержку Белой армии. Среди миниатюр можно найти два портрета русских императоров: Петра Великого с арапчонком работы Густава фон Мардефельда и Николая I, выполненного Иваном Винбергом. В музее также хранится бюст Марка Антокольского «Мефистофель», акварельный натюрморт Леонида Пастернака и коллекция современной народной игрушки 1990-х годов.

Большинство произведений русского искусства находится в запасниках, однако их детальное описание, часто снабженное фотографиями, доступно через электронный каталог музея.

Помимо этого, Национальная библиотека искусства (National Art Library) хранит так называемую Larionov collection — то есть, 391 предмет, приобретенный из парижского дома художника Михаила Ларионова и его жены Натальи Гончаровой, среди которых театральные эскизы, брошюры, выставочные каталоги, наброски и эскизы балетных костюмов. 

На данный момент V&A сотрудничает с музеями Кремля и Эрмитажем, а на 2020 год было запланировано открытие выставки, устраиваемой совместно с Государственной Третьяковской галереей и архивом Vogue Russia. Выставка посвящена влиянию, оказанному русской культурой и искусством на развитие мировой моды. Однако в связи с нынешней эпидемией, выставка, похоже, будет перенесена на более поздние сроки. 

Мозаики Бориса Анрепа в Национальной галерее

Если говорить о творчестве русских эмигрантов начала XX века в Лондоне, то здесь пальма первенства принадлежит художнику-мозаичисту Борису Анрепу (1883—1969). В 1920-х годах его имя фигурирует в списках ведущих английских художников. Про него, баловня и любимца английского бомонда, который был вхож в Bloomsbury circle, вообще можно было бы написать отдельную монографию. Имя Анрепа постоянно всплывает в контексте кружка Блумсбери, основными деятелями которого были писательница Вирджиния Вулф, арт-критик Роджер Фрай, писатель Литтон Стрейчи (даже одно время влюбленный в Анрепа) и философ Бертран Расселл. Сам Анреп был страстным поклонником таланта Вулф и ее литературного стиля. Фрай посвятил мозаикам Анрепа целую статью, а Олдос Хаксли вывел его в своем романе «Желтый кром». О художнике пишут и светские львицы сестры Митфорд (кстати, одна из них — Диана — изображена в виде музы Полигимнии в серии мозаик в Национальной галерее Лондона). Анрепа знало все фешенебельное общество: ему удавалось водить прекрасные знакомства одновременно и в Блумсбери, и в Мейфэр — среди богемы и знати. 

Его мозаики бессменно сопровождают наши визиты в Национальную галерею. Анреп получил грант на их создание в 1926 году от самого Сэмюэля Курто — текстильного магната и коллекционера произведений искусства (и, конечно же, основателя одноименного лондонского музея). В Западном крыле Национальной галереи находятся «Труды жизни», а в восточном — «Удовольствия жизни». Впрочем, посетителям обычно более знаком центральный вход с работой Анрепа 1933 года — так называемым «Пробуждением муз». От сна муз пробуждают Бахус (имеющий портретное сходство с критиком Клайвом Беллом) и Аполлон (сэр Осберт Ситвелл). Роль муз поручена знаменитостям и друзьям Анрепа: в облике Клио, музы истории, мы узнаем Вирджинию Вулф; Мельпомена, муза трагедии, не кто иная, как Грета Гарбо; Терпсихору, музу танца, олицетворяет прима-балерина Лидия Лопухова (впоследствии леди Кейнз); Каллиопу, музу эпической поэзии, — Анна Ахматова. На самом верху перед входом в центральный зал галереи располагается серия мозаик «Современные добродетели», выполненная в 1945—1946 годах. Здесь тоже под видом аллегорических фигур представлена целая плеяда британских деятелей, включая близких друзей Анрепа. Так, облик «Сострадания», олицетворяющего ужасы войны, имеет портретное сходство с поэтессой Анной Ахматовой; cэр Уинстон Черчилль олицетворяет «Противостояние» (Defiance); балерина Марго Фонтейн, внимающая звукам арфы, на которой играет Эдвард Саквилль-Вест, аллегорически символизирует «Усладу» (Delectation); философ Бертран Рассел выступает в качестве «Ясности» (Lucidity), а физик Генри Резерфорд, расщепляющий атом, — в образе «Пытливости» (Curiosity), в то время как облик поэта Томаса Стернза Элиота символизирует «Отдохновение» (Leisure). Итак, когда будете входить в Национальную портретную галерею и подниматься по лестнице — обязательно смотрите под ноги!  

Помимо Национальной галереи, произведения Анрепа украшают зал Блейка (Blake Room) в галерее Тейт Британ (он решил проиллюстрировать поэму из цикла Блейка «Бракосочетание Рая и Ада»), вестибюль Банка Англии, частные лондонские резиденции, интерьеры греческой церкви Святой Софии на Москоу-роуд и часовню Богоматери католического собора Нотр-Дам-де-Франс на Лестер-плейс в Сохо — ту самую, которая была расписана весьма загадочными фресками Жана Кокто. Анреп был против такого соседства его мозаики Рождества с фресками французского поэта и художника, но в результате их произведения оказались в одном пространстве и стали достоянием истории. Мозаики в католическом Вестминстерском соборе (не путать с Вестминстерским аббатством) венчают начало и конец творческого пути Анрепа: в 1914 году он создавал композиции для крипты собора, а в 1960-х, когда художнику уже было за восемьдесят, оформлял часовню Святого Причастия.

Возвращаясь к Национальной галерее, заметим, что, помимо мозаик Анрепа, в ее запасниках томится картина Репина — настоящий шедевр, переданный на хранение из коллекции Тейт Британ. Это этюд, написанный в 1878 году маслом по холсту и упоминаемый как «Портрет старика» (Study of an Old Man), был завещан галерее Тейт в 1964 году неким Питером Проваторовым (судя по всему, русским эмигрантом). По мнению специалистов, портрет относится к серии работ, созданных художником во время возвращения в Чугуев — место рождения Репина — после его трехлетнего пребывания в Париже. К сожалению, картины нет в основных залах, но ее репродукцию можно найти в электронном каталоге Национальной галереи. 

Фото: Legion-media, Russian Art and Culture