Илья Гончаров. Как мне стало обидно за Ассанжа

Но, во-вторых, есть еще один нюанс, из-за которого Ассанжа хочется пожалеть. Этот нюанс зовется Вовой.

Дело было так: я никого не трогал и просто написал у себя пост. И в этом посте я никого не трогал и только лишь написал всю правду: что в России менты убивают политических оппонентов, что Путин — чудовище и что такого-то числа некого месяца надо всем в Лондоне выходить под посольство России на митинг в защиту Навального.

Но тут приходит Вова и говорит (в комментариях):

— А слабо на митинг за Ассанжа выйти? Он вон тоже за правду страдает.

А я его в ответ спрашиваю: 

— Организуешь?

А Вова мне отвечает: 

— Я не могу против британской власти переть, она меня покарает.

Я сначала подумал, что он пошутил. Но потом выяснилось, что он, к сожалению, не шутил.

И вы, конечно, будете правы, если скажете, что ему надо было сразу за такое лицемерие сунуть в лицо. Но я не драчлив, да и Вова мне издавна не был неприятен, и вообще дело было в соцсетях. 

Так что я ограничился лишь ироническим замечанием.

— Как это, — говорю, — Вова, показательно. Как это характерно и типично.

Имея в виду это их всегдашнее нытье о том, что кто-то не так скорбит. Знаете сами, как это бывает: напишет кто-нибудь пост про то, что в России полицаи — упыри, а они такие приходят и канючат, дескать, а что у вас в Великобритании / Литве они лучше что ли? Вон как на прошлой неделе жестоко старушку оштрафовали за выход в магазин без маски, чего вы про это не пишете, а пишете только про русских ментов, потому что вы русофобы, да-а-а-а, а старушка плачет-убивается, а вы черствые и равнодушные твари». Вотабаутизм этот тошнотворный, на который уже ни один пользователь фейсбука старше 12 лет не ведется, но все равно противно, когда кто-то вдруг опять начинает.

Вот и сейчас тоже у Вовы получилось очень характерно, смысл его комментариев в сумме получился такой: «А вот ты за Навального топишь, а за Ассанжа не топишь, такниче-е-е-стно. Но сам я за Ассанжа топить не пойду, меня мамка не пускает. Но вам всем с дивана я выскажу, что вы двуличны и лицемерны».

Но ладно бы, если бы этим и закончилось. Но Вова не унимался и продолжал обмазываться:

— Просто понимаешь, ты борешься с чем-то далеким. А ты попробуй побороться с несправедливостью власти прямо у себя тут, рядом с твоим домом.

(И что-то там еще дальше про то, что очень комфортно лаять на Путина из Лондона, а ты поди-ка погавкай на кровавых бритосов прямо тут, что, слабо?)

Тут уж я крупно огорчился. 

Ну ни хрена себе, думаю я, во-первых.

Во-вторых (думаю я), как же это я без твоих, Вова, оценок и ценных рекомендаций раньше жил. И чего же это я не догадался у тебя спросить совета, куда мне ходить, а куда не ходить. И как хорошо, что ты сам догадался дать мне этот совет без спросу.

А в-третьих (подумал я), может и верно, что выйти и поорать у российского посольства в Лондоне — не бог весть какая большая доблесть. Скорее, прогулка в кругу приятных друзей. Но и это простое событие имеет значение — этим мы показываем нашим друзьям в России, что нам не все равно и мы сочувствуем. И будем поддерживать их борьбу: лайком, шером, перепостом, рублем и добрым словом. Люди там теперь 24/7 под угрозой палок, штрафов и тюрьмы живут, и важно посылать им лучи добра постоянно. 

А тут ты такой со своими попытками наши добрые намерения высмеять и обесценить (думаю опять-таки я). Куртуазно ли это с твоей стороны, Вова? Конечно, нет.

И в-четвертых (вот он, кульминационный момент), стало неожиданно обидно за Ассанжа. 

— Да дело вовсе не в этом, — пишу ему я (уже даже забыв, в чем именно дело видел сам Вова). — А дело в том, дорогой Вова, что вам, ватникам, абсолютно покласть на Ассанжа. Но пройти мимо чьей-то публикации про Навального вы равнодушно не можете, вам обязательно надо всунуть в дискуссию, словно *** в забор, фразу: «А чо вы за Ассанжа тогда не топите?»

Стоит ли говорить, — продолжал горячиться я, — что сами вы ни разу никуда ни за какого Ассанжа не выходили (ибо «британская власть покарает»). Хотя Ассанж действительно (имхо) сидит за правду и нуждается в сочувствии.

Но у вас его имя просто стало разменной картой, монеткой против Навального.

Это жалко, подленько и нечестно по отношению к Ассанжу. Он историческая и масштабная личность сложной судьбы, а вы тут его поюзали — прикрылись им в трехгрошовой дискуссии.

Так что на твое предложение я тебе отвечу так: иди-ка ты, Вова.

Что было после этого делать Вове? Конечно же, он подался туда. Но перед этим еще проворчал что-то про «уютный лондонский камин» и про то, что «приехавшие в Англию при борьбе за права Ассанжа в Лондоне рискуют хотя бы непродлением визы».

И вот я, обругав своего приятеля, вечером сижу и размышляю (хотелось бы, чтобы у уютного лондонского камина, но нет, нету у меня его): 

«Ну вот пусть. Пусть британское государство враг и упырь. Допустим, оно не продлевает визы тем, кто за Ассанжа (какая чушь), и Вова правильно остерегается (неправильно).

Но тогда, Вова, чего ты сюда так лезешь? Зачем тебе виза в эту кровавую страну, которая покарает тебя за мнение про Ассанжа? Чего бы тебе в другую какую-нибудь не поехать?»

По правде-то я никогда не любил таких разговоров, когда говорят: «Живи в своей Британии и не смей говорить про Россию». Или «Живи в своей России и не смей говорить про Британию». Это ерунда. Я в целом за то, чтобы люди жили где хотели и говорили что хотели. 

Но тут вдруг спинным мозгом я понял тех, кто спрашивает: зачем тогда вы тут вообще так стараетесь заслужить вид на жительство, коли считаете Британию не лучше России? Чем вам тут так намазано, если вы не чувствуете себя тут свободными? Ручка же — самое вкусное, черт вас возьми. Не будете же вы говорить, что вы тут из-за прекрасного английского климата, еды и Брекзита?

В общем, глубоко и проникновенно я почувствовал абсурдность поведения моего приятеля Вовы, ругающего с дивана кровавую британщину, но трясущегося за свою британскую визу. И очень хотелось обсудить с ним, как же это так у него вообще в голове укладывается.

Жаль, что спросить было уже некого. Задница, как говорится, улетела.