Алексей Зимин. Французу отдана: в чем состоит историческое значение битвы при Гастингсе

14 октября 1066 года старая добрая Англия была уничтожена одним выстрелом.

Стрела, пущенная безвестным норманнским лучником, попала в глаз англосаксонскому королю Гарольду. Его войско, до того оказывавшее норманнам ожесточенное сопротивление, было деморализовано и пало под натиском французских рыцарей. На поле недалеко от приморского городка Гастингс остались лежать король Гарольд, два его брата, тысячи солдат и сотни конников, представлявших цвет английской аристократии.

Это была самая долгая битва в истории Британских островов. Она длилась больше десяти часов, пока не превратилась просто в бойню: норманны забивали англов и саксов как скот.

Это была самая важная битва в истории Британских островов. Вся дальнейшая история Англии вытекает из норманнской крови, победившей при Гастингсе. Для своего времени это было чем-то вроде завоевания османами Константинополя, которое случится, правда, несколькими веками позже.

Англия кельтов, датчан, мифов артуровского цикла, северной вольницы осталась в прошлом. На место воли пришел Закон.

***

Как это часто бывает в истории, носитель закона был незаконнорожденным. Его звали Вильгельмом. В истории он остался Вильгельмом Завоевателем. И был он бастардом Нормандского герцога Ричарда.

Король Англии Эдуард II почти тридцать лет провел в изгнании в Нормандском герцогстве, Ричард приходился ему дядей. И, видимо, во время этого изгнания Эдуард, у которого не было наследников, пообещал ему в обмен на поддержку английский трон.

Однако после смерти Эдуарда на троне оказался брат его жены Гарольд, у которого тоже нашлись неопровержимые доказательства прав. К тому же его поддержали англосаксонские бароны.

Вильгельм же через своего сюзерена — французского короля — заручился поддержкой папы римского и отправился забирать то, что, как он считал, принадлежит ему по праву наследия и с благословения трона Святого Петра.

Но были у Вильгельма и куда более весомые аргументы. Норманнские бароны до него представляли что-то вроде дикой конницы, полевых командиров, равно готовых участвовать в грабежах и обретении Гроба Господня. Вильгельм создал на базе этого средневекового гоп-стопа самое эффективное войско своего времени. Хорошо вооруженное, организованное, с тыловой поддержкой и большим флотом. Когда под норманнским рыцарем в битве падал конь, ему тут же приводили следующего — в тылу паслось стадо из расчета три коня на одного кавалериста. Флот Вильгельма состоял из семисот кораблей, что позволяло ему одновременно десантировать на английский берег семь тысяч воинов, нужное количество коней, оружия и прочих запасов.

А еще Вильгельму везло.

С вторжением его опередил норвежский король Харальд, который тоже имел притязания на английский престол. Гарольд с армией отправился в Йорк, где разбил норвежцев и одновременно узнал, что в Гастингсе высадилось норманнское войско. Каким-то чудом ему удалось совершить с уставшей армией колоссальный по тем временам марш-бросок из Йоркшира в Кент и даже занять стратегически более удобные позиции на поле битвы.

Но все это не помогло. Вильгельм разбил войско Гарольда. И у Англии началась совсем другая история.

***

Вильгельм был беспощаден. Он вырезал всю англосаксонскую знать и раздал земли своим баронам. До сих пор основные британские землевладельцы — потомки тех рыцарей, что победили при Гастингсе.

Вильгельм полностью поменял духовенство, заменив англосаксонских священников норманнскими. Он строил каменные замки — свидетельства свой силы — и церкви в норманнском стиле, существующие до сих пор.

Он был, очевидно, выдающимся администратором. Провел налоговую реформу и впервые в истории собрал все данные о землевладельцах и бизнесе Англии в «Книге Страшного суда», что позволяло прогнозировать сбор налогов и не давало возможности их избежать.

Он выстроил четкую феодальную иерархию в административном и военном смыслах. Англия после его реформ стала одним из сильнейших государств Европы — с армией, флотом и богатой казной.

Единственное, что Вильгельм не сумел побороть, — английский язык. В стране, где вся аристократия и духовенство говорили по-французски, английский язык остался территорией свободы. Да, он впитал тысячи французских слов — до сих пор почти вся лексика, касающаяся законотворчества, судопроизводства и войны, в английском языке из французского. Но он не изменил сути самого языка — она осталась той же, что и до завоевания. Возможно, просто потому, что англичане генетически неспособны к изучению чужих языков. Их не смогли латинизировать римляне, не смог офранцузить и Вильгельм.

Когда он умер, его тело так раздулось, что его не смогли засунуть в приготовленный для него саркофаг. Когда коллективными усилиями это наконец удалось, труп взорвался со страшным зловонием.

Один из самых великих людей в истории Европы ушел, оставив после себя величайшую в этой истории страну и запах нечистот.