Подавляющее большинство жителей Лондона объединяет европейский стиль поведения — улыбчивая приветливость первичного взаимодействия. Случайный или короткий контакт значительно более прост и открыт, чем в России. На улицах, встречаясь глазами, люди не отводят взгляд, а улыбаются. Если «зацепиться» взглядом еще на секунду, тут же получаешь «Good weather, eh!» или просто широкую улыбку. Улыбаешься в ответ и идешь дальше — солнца стало чуть больше. Впрочем, легко сказать, но как же трудно сохранить eye contact, когда привык к российскому отведению взгляда!
В Лондоне царит культура поощрения. Моему сыну с крашеными волосами каждый второй прохожий бросает «Nice hair, eh!». Школьники играют в футбол, один бьет и с трех метров промахивается по пустым воротам. Партнеры кричат:
«Nice try!», «Good shot». У нас бы кричали «мазила!», «кержаков!», а то и матом покрыли бы…
Незнакомые люди поддерживают друг друга в мелочах. У прилавка можно легко услышать в свой адрес «Good choice!» даже не от продавца, а от другого покупателя. Стоит потерять уверенно веселое выражение лица или проявить нерешительность — обязательно кто-нибудь спросит: «Need help, eh?» Короткий разговор между незнакомыми людьми — обычное дело. Обсуждается любая деталь текущей ситуации: много машин / мало машин; погода — вне зависимости от погоды; качество круассанов в кафе, в котором вы стоите за «кофе с собой»; последние политические новости — политики всегда очень плохи, с этим все согласны.
Мой друг, бразилец, так рассказывает о своем самом ярком впечатлении от поездки в Москву: «Я привык в Лондоне, проходя в двери вестибюля метро, придерживать дверь, пока следующий пассажир не подхватит ее и не придержит для следующего за ним. В Москве я привычно придержал дверь, но шедший за мной спрятал голову в плечи и просто прошел в нее, обойдя меня; так же сделали еще два пассажира, пока я стоял в оцепенении, держа дверь, и пытался понять, что мне делать».
Люди в Лондоне очень аккуратны с претензиями: я как-то перепутал и встал в самое начало очереди в пекарню GAIL’s (да, здесь по утрам бывают очереди за круассанами и кофе). Я осознал свою ошибку только через пару минут. Но за это время никто даже не подумал возразить или указать мне на конец очереди. Я уверен, что если бы я не сообразил и купил-таки кофе без очереди, никто не сказал бы ни слова.
«Очень нужно» — это ключ к пониманию лондонцем нарушения его прав или покоя другим лондонцем.
Обогнал на дороге — значит, ему было очень нужно. Взял без очереди — значит, торопится. Перегородил въезд в твой гараж — значит, негде было поставить машину, сейчас придет и уберет.
То же самое происходит на дорогах: если ты разворачиваешься в узком месте полчаса, все будут ждать; если ты остановился прямо на дороге поговорить с водителем, подъехавшим по встречной полосе, все будут ждать. На днях я наблюдал, как девушка на Tesla в кремовом хиджабе с золотой нитью по канту встала на оживленной улице посреди единственной полосы, даже не пытаясь сдвинуться к бордюру, и ждала, пока ее родственники сядут в машину. Родственники сновали туда-сюда, машины, подъезжавшие сзади, вынуждены были объезжать Teslaу по встречке, что создавало пробку с обеих сторон. Девушка периодически высовывала свою ручку из окна и лениво помахивала ей с грацией Ринаты Литвиновой: «Проезжайте, проезжайте». Никто не сигналил, никто не скандалил.
Если что-то происходит «нет так», чего бы это ни касалось — местной бюрократии, очередей в NHS, дорожных пробок, — житель Лондона спокойно ждет, пока ситуация исправится. Мы, росшие в СССР, постоянно стоя в очередях, реагируем на очередь психопатически: мы не можем терпеть, мы желаем VIP-прохода, немедленного обслуживания; мы ищем, «кому заплатить», мы возмущены российской внешней и внутренней политикой. Житель Лондона на нашу жалобу пожмет плечами, скажет «Oh, yeah, they’re always so slow», в смысле «ничего необычного», и забудет о вопросе.
Житель Лондона попадает в очереди очень часто (иногда даже на входе в супермаркет бывает очередь), но никогда не переживает по этому поводу. Хуже того — жители Лондона создают очереди даже там, где само их появление выглядят совершенно бессмысленным.
По воскресеньям мы ездим на рынок. Он открывается (совсем не как рынки в советское время) только в 10 утра. Примерно с 9.30 перед воротами рынка выстраивается очередь англичан — узкая и длинная. Если вдуматься, они пришли на территорию, где установлена сотня разных прилавков, и единая очередь не имеет никакого смысла. В 10 утра открываются ворота — они метров восемь шириной, но люди заходят в них строго по одному, уже на территории рассасываясь по лавкам торговцев, где, кстати, тоже немедленно образуют микро-очереди.
Последнему немало способствует удивительная неторопливость продавцов. Впрочем, вызвана она двумя совершенно разными причинами. Англо-саксонского вида фермерские дочки и их папаши с пышными усами любят поболтать с покупателями. Смуглые потомки выходцев из Африки болтать как раз не любят, но все их действия исполнены сверхдостоинства и неторопливой грации, как в сильно замедленном видео или как в некоторых вариантах сна, в котором движения выморочны и требуют больших усилий.
Очередь, машина, стоящая посреди дороги, медленный продавец, не работающий автомат (а здесь таких всегда большинство), слепой и непонятный сайт, отсутствие канала обратной связи, оператор call-центра, не говорящий по-английски — постоянные неудобства лондонской жизни.
Мы смеемся, что из комфортного ада России попали в крайне неудобный рай Британии.
Но причиняемые местным раем неудобства воспринимаются лондонцами стоически, как естественные, и не вызывают протеста. Возможно, в том числе потому, что местная культура предполагает защиту от потенциальных неудобств, пока это возможно.
Я живу недалеко от high street — чтобы выпить кофе или поесть в одном из десятка местных кафе, мне надо пройти буквально сотню метров. С одной стороны, это очень удобно. С другой, часто я в курсе, что готовит повар в иранском ресторане, — я знаю это по запаху в своем кабинете. С третьей стороны, несмотря на такую близость, у меня перед домом чисто, а посетителей практически не слышно днем и вообще не слышно вечером и ночью. Примерно раз в месяц мне приходит письмо от муниципалитета: «Ресторан запрашивает лицензию на алкоголь, вы не будете возражать?» «Кулинария хочет продлить часы работы до 10 вечера, вы не будете возражать?» «Кафе намерено выставить столики на улицу, вы не против?» Я чувствую себя немножко мэром квартала. Я не возражаю, я — добрый мэр.
Другая причина покладистости лондонцев (помимо общей неизбалованности) в том, что очень многие его жители попали в этот город недавно и не на 100% уверены, что знают, что здесь можно, а что нельзя. Те же, кто живет давно, с трудом могут уследить за стремительно меняющимися границами правильного поведения — и тоже не уверены, что их претензии обоснованны, а требования приличны. Приходится всем терпеть и делать вид, что все происходящее точно соответствует заведенным правилам.
Здесь эта поза называется stiff upper lip — «жесткая верхняя губа». Что бы ни происходило — все ок.
О других наблюдениях Андрея Мовчана о жителях Лондона читайте через неделю. А предыдущие главы его «Английского дневника» — прямо сейчас.
Когда: 28 ноября, 19.00Где: Franklin Wilkins Building, Kings College Waterloo Campus, 150 Stamford St, SE1…
Скандалы в королевском семействе — не новость. Недавно весь мир наблюдал за сложными отношениями между…
Как отмечает Андрей Зорин, «Покровские ворота» – это самая «интимная» пьеса Леонида Зорина, потому что…
Имея диагноз клинической депрессии и биполярного расстройства, Алиса фокусируется на теме трансформации творчества и личности…
«Субстанция», The Substance В попытке обрести утраченную молодость 60-летняя ведущая фитнес-шоу «активирует себя» препаратом «Субстанция» –…
Немного истории Bonfire Night — один из самых ярких и известных британских народных праздников, который…