Put-downs: Илья Гончаров о том, как британцы отпускают колкости

Вежливое хамство

Иной соотечественник в свой первый (а то и второй) год жизни в Великобритании умиляется и думает, что попал в рай: такие здесь все вежливые, что даже если им что-то и не нравится, то они лишь скромно молчат или в крайнем случае «соглашаются не соглашаться».

На самом деле тут одно из двух: или наш соотечественник еще просто не успел разозлить ни одного британца настолько, чтобы тот его уел; или его, по правде-то, оскорбили, но он этого просто не заметил. В любом случае вынужден нашего неопытного соотечественника расстроить: британцы порой обмениваются такими сложносочиненными оскорблениями, какие ему в России и не снились.

Ведь на родине в этом смысле проще. Мы там все (ладно, через одного) тревожные и неуверенные в себе. И поэтому дай нам только шанс почувствовать себя уязвленными, как мы инициируем эскалацию — если, конечно, обидчик не может нас уволить или посадить за решетку; тогда мы идем пить и срывать зло на близких. Короче говоря, русские оскорбления быстро перезревают в доминантные игры, ор, рукоприкладство, кровь и слезы. Дискуссия быстро сгорает и тухнет, как сухая новогодняя елка в марте.

Иное дело британцы. Распускание рук, громкие вопли, да и просто излишняя эмоциональность на острове не приветствуется. И местные жители поддевают друг друга пассивно-агрессивно, не теряя достоинства и уважительного тона, годами оттачивая этот змеиный навык друг на друге.

Сами они называют это умение tongue in cheek — «языком за щекой» (если вы не понимаете, что это значит, попробуйте упереть язык изнутри в щеку и улыбнуться — чувствуете, каким ехидным стало выражение вашего лица?). Это искусство одной фразой изменить воздух и свет в пространстве разговора. В ситуации ссоры оно используется, чтобы противник вдруг предстал в разговоре идиотом, его поведение — неразумным, а его слова обернулись против него же. Но и дружеский bantering тоже может быть довольно болезненным.

Для таких высказываний в английском языке есть особое слово: put-down. Это не то же самое, что insult. Insult — это что-то нарушающее границы личности, за что можно даже привлечь к ответственности. А put-down — это когда кого-то поддели, одернули, поставили на место, осадили, выставили дураком (дословно переводится как «опущение», но в русском языке это слово имеет нежелательный сексуально-пенитенциарный оттенок, так что мы его использовать не будем).

Разумеется, когда мы говорим об этом искусстве, речь идет не обо всей стране. Искусство оскорблять не принадлежит народу — оно, как и очень многое в Британии, принадлежит образованному классу. Где-нибудь в автомастерской, в бедном квартале восточного Лондона, в бывшем шахтерском городе или на пьяном углу, где торгуют травой, оскорбления будут проще и короче, хотя, может, тоже будут не лишены изящества.

Я, например, очень обрадовался, услышав (не в свой адрес) новое оскорбление, которое не слыхал раньше: “Who put 50p into the dickhead?». Оно означает, что кто-то несет чушь и не может остановиться, и отсылает нас к автоматам, которые в XX веке ставили на пляжах и в торговых центрах. Получив монетку, они целую минуту развлекали маленьких детей тем, что издавали звуки, мигали лампочками и вращали головой.  

Но чем выше уровень образования, тем изысканнее тейки. И вот наконец примеры.

Политика оскорблений

Составлять золотой список самых элегантных оскорблений глупо и бессмысленно — это как составлять сборник «Лучшие шутки всех времен». Put down — штука ситуативная, она не живет без контекста. Тем не менее, и в истории, и в современности можно встретить прекрасные образцы, признанные всеми и понятные без объяснений.

Говорят, однажды у Бенджамина Дизраэли спросили, в чем разница между несчастьем и бедой. «Если бы Гладстон упал в Темзу, это было бы несчастье. Если бы его кто-то оттуда достал, это было бы бедой», — ответил великий политик.

Взаимные поддевания среди политических оппонентов — классика британского искусства оскорблять. Они ведь, по большому счету, всю жизнь этим и занимаются: учатся спорить друг с другом в Итоне, продолжают в Оксфорде и заканчивают в Вестминстере. Их остроты и взаимные обвинения нередко бывают куда более продуманными, чем принимаемые ими политические решения.

Депутат-лейборист Стивен Паунд в 2014 году спросил у премьер-министра Дэвида Кэмерона, не хочет ли тот отмежеваться от неоднозначного заявления Консервативной партии о дорогой британскому народу лотереи бинго. Кэмерон ответил, что его партия бинго уважает и снижает налоги на лотерейный бизнес. А потом специально для Паунда добавил: «И я уверен, что уважаемый джентльмен, сидящий напротив меня, тоже любит играть в бинго. Ведь это для него единственный способ заполучить №10».

Колкими высказываниями в адрес парламентариев славился и другой консерватор Джон Беркоу. Вершиной его политической карьеры стала должность спикера палаты общин, которую он занимал с 2009 по 2019 годы. Да, это тот самый Беркоу, который по долгу службы призывал парламентариев к порядку, но делал это с душой. Его “Order!” звучало как мой осенний кашель — протяжно, густо и громко (вот одна подборка, но вообще в интернете их миллион). Так вот, помимо грозных криков он время от времени отчитывал политиков и делал это весьма искусно.

«Мистер Льюис, возьмите себя в руки… Успокойтесь. Займитесь йогой, она пойдет вам на пользу», — увещевал он однажды депутата-лейбориста Клайва Льюиса.

А вот что он однажды сказал Гаю Оппертону:

«Позвольте мне сказать усердному, но слишком пылкому правительственному организатору, уважаемому джентльмену, депутату от Хексама, что его роль заключается в том, чтобы его было видно, но не слышно (seen and not heard). Пожалуйста, чтобы я не слышал сегодня шума от уважаемого джентльмена или от его приятеля справа. Клика правительственных организаторов (cabal of Whips) не будет перекрикивать людей в этой палате. Соблюдайте спокойствие или уходите, все просто».

«Seen but not heard» — разумеется, отсылка к детям, которых «должно быть видно, но не слышно». Не повышая голоса, Беркоу отчитал нарушителей порядка, словно школьников. Иногда доставалось от него и всему парламенту целиком, как тут. Неизменно укоризненно, по делу и вежливо.

Впрочем, не все политики придерживаются интеллигентного тона. Нынешний премьер Борис Джонсон явно предпочитает более свободный стиль:

«Мы не позволим, чтобы отношения США и Великобритании подверглись опасности из-за напыщенного попугая в Сити-холле» (сказано в адрес лондонского мэра Садика Хана, яростного критика Дональда Трампа).

Или вот это:

“A mutton-headed old mugwump” (в адрес лидера лейбористов Джереми Корбина в 2017 году).

Google переводит эту фразу как «придурок с бараньей головой» — и явно недооценивает кругозор первого грубияна сегодняшней Британии. Там все намного интереснее, и филологам в 2017 году было о чем поспорить: то ли Джонсон имел в виду слово «вождь» из языка индейцев племени массачусет, то ли это же слово, но переосмысленное в XIX столетии американцами. «Магвампами» в США называли политиков, придерживавшихся нейтралитета или не имевших мнения по тому или иному вопросу. Контекст вполне допускал и первое, и второе.

Разумеется, не только парламентарии на острове остры на язык. Огромное богатство остроумия и злословия рассыпано по англоязычным книгам, фильмам, сериалам, спектаклям, скетчам всех времен. Вспомнить хотя бы (пока мы еще недалеко ушли от политики) вымышленного министра Малькольма Такера из сериала «Гуща событий». Его создатель — знаменитый режиссер и писатель Армандо Ианнуччи (тот самый, который снял запрещенную в России «Смерть Сталина»), а играет его шотландец Питер Капальди. Именно этой блестящей политической сатире мы обязаны многими выдающимися оскорблениями, а неологизм omnishambles” (дословно — «сплошной кавардак») в 2012 году даже стал словом года по версии Оксфордского словаря.

Вот несколько перлов Такера:

“I knew Malcolm F Tucker sir and you are not Malcolm F***ing Tucker. You’re not even f***ing Manchester’s top Malcolm Tucker tribute band”

“He’s so dense that light bends around him”

“You are a f***ing omni-shambles, that’s what you are. You’re like that coffee machine, you know, ‘From bean to cup, you f*** up”

“Feet off the furniture you Oxbridge t***, you’re not in a punt now”

“You are a f***ing omni-shambles, that’s what you are. You’re like that coffee machine, you know, ‘From bean to cup, you f*** up”

Если вам надо больше цитат, сходите сюда, там есть еще. А лучше посмотрите сам сериал.

Кладезь меткостей

Впрочем, эта статья будет безразмерной, если я начну перечислять ловкие язвительные высказывания нынешних британских политиков, писателей, журналистов, актеров. А если углублюсь в историю, то рискую не закончить свой рассказ никогда. Поэтому в качестве финала просто добавлю еще немного классических британских обменов колкостями из списка Gentleman’s Journal и еще несколько — из списка UKTV Play, составленного по результатам опроса в 2017 году (зрители выбирали любимые оскорбления из британских комедий). Наслаждайтесь!

Бернард Шоу однажды прислал Уинстону Черчиллю письмо с приглашением на премьеру его пьесы. «Прилагаю к этому письмо два билета на премьеру моей новой пьесы. Можете взять с собой друга, если у вас он есть», — съязвил Шоу. «К сожалению, не смогу попасть на премьерный показ. Но приду на второй, если он будет», — не остался в долгу Черчилль.

Кстати, знаменитое «Вы некрасивая, а я завтра буду трезвый» и «Если бы вы были моей женой, я бы [отравленный кофе] выпил» издание тоже приписывает Черчиллю.

Рассказывают, что однажды между Сарой Бернар и Оскаром Уайльдом состоялся такой разговор:

— Do you mind if I smoke?
— I don’t mind if you burn.

Один аристократ как-то сказал журналисту Джону Уилксу: «Я не знаю даже, от чего вы скорее умрете: от сифилиса или от виселицы». «Зависит от того, воспользуюсь ли я вашими принципами или вашей любовницей», — ответил Уилкс.

«Дорогой дедушка, храни его господь. Он был почти так же полезен, как солнцезащитные очки для парня с одним ухом» (Only Fools and Horses)

«Ваш мозг, например, настолько мал, Болдрик, что, если голодный каннибал раскроет вам голову, его не хватит, чтобы покрыть небольшой крекер» (Blackadder)

«Не говори вслух, ты понижаешь IQ всей улицы» (Sherlock)

«Было бы ужасно грубо перестать слушать вас и пойти поговорить с кем-нибудь еще?» (I’m Alan Partridge)