«Я хочу доказать, что не все можно уничтожить». Как прошел творческий вечер с Дмитрием Крымовым

Премьера «Костика» состоялась в Театре им. Пушкина в сентябре 2021 года, за несколько месяцев до того, как жизни многих разделились на «до» и «после», когда ранним утром 24 февраля 2022 года появилась ужасающая новость о начале войны. Как будто предчувствуя надвигающуюся трагедию, запрыгивая в последний вагон какой бы то ни было творческой свободы, Крымов поставил свой самый политический спектакль за всю свою режиссерскую карьеру в России.

«Костик» основан на знаменитой чеховской «Чайке», при этом ее сюжет глубоко интегрирован в политическую повестку современной (предвоенной) России. Сценическое действие открывается длинным монологом поручика в отставке Шамраева, основанного на выдержках из реального проекта указа о «сохранении традиционных российских культурно-нравственных ценностей». Вместо привычных для знатоков Чехова «людей, львов, орлов и куропаток» начинающая актриса Нина декламирует речь на суде Егора Жукова, приговоренного к трем годам условно за участие в протестных митингах 2019 года «За честные выборы». Выловленные Тригориным, задыхающиеся на суше рыбы — это и Аркадина, успешная, но продажная, забвенно-патриотично поющая «Москва, звенят колокола», и ее безрукий сын-инвалид Костик Треплев, требующий «новых форм» (то есть перемен), скандирующий «Россия будет свободной» и, соответственно, никому не нужный, никем не востребованный. Фоновым действием внезапно выпускают балетную пару — конечно, это «Лебединое озеро» — та самая «традиционная российская культурно-нравственная ценность», транслировавшаяся по всем каналам телевидения во время августовского путча. Концовка — точно по Чехову. Нина уносится по своим второсортным театральным приключениям, Костя стреляется. Аркадина, Тригорин и компания празднуют Новый Год.  

После показа спектакля Дмитрий Крымов поговорил с театроведом Сергеем Островским и рассказал о процессе создания «Костика», а также пообщался со зрителями. Отвечая на вопрос о том, как автор работает над адаптацией классической драматургии, превращая текст в увлекательный и актуальный сценический образ, Крымов отметил: «Я никогда не понимал, в чем, собственно, сыр-бор в «Чайке»? Я понял, что нужно найти причину такой кровавой истории. Оказалось, что формула конфликта разворачивалась прямо под моим балконом. Я тогда жил на Тверской. Помню следующую картину: был митинг, какая-то девочка с розовым рюкзачком… на нее наступает цепь облаченных во все черное, с закрытыми лицами, она пытается им что-то объяснить, но они не останавливаются, не слушают ее. В «Костике» показана эта старая мафия у власти — не только в политике, но в культуре, в искусстве — которая жестоко давит молодых, не желая уступить им место».

Размышляя о целях творчества в тех предлагаемых обстоятельствах, в которых находятся многие российские театральные деятели в последние годы, режиссер заявил, что сам он черпает творческую энергию в упрямстве: «Сначала казалось, что разрушено все до основания — моя жизнь, все, во что я верил. Зачем был Станиславский, Мейерхольд, зачем работал мой папа, зачем все художники, если можно все разом перечеркнуть. Как будто другой термометр принесли… Я хочу доказать, что прежний термометр где-то есть, что не все можно уничтожить. Как у Булгакова в «Мастере и Маргарите» — жизнь подрезать может только тот, кто подвесил. Так и с творчеством». 

Зрители поблагодарили Крымова за его театральную деятельность и твердую позицию. Один из гостей, приведший еще 10 лет назад своих студентов на гастроли спектакля режиссера «Опус №7» в центре Барбикан, поделился с аудиторией, что именно творчество Крымова изначально вызвало интерес у его британских учеников к российской литературе и театру. 

Отвечая на эмоциональные реакции зала о влиянии войны на искусство Дмитрий отметил: «История человечества — это история искусства. Войны, происходящие при жизни Модильяни, окончены, а его творчество продолжает жить. Эти мысли вселяют надежду».