Загрузка ...
В новом журнале «ЗИМА. МИР», частью которого является этот материал, собраны ключевые события мира искусства, авторские путеводители по городам и портреты главных лиц русскоязычной эмиграции, которые меняют мировую культуру прямо сейчас. Заказать выпуск можно по ссылке.
БГ — это «город золотой», запах церковного ладана, четки на запястье, серебряные кольца, рыжеватые волосы, собранные в тугой узел. Голос инока, читающего заутреню в пустом храме. Он знает, кому читает. Он знает, для кого поет.
С юности БГ завораживал меня своей отрешенностью от любой пошлости и прозы жизни. Он был недосягаем — и тогда, и теперь. Сияние, свечение, магия… Любое слово подойдет. В юности я видел, как почтительно расступались люди, когда он, еще тоже совсем молодой, шел со своей гитарой сквозь толпу. Как они же благоговейно внимали ему. В профиль он был похож на белокожих Бурбонов с портретов Веласкеса. Много красивее, но та же королевская осанка и рыжеватая масть.
Никогда не забуду, как БГ пел когда-то Вертинского. Как его от природы высокий голос почти срывался на мальчишеский фальцет: «Ты успокой меня, скажи, что это шутка».
Все обиды юности рвались в этот миг из его души и гитары. Он был прекрасен и неприкаян, одинок и трагичен в этой своей последней обиде, в своей обманутой и преданной любви. «Не покидай меня, мне бесконечно жутко, мне так мучительно, так страшно без тебя».
Конечно, БГ меняется. И тональность его песен. И взгляд на мир. Он обзавелся темными очками и бородой. Он давно избавился от романтической гривы безутешного Вертера. Но что-то бесконечно вертеровское с ним, конечно, осталось.
Благородство без экзальтации. Ирония без всякого сарказма. Доброта без юродства. И эта неизменная чеширская улыбка всем и никому конкретно. И какая-то беззащитность, которая звучит в очень мужской мольбе Voulez Vous Coucher Avec Moi («Хочешь переспать со мной?»): «А если я умру, ты не беспокойся, просто потерпи, станет легче к утру».
Нынешнее лето прошло у БГ под знаком Булаты Окуджавы. Они были знакомы. Есть даже видеозапись, где молодой БГ поет в присутствии Окуджавы «Дубровского», а тот вполне поощрительно ему улыбается. Окуджавские песни в своем исполнении БГ записал давно, еще в 1999 году. Но время от времени он к ним возвращается, находя у великого барда мысли и наблюдения, невероятно созвучные сегодняшнему моменту. Например: «Война — вещь противоестественная, отнимающая у человека природой данное право на жизнь. Я ранен ею на всю жизнь и до сих пор еще часто вижу во сне погибших товарищей, пепелища домов, развороченную воронками землю. Я ненавижу войну…»
Об этом были военные песни Булата Окуджавы. Об этом сегодня поет Борис Гребенщиков.
Я люблю его слушать. Но боюсь и не очень понимаю, о чем его можно спрашивать. БГ слишком велик. Он все сказал песнями, своими и чужими. И тем не менее он согласился ответить на некоторые вопросы «Зимы».
— Музыка как лечение, как исцеление, как настройка всего организма человека. Вы этим занимались много лет. Какая музыка, на ваш взгляд, сегодня лучше всего исцеляет от печали и душевных травм? И что слушаете сегодня сами?
— По опыту человечества, музыка великих композиторов — Баха, Генделя, Гайдна и других — является огромным подспорьем. А я каждый день слушаю огромное количество самой разной музыки.
— Что значит для вас быть гражданином мира?
— «Гражданин мира» — концептуальный термин, а значит, далек от истины. Я живу там, где мне нравится, — вот и все.
— Одна из ваших песен называется «День радости». Как выглядит этот день лично для вас самого?
— Не устаю повторять, что потенциал радости находится внутри каждого человека. Как бы страшно ни было вокруг, вы еще живы, а этому нужно радоваться. И если человек не радуется, то это его личный выбор.
— Вы сказали: «Я снимаю шляпу перед теми, кто помогает людям в России выжить духовно в нынешней тяжелой ситуации». Как вам кажется, кто тут из наших с вами соотечественников более всего преуспел?
— По собственному опыту я хорошо знаю, что из России и вне ее одни и те же вещи видятся совершенно по-разному; поэтому, находясь в Лондоне, я не стану утверждать, что верно воспринимаю то, что происходит в России. Исходя из этого — имен я назвать не могу, но шляпу искренно снимаю.
— «Я никогда не верил государству. Я всегда ощущал себя человеком, который должен был выжить» — это ваши слова. Думаю, что этот опыт сейчас очень мог бы пригодиться как в РФ, так и за его пределами. Если можно, несколько рекомендаций, как выжить?
— Не принимайте на веру ничего из того, что вещают по радио, ТВ и государственному интернету. Средства массовой информации всегда обманывают в интересах того, кто их финансирует. И не делайте модных оппозиционных жестов; демонстрации опасны для здоровья; если хотите что-то сделать — делайте без показухи.
— Что для вас Лондон? Что вы себе представляете прежде всего, когда слышите название города, где теперь живете?
— Уважительное отношение людей друг к другу.
— Где вы предпочитаете проводить зиму?
— Не один десяток лет мы отправлялись зимой в Индию или Непал; сейчас это стало сложно, поэтому пока не знаю; хочется солнца и моря.
— Самая большая экстравагантность, которую вы себе когда-либо позволили?
— То, что я продолжаю быть живым.
— Кто или что вас сегодня больше всего вдохновляет?
— Сама ежесекундная жизнь.
— О чем больше всего сожалеете или скучаете, из того, что пришлось оставить в России?
— Я сожалею о невозможности играть концерты по всей России, скучаю по тем прекрасным людям, которые приходили нас слушать.
— Почему на ваших концертных афишах исчезло название «Аквариум» и появилось «БГ+»?
Потому что «Аквариум» был порталом из большого мира именно в России и для России. Когда мы передислоцировались в Лондон, стало неправильным продолжать играть под этим названием, но сейчас ситуация понемногу меняется и не исключено, что «Аквариум» вскоре продолжит свое дело.
— Раньше у вас в репертуаре были песни А. Н. Вертинского. Можно сказать, в 1990-е годы вы им вернули вторую жизнь. Не собираетесь ли вы к нему вернуться?
— Я никуда от них не уходил — и по сей день продолжаю их петь. Например, я периодически записываю и выставляю в «Инстаграме» «Подношения Нашему Времени» — так вот, среди последних подношений было несколько песен Вертинского.
— Вы признались как-то, что знаете по себе силу чудотворных икон. Можете рассказать хотя бы об одном таком чуде?
— Помилуйте! Об этом не рассказывают. Чтобы чудеса в жизни не прекращались, о них нельзя рассказывать.
— Что бы вас могло сейчас больше всего обрадовать?
— Как стало теперь очевидно всем, мир во всем мире недостижим, старые боги проснулись и требуют крови, поэтому меня как всегда радуют солнце и небо.
