«Мы ничего не умеем делать, мы просто поэты». Как прошел показ фильма о Славе Полунине

В здании, где сейчас находится творческое пространство All is Joy, до 2022 года гнездилась студия De Lane Lea: культовое место, где с 80-х постпродакшн звука делали кинолегенды от Тима Бертона и Гильермо дель Торо до Альфонсо Куарона. Именно здесь Куарон собирал звук оскароносной «Гравитации». 

Хотя студия переехала, атмосфера больших свершений и места притяжения людей, горящих искусством, сохранилась — и на закрытый показ «Славы» для близких стеклись те, чьими голосами звучит история. Например, Терри Гиллиам, автор одного из столпов британской культуры — «Монти Пайтона» — и режиссер таких фильмов, как «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «12 обезьян» или «Воображариум доктора Парнаса». В 1996 году вместе со Славой Полуниным Терри работал над шоу Slava’s Diabolo, историей о жизни, смерти и самой сути архетипа клоуна, темных, хаотичных и разрушительных его чертах. Об этом в фильме Алексея Казакова, конечно, рассказано. Как и обо всех прочих вехах в биографии Полунина, которого The Times называл лучшим клоуном в мире.

Фильм уже на текущем, не финальном, этапе, получился примерно таким же, как его главный герой — в нем сказано гораздо больше, чем можно уместить в любые слова и съемки.

Если говорить о биографическом аспекте, он весьма и весьма насыщен. Мы узнали, как молодой Слава Полунин был восхищен Марселем Марсо, легендарным французским мимом, как каждый раз таскал его чемоданы, когда тот приезжал с гастролями в Советский Союз, и как совершенно случайно заменил мэтра на сцене: рискнул спросить об этом, когда Марсо свалился с аппендицитом. 

Коктейль из случайности, смелости и веры в то, что невозможного нет, дал старт головокружительному пути, в котором были и «Лицедеи» с их ни на что не похожим подходом к искусству, уличным спектаклем о трагедии Чернобыля и даже перформативным проходом через только-только рухнувшую берлинскую стену, и всё, что случилось после.

«Никто не может тобой командовать, потому что ты — неизвестная величина», — говорит с экрана Слава Полунин, который всю жизнь умудрялся преодолевать любые границы: физические, психологические и социальные. Даже тогда, когда контроль государства был огромным, никто не мог контролировать создаваемое этим человеком, просто потому, что нет такого языка, который бы загнал Славу в рамки.

Он всегда стремился к невозможному и невероятному, но, как признается сам во время Q&A после показа, больше всего любит, когда можно «собрать как можно больше народу и устроить чехарду». Эти искренние легкость и юмор, которыми всегда наполнены любые его работы или личные встречи с кем-то, создают удивительный эффект: и люди плачут, замирают, начинают верить в чудо, в себя и в других. 

Так, пожалуй, случилось и с Роландом Малдуном, директором Hackney Empire тех лет, когда Слава Полунин приехал в Лондон работать над своим «Желтым», который разросся до того самого «Снежного шоу», до сих пор покоряющего все возможные сердца во всех возможных городах и странах. Роланд, тоже пришедший на показ фильма, вспоминает:

«Мы были на Эдинбургском фестивале. И каждый год мы ездили туда, чтобы найти артистов, чтобы уговорить их выступить в недавно открывшемся театре. И вдруг, мы видим их! Мы видели их раньше, но думали, что больше никогда не увидим. И вот они здесь, “умирают с голоду”, так они нам сказали. И они создали свою сенсацию, и в первый день двери театра распахнулись и весь этот снег вывалил на улицу. Это было такое потрясение, весь Хакни был просто в восторге».

Любая тема, за которую берется Полунин — не только в работе, но и в живой речи — мистифицируется и моментально становится игривым, звенящим волшебством.

— Почему шоу — снежное, а не летнее? — спрашивает ребенок в зале.

— Самые большие игрушки в моем детстве были из снега, потому что он был трехметровой высоты, огромный, суровый, где я копал целые лабиринты. И я вспомнил эти снежные игры. И потом подумал, что это идеальный образ одновременно красоты фантастической — белый снег, как подвенечное платье, как чистый лист бумаги перед поэтом — и одновременно это символ ужаса, потому что моя мама уезжала часто в какой-то соседний городок по работе и иногда неделю не приезжала домой, потому что всё заносило снегом, нужно было ждать, пока проезд откопают. И поэтому, в конце концов, я очень боялся снега. Я думал, что снег — это смерть, — отвечает Слава.

Его способность поймать за хвост такие явления как смерть и одиночество, но вплести их в ткань волшебную и неизменно согревающую запечатлена в каждой секунде фильма. И это наполняет нас — смотревших и чуточку причастных — надеждой, которой в последние годы очень не хватает. Мы можем надеяться, что искусство снова победит, что свобода, вытачиваемая в самых нежных душах, выльется рекой на улицы и «Караван мира» в каком-то новом формате вновь прокатится по городам и странам, терзаемым разной болью. И за эту надежду мы благодарны Славе Полунину и Алексею Казакову. А скоро, надеемся, вы тоже сможете увидеть фильм.

Чтобы работа над картиной была завершена, создателям нужна помощь. Если вы хотите принять в этом участие (и даже увидеть свое имя в титрах), напишите нам на contact@zimamagazine.com. Мы обязательно с вами свяжемся и расскажем, как вы можете помочь.

Фотографии: LUSY KLINTSOVA