Загрузка ...А вы тоже заметили, как мало перед нынешними выборами говорят об иммиграции? Тема, которую с таким жаром обсуждали целое десятилетие, почти полностью ушла из газетных передовиц на вторые и третьи страницы. Просто потому, что проблема была в общем-то выдуманной.
Самое большое зло, которое можно причинить британской экономике – это лишить ее трудовой миграции. Это хорошо видно, например, по NHS: в этой структуре работает 1 млн 200 тыс. человек, из них 153 тыс. не имеют британского гражданства. 6.4% медсестер и 9.5% врачей в NHS – из Евросоюза (а в Лондоне среди врачей – вообще каждый третий). В британском здравоохранении сегодня огромные кадровые дыры, и затыкать их, кроме как специалистами из-за рубежа, некем.
То же и во многих других отраслях – от ухода за пожилыми до IT и сельского хозяйства. Иммиграция обогащает экономику: люди приезжают в страну работать и почти все заработанные деньги оставляют в ее же экономике – в виде налогов, инвестиций, аренды, платы за услуги и товары. А нагрузка на систему соцзащиты от них меньше, чем от граждан страны (по естественным причинам: мигрируют обычно молодые и трудоспособные иностранцы).
Однако британские политики в недавнем прошлом не говорили приезжим: «Спасибо, что выбрали нашу страну». Вместо этого они предпочитали перед выборами и памятным референдумом 2016 года вздыхать о том, как сильно выросла иммиграция (особенно из ЕС) и как бы нам от нее избавиться.
Их не смущало, что в эти же годы в Британии бурно расцветала экономика, быстро пришедшая в себя после 2008 года, росло количество рабочих мест и цены на жилье, снижалась криминальная статистика.
Когда партии (любой) надо завоевать голоса избирателей, она включает популизм и пугает тем, что иммигранты отнимают у местных жителей их работу и создают очереди в больницах.
В историю уже вошло абсурдное и невыполнимое обещание кабинета Дэвида Кэмерона сократить цифры иммиграции на порядок: «с сотен до десятков тысяч». Над ним несколько лет смеялась вся Британия, но консерваторы продолжали обещать, что достигнут этой бессмысленной цели. И во имя ее достижения стали перекрывать дорогу тем, до кого дотянулись руки: иностранным специалистам и студентам. Жизнь людям (и бизнесу) испортили, цели не достигли.
И вот теперь картина меняется.
Почему изменилось отношение к вопросу
Во-первых, по естественным причинам. Иммиграция из ЕС в Британию резко снизилась сразу же после референдума. В 2019 году прирост иммиграции из стран ЕС, как ожидается, составит порядка 60 тыс. человек – это уровень 2003 года. Для сравнения: в пиковые 2015 и 2016 годы европейское сальдо превышало 200 тыс. человек в год. Для европейцев брекзящая страна стала не таким уж популярным направлением. Зато устойчиво растет число иммигрантов из других стран.
Во-вторых, страна все-таки начала осознавать, что ее проблемы кроются вовсе не в числе мигрантов. И это особенно видно по тому, что партии перед этими выборами обещают не сокращать миграцию, а контролировать ее качество.
Что предлагают партии сегодня
Первыми еще осенью отстрелялись консерваторы, сидящие в правительстве.
Главное, что они предлагают, – это сделать иммиграционные условия одинаковыми для всех. Для Британии отныне не должно быть ни эллина, ни иудея: правила въезда будут едиными для всех стран.
А как это будет работать? Они еще осенью предложили ввести балловую систему «как в Австралии» (и как это было в самой Британии лет десять назад, но про это консерваторы говорят меньше, так как ввели ту систему лейбористы). От идеи сократить количество въезжающих в страну людей «до десятков тысяч» они в этом году наконец-то отказались (кстати, говорят, Тереза Мэй, которая возглавляла Home Office, когда это обещание было высказано, была этим недовольна).
Подробностей о том, какой будет балловая система при новом кабинете консерваторов, пока нет. Но про австралийскую систему известно, что там действуют возрастные ограничения (до 50 лет), а баллы начисляются за молодость (до 32 лет) и хорошее знание английского. Дополнительные очки начисляются за образование (особенно полученное в Австралии) и опыт работы (особенно полученный в Австралии).
Лейбористы хотят в общем-то того же самого, но говорят об этом более общими словами: да, надо самим решать, кто может приехать, а кто нет. Но в отличие от консерваторов, которые говорят о том, что условия иммиграции должны быть равными для всех, лейбористы подчеркивают важность европейской свободы передвижения и планируют защищать это право и обсуждать этот вопрос с ЕС. Лейбористы на этих выборах вообще говорят мало конкретики и обещают пересматривать право на свободу передвижения, сделку о «Брекзите», сам «Брекзит» и все на свете.
Балловую систему, как и консерваторы, предлагают ввести и в Brexit Party. При этом «брекзитеры» все еще мечтают сократить всю миграцию до 50 тыс. человек в год, но даже в их манифест это обещание не попало.
Либеральные демократы, само собой, винят и лейбористов, и консерваторов в том, что иммиграционная система в последнее десятилетие стала громоздкой, неповоротливой, неудобной для всех и не заслуживающей доверия. И считают, что надо в плане иммиграции из ЕС оставить все как есть (и вообще не выходить из ЕС), а для иммигрантов из других стран. А для этого надо отобрать иммиграционные рычаги у Home Office и передать другим ведомствам – в первую очередь департаментам бизнеса и образования. Также, помимо прочего, они предлагают избавить от такой постыдной практики, как задержание иммигрантов в специальных центрах до суда.
Похоже, в британской политике началась эпоха здорового отношения к иммиграции: партии обсуждают разные пути обустройства системы контроля, но не встают более в позу «дикого помещика» и не говорят, что иммигранты «насилуют систему» и спят и видят, как бы украсть работу и сесть на пособия одновременно.