Загрузка ...В декабре британский журналист, писатель и историк Оуэн Мэтьюз получил премию ZIMA Awards в номинации «За последовательную русофилию в жизни и творчестве». Он действительно очень любит и хорошо знает Россию, много лет работал здесь, написал несколько книг о советской и дореволюционной России, две из которых, вышедшие в прошлом году, сразу попали во все английские книжные рейтинги.
Но до этой его сегодняшней жизни известного писателя была другая. Оуэн Мэтьюз начинал как военный корреспондент и лично видел, что было в Югославии, Ливии, Афганистане, Чечне. Ему повезло: война не сломала его. Но воспоминания о ней — это навсегда.
Вот что он сам рассказывает о своем прошлом, настоящем и будущем.
Лауреат ZIMA Awards Оуэн Мэтьюз со знаком премии
После окончания университета я решил, что не хочу в жизни делать три вещи: вставать по утрам, ездить на общественном транспорте и работать в офисе. У меня были жесткие требования к работе, и я понимал, что они неосуществимы в лондонском контексте.
Благородных целей у меня не было. В военную журналистику я попал из-за тщеславия — это быстрый путь к журналистской славе. Конечно, ты можешь писать о застрявших на деревьях котиках в местных газетах. А можешь поехать в горячую точку и прославиться. Еще одна причина: война — это дико романтично. И сразу всем интересно.
Мы поехали с товарищем из Оксфорда в Будапешт открывать бар. Чтобы заработать каких-то денег, я писал мелкие статьи. А рядом тем временем шла югославская война. Я понимал, что как журналист просто не могу это пропустить. Занял семьсот долларов, выпросил у кого-то бронежилет, списался по факсу с какой-то газетой, уговорил их сделать мне аккредитационное письмо и поехал в Сараево писать статьи по горячим следам. Продавать статьи о войне, кстати, гораздо проще.
Потом я был в Ливане, Афганистане, Чечне. В Чечне было очень тяжело. Я был на обеих сторонах, с боевиками и с русскими, и надо было прятаться и от тех, и от других. Перед поездкой в Чечню ФСБ показала мне компиляцию со всеми видео, которые боевики посылали семьям, — как они отрубают головы, как пытают людей, как перерезают горло. Это ад. Закончилось все, когда мы с фотографом оказались в селе Комсомольском спустя день после того, как там уничтожили банду Шамиля Басаева. Это было село трупов. Тех, кто не погибли, русские связали проволокой. Их даже не расстреливали — добивали лопатами.
Когда ты пишешь роман, ты хочешь наблюдать людей в самых крайних ситуациях. В войне есть удивительная красота для писателя: ты чувствуешь момент, чувствуешь жизнь так, как не можешь этого чувствовать, если речь идет об обычной жизни. Все остальное просто отрубает. Своего рода дзен.
Война не вывернула меня наизнанку и не травмировала. Наверное, меня спасало осознание своей чужеродности. Ты здесь не живешь, ты смотришь на это извне. Ты приехал в чужое место, ты сочувствуешь и переживаешь, но это не твой мир — ты уедешь.
Я нашел в Багдаде 9-миллиметровую пулю. Рядом с человеком, через голову которого она только что прошла. Какой-то мелкий кусок металла, но его страшно держать в руках — этот предмет излучает невиданную силу. Несколько лет я провел в мыслях о том, что эта пуля держит в себе, какую силу. Еще у меня есть часть откидного стола из самолета. Все такие видели. Только этот обломок я подобрал при крушении Boeing 777 на Донбассе в 2014 году. И часть стола, и пулю я представил вместе с остальными экспонатами на мультимедийной выставке во Франции. Выставка с треском провалилась.
Я всегда жил с девизом «талантливый человек талантлив во всем». Если у тебя есть креативный импульс, пробуй себя везде. Все мои книги были разными по жанру: криминальный роман, биография, детектив. Я участвовал в написании сценариев для «Лондонграда» и «Оптимистов», и даже снялся в паре эпизодов.
Я был иностранцем почти всю свою жизнь, и мне важно им психологически оставаться. Не то что бы мне нравятся привилегии и пиететы перед иностранцами в разных культурах. Просто когда ты иностранец, ты на короткой ноге и с олигархами, и с бомжами. Когда ты иностранец, ты можешь задавать любые вопросы кому угодно.
В России я занимался городской тематикой. Залезал под платформы на Курском вокзале и сидел с бомжами, разговаривал с малолетними проститутками, варил винт с наркоманами на Петровке. А на следующий день мог пить водку с бандитами в «Птюче».
Оуэн Мэтьюз: «Маша Слоним, вручившая мне премию ZIMA Awards, страшно меня смутила. Я бы, честно, отдал эту премию ей. Она застала расцвет журналистики»
Мне нравится работать в России. Ты чувствуешь себя как дома, и при этом чувствуешь свободу, какой не чувствуешь здесь.
Достаток — частый враг креативности. Я какое-то время осел на зарплате. Когда работал в NewsWeek в Москве, у меня была зарплата в $100 тыс. в год, ассистентка, офис, квартира, машина с водителем. Спустя годы я понял, что тогда расслабился и писал какую-то фигню, какой не стоит гордиться.
Сейчас Москва совершенно изменилась. Тогда это был дикий край, а сейчас — цивилизованный город. По обустройству Москва цивилизованнее Лондона — и в архитектурном, и в градостроительном, и в инфраструктурном плане.
Когда был Brexit, я был в Москве — снимался во 2-м сезоне «Оптимистов». И, помню, в шоке подошел к Мише Идову (Михаил Идов, писатель, журналист, сценарист и режиссер; автор сценария и композитор сериала «Оптимисты». — Zima) и сказал: «Миша, я не могу поверить в то, что делают мои сограждане. Это какой-то идиотизм». На что Миша мне ответил: «Ну, теперь ты знаешь, каково быть русским».
Моя самая большая травма: я вернулся в Англию и стал англичанином. Это ужасно. Быть Englishman in New York — это весело. Быть Englishman in London — это скучно.
Сейчас я по пять часов в день провожу на Netflix. Правда. Смотрю «Корону» и «Игру престолов». Я два года уже усердно пишу, и после дня в напряжении мне всегда нужна какая-то разрядка. Сесть, выпить и посмотреть «Корону».
Будь я смелым и решительным – и настоящим художником – я бы пошел в писатели гораздо раньше. И делал бы более интересные вещи. Но я боялся потерять зарплату. Ведь у меня был дом, жена, дети.
Когда я смотрю на свои книги, я думаю: ай да Оуэн, ай да сукин сын. Греки верили, что «гений» не принадлежит человеку. Это волна – она приходит непонятно откуда, цельная, тебе остается только воплотить это на бумаге. Иногда я даже не верю, что сам написал свои книги.
Когда-нибудь я перееду в Венецию и открою музей с иммерсивной выставкой — как музей Dennis Sever’s. Никогда не поздно пробовать новое.
Подробнее о премии ZIMA Awards и других ее лауреатах — здесь.