Загрузка ...Я родилась и выросла в Эстонии, где всё, связанное с русскими, имело крайне негативный оттенок. Я настолько стыдилась своей «русскости», что во всех публичных местах говорила по-русски вполголоса. Мое мировоззрение поменялось только тогда, когда я покинула гордую эстонскую республику, и стала знакомиться с людьми со всего мира. Все они, как один, узнав, что я говорю по-русски, менялись на глазах: радостно спешили вспомнить русские фразы, делились своими воспоминаниями о России, рассказывали анекдоты, перечисляли русские блюда, — и приходило какое-то чувство праздника. Мне очень захотелось поделиться некоторыми историями от иностранцев, рассказанными, по большей части, на русском языке.
Michela Sciurpa Khismatouline
Когда меня на пороге встретила девушка азиатской внешности, я растерялась, это полностью шло вразрез с моими представлениями
«Меня зовут Микела, я – итальянка, и мне 39 лет. Когда я в молодости познакомилась с русским профессором на курсах актерского мастерства в Италии, то поняла, что если я хочу стать актрисой, то учиться мне нужно только в России, потому что там делают все: не только практикуются, но и изучают теорию.
Я покинула Италию и поступила в ГИТИС. Мне был 21 год, и я летела одна в Россию в первый раз. В Петербурге, не дождавшись встречающих, я села на такси: ехали мы очень долго, я жадно всматривалась в пробегающие за окном городские пейзажи, но это были только одинаковые тоскливые серые дома. Мне тогда представлялось, что все русские женщины – блондинки с голубыми глазами, и когда меня на пороге встретила девушка азиатской внешности, я растерялась, это полностью шло вразрез с моими представлениями. Но только много позже я поняла, как много для меня сделали эти люди: благодаря им я познакомилась с новым, совершенно другим, миром, где русский язык соединяет много разных культур. Поэтому у меня нестандартное мнение о русских: они мне не кажутся грустными, они могут быть смешными, стоять друг за друга. Русские люди не закрыты и готовы пожертвовать всем, что у них есть. Но в России есть одна проблема — иерархия, она тормозит все процессы в обществе. У нас же в Италии решения принимаются намного быстрее.
Из-за российского экономического кризиса в 1998 г мне пришлось все бросить и по настоянию родителей вернуться в Италию. Дома я начала все заново: поступила на экономический факультет, на специальность «международные отношения», получила степень. Но я не потеряла связи с Россией, вышла замуж за русского актера, у нас двое детей. Я со своей стороны всячески стараюсь использовать полученные знания, внести вклад в русско-итальянские отношения. Два раза в год приезжаю в Москву преподавать в университете финансов стратегию бизнеса русским студентам. Когда-то я делала исследование в сфере туризма, мы смотрели на аспекты, которые могли бы заинтересовать русских туристов в Италии. Совсем недавно мы открыли отель Миралаго, и гости из России очень ценят то, что я говорю по-русски.
Я считаю, что нужно, по возможности, продолжать вести диалог с Россией, сохранить дружественные международные отношения. Я, как человек, любящий русскую культуру и русский язык, лично сделаю все возможное, чтобы этот диалог не обрывался.»
Lee West
Что касается политики, я в полном восхищении от Путина и, если честно, предпочел бы его вместо Дэвида Кэмерона
«Впервые о России я узнал еще в детстве из русских детских сказок, которые мне читал дед. Образ леса и Бабы Яги поражали мое воображение, и Россия представлялась мне мистическим, таинственным местом.
Позднее, когда я стал работать менеджером на стройке в Лондоне, я столкнулся с многими рабочими из Восточной Европы, которые не говорили по-английски, но все понимали по-русски. Так я стал вникать в русскую культуру и язык, а потом и вовсе решил выучиться на учителя английского языка и поехать в Россию, за новыми впечатлениями. На то время открылась учительская вакансия в Курске, и я со своей собакой, которой пришлось делать собачий паспорт, отправились навстречу новым приключениям.
Первое, что меня шокировало, это количество снега и холод – к такому я был совершенно не готов. Зато все компенсировало русское гостеприимство и русская кухня, я даже научился готовить некоторые блюда. Мои любимые – это борщ, холодец, котлеты, плов. Я открыл для себя здесь много нового, целый мир. У меня теперь совершенно другая жизнь, нежели та, что была в Лондоне, потому что я занимаюсь тем, что мне нравится. Смысл жизни не в том, чтобы зарабатывать кучу денег, а делать то, во что ты веришь и что любишь.
Мои родственники полностью поддерживают меня в моем решении жить в России. Я им много рассказываю об этой стране, когда приезжаю в Британию, готовлю русские блюда. Они перестали верить всему тому, что пишут о России британские СМИ и хотят приехать сюда, увидеть все своими глазами.
Что касается политики, я в полном восхищении от Путина и, если честно, предпочел бы его вместо Дэвида Кэмерона. Мне стыдно за наше правительство, за их санкции против России и то, как оно полностью подчиняется Обаме. Порой мне кажется, что они просто совсем не понимают реальность.
Я счастлив в России и хочу здесь обосноваться, популяризировать британскую культуру, преподавать английский и всячески помогать русским людям. Я не скучаю по Лондону и удивляюсь русским, переехавшим в британскую столицу: они, должно быть, очень скучают по дому. Они могут гордиться своей страной с такой богатой культурой. Англичане должны больше приезжать в Россию, убедиться в этом лично, вместо того, чтобы верить газетам.»
Joshua Strong
Была такая идея, что Россия пойдет войной на Австралию.
«Мои первые воспоминания о России уходят корнями в детство, в 1991г , когда в новостях я увидел большой военный корабль в Петербурге. Я тогда ничего не понял, родители обсуждали развал Советского Союза, и я лишь запомнил, что распалась какая-то большая страна. Я думаю, что для многих австралийцев Россия всегда была опасной страной. В большей степени это объяснялось тем фактом, что Австралия находится очень далеко от Европы и очень близко к Америке, к господствующим там настроениям.
Еще я помню, что в детстве я часто спрашивал своих родителей о большой крепости XIX века в самом центре порта Сиднея, и получал ответ, что это для защиты от русских. Была такая идея, что Россия пойдет войной на Австралию. Сейчас мне это кажется смехотворным, хотя нужно признать: эта страна всегда вызывала у австралийцев чувство угрозы и страха, и не только со времен Второй мировой войны. Я вырос в культуре Запада, где русские всегда ассоциировались со злом. Это был неизведанный мир за железным занавесом, где все вроде выглядело таким же, как у нас, но в то же время другим.
В подростковом возрасте я заинтересовался русской революцией, изучал ее в школе, потом выучился на адвоката и какое-то время работал в Мельбурне по специальности. В 29 лет я ушел с работы и отправился путешествовать по Европе. Первая страна, которую я посетил, была Украина, где я побывал в Одессе и Крыму. Большое впечатление на меня оказало раннее советское искусство, такие художники как Малевич и Радченко, и особенно – конструктивистская архитектура. Я считаю, что раннее советское искусство было резонирующим. Когда впоследствии я приехал в Британию, я решил пойти изучать историю Восточной Европы, а конкретно – советское время. Я приступаю к учебе в сентябре.
Первое, что резало мой слух в разговоре с русскими, это то, что на обычный вопрос «как дела?» они обычно отвечали «нормально». Для австралийцев приемлемым ответом на такой вопрос является: отлично, превосходно, великолепно. Мне также кажется, что в самом русском языке меньше любезности, нежели в других языках, что отражается на характере общения. Хотя в Лондоне у меня есть несколько русских друзей и все они очень теплые и дружелюбные люди.
Я считаю, что Россия – это другая цивилизация с самой красивой и трогательной культурной продукцией во всем мире. И если бы вы спросили меня, считаю ли я лично эту страну опасной и агрессивной, я бы сказал: нет, никогда, не после того, как я так много узнал про нее.»
Rogelio Armando Nevares Guajardo
Сразу после ВГИК Рохелио Неварес вернулся в Мексику и открыл Русскую Школу актерского мастерства
Мексиканский актер, сценарист и режиссер Рохелио Неварес еще со школы увлекался актерским мастерством, а потом сразу поступил в театральное училище в родном городе Монтеррее. Когда он учился на втором курсе, один из преподавателей предложил ему поехать в Советский союз, по стипендии. Для Рохелио это было очень щедрое предложение: оплачены были перелет и проживание, годовое изучение русского языка в Киеве. По окончании этой программы он сразу поступил на актерский факультет во ВГИК в класс Алексея Баталова, а его научным руководителем стал Анатолий Ромашин.
Первое впечатление от России у мексиканского студента было только одно – шок. Он родился и вырос в Монтеррее, коммерческом и промышленном центре, близком к Америке, со всеми удобствами и статусами. «Я, конечно, потом понял, что все дело в последнем, а в главном – все очень хорошо», — признается режиссер. Хотя сначала было очень тяжело: ведь Рохелио не знал ни слова по-русски, да и выучить этот язык представлялось ему делом нешуточным. Привыкнуть к русской погоде тоже оказалось нелегко: считается, что в Монтеррее зимы холодные, но даже Киев показался ему невероятно холодным, не говоря о уже о Москве или Петербурге.
Через год после приезда в Советский Союз Рохелио Неварес познакомился со своей женой, и спустя еще год они поженились. В семье жены его приняли очень хорошо, а сестра жены вышла замуж за его дядю и теперь преподает музыку и пение в Монтеррее. В то же время мексиканец признается, что очень уставал от повсеместного негатива. Впрочем, это его очень хорошо подготовило к Мехико. «А после Мехико и Москвы меня больше ничего не удивляет, ничего не пугает», — говорит он.
Российские преподаватели учили понимать все происходящее в России в историческом контексте. «Здесь мало чего меняется, в сущности», — считает мексиканец
Во ВГИКе будущий режиссер учился с другими студентами из Южной и Центральной Америки, это была их первая мастерская, состоящая только из иностранцев. Их обучали мастерству сценической речи, движениям, теории, истории кино, музыкальной драме и философии. Выпускным экзаменом была пьеса «Дядя Ваня», где Рохелио играл самого дядю Ваню. Неварес снимался во многих студенческих фильмах и даже был приглашен на съемки на «Мосфильм», где исполнил несколько ролей.
Российские преподаватели учили понимать все происходящее в России в историческом контексте. «Здесь мало чего меняется, в сущности», — считает мексиканец. Он полагает, что в России не было времени, когда бы она ни была на грани разрыва, или в стране была бы уверенность в завтрашнем дне. Даже в те далекие годы никто из них не знал, вернут ли их домой или оставят в России. Свои первые 20 лет режиссер прожил вблизи американцев, учился в американской школе, так что, когда он поехал в Россию, никаким коммунистом он не был и относился к этому с большим скептицизмом. Но и сейчас он не считает себя коммунистом. «Я просто научился смотреть на вещи издалека», — признается он, — «сегодня нищает взгляд холодной войны, а оставшиеся на Западе клише никуда не уходили». Несмотря на это, в конце концов все будет благополучно, он уверен.
Сразу после ВГИКа Рохелио Неварес вернулся в Мексику и открыл Русскую школу актерского мастерства (Escuela Rusa de Actuacion en Mexico) со своими педагогами и другими выпускниками из России. Потом ему предложили работу в Актерской школе Бирмингема. Все его профессиональные знания получены в России и в Гарвардском Университете у профессора Анатолия Смелянского и адаптированы для Британии. Сейчас он дописывает книгу, которая посвящена Шекспиру в русском театре и кино, был продюсером фильма «Crossing that Bridge» и теперь продюссирует фильм «Benito Cereno».
Ralph Sueppel
Русские вообще отличаются большим пессимизмом. И это вечное ожидание, что все будет еще хуже.
«В 1990 г я поехал в Россию, вообще не зная русского языка. Я тогда руководил в Германии главным комитетом в студенческой организации ISIC, которая на то время открыла отделение в России. Я ехал туда неохотно. Я зачем-то я вызвался помочь наладить связи с Россией внутри ISIC, не отдавая себе отчета в том, что мне придется туда лететь по-настоящему.
Это было время перестройки, и на Западе все испытывали энтузиазм по этому случаю. Это мы только после знакомства с русскими студентами поняли, что людям в России жилось тяжело. Первое, что меня поразило, это то, каким счастьем было для наших друзей встреча с нами, с иностранцами. В то же время нам было очень просто найти общий язык, русские не сильно отличались от студентов из других стран.
Я вернулся в Россию через год и был в Москве во время путча. В то утро большинство членов нашей делегации улетели домой по совету посольства, а я остался. Я был у Белого Дома, участвовал в демонстрациях. Я, конечно, поступил глупо, я не осознавал, как это было опасно, но любопытство победило страх. Я был под впечатлением и испытывал огромное уважение к мужественным людям, особенно людям пожилым, которые там стояли перед танками и пытались договориться с солдатами. Я тогда осознал, что эта страна меняется навсегда.
Тогда-то изменилось и мое личное отношение, и я стал серьезно изучать русский язык. К тому же я женился на русской девушке. В 1997 г. в кризисное время, американский банк J.P.Morgan направил меня в Россию, где я провел год, наблюдая за всеми важными событиями и активно используя русский язык. Правила русского бизнеса казались мне менее ясными, нежели западные. Деловые отношения были сложными, потому что русские хорошо понимали, что происходило в стране, и лучше использовали возможности кризиса, чем мы. Тогда там господствовал полнейший пессимизм по поводу выхода страны из кризиса. Русские вообще отличаются большим пессимизмом. И это вечное ожидание, что все будет еще хуже.
Как к немцу ко мне относились деликатно, я не слышал никакого упрека за фашистов. В семью жены приняли хорошо, лучше, чем я ожидал. Меня не очень раздражал грубый российский сервис, потому что в Германии люди тоже не особенно вежливые. Я был и в других странах, и в Северной Африке намного больше проблем с услугами.
В принципе, у меня очень хорошее отношение к России. Такую политическую стагнацию, как сейчас наблюдается в России, можно видеть во многих развивающихся странах, и это частично происходит из-за того, что слишком много денег было выделено власти. Когда я приехал первый раз в Россию, я оценивал потенциал страны с точки зрения тех людей, которых я там встретил. Они думали, что Россия достигнет того же ВВП, что и Германия. С тех пор Россия выполнила только 10-15% своего экономического потенциала. И здесь еще много работы. Демократические реформы, интеграция России в мировые экономики и политические системы – вот что было бы важным шагом вперед, в развитие.»
Josepha Jacobson
Я складывала вещи в поломанный шкаф с постоянно падающей полкой и думала, что умру здесь
«Я изучала историю России в школе и писала доклад о Петре I. Я тогда просто влюбилась в этого человека, который так сильно хотел быть прогрессивным и современным. В нем что-то было, какая-то творческая и конструктивная сила, которая навсегда притянула меня к нему и российской истории. Тогда-то я увлеклась и русскими писателями: Достоевским, Гоголем и Толстым.
Вскоре я отправилась в Израиль: знакомиться с культурой страны и изучать язык. И надо же было так случиться, что меня поселили в общежитии в одном блоке с русскими девушками. Сначала они мне показались очень угрюмыми, я складывала вещи в поломанный шкаф с постоянно падающей полкой и думала, что умру здесь. Потом одна из них спросила, сколько мне лет, и я ответила, что только что отметила свой 19 день рождения. И через некоторое время они позвали меня пить чай. Они откуда-то достали торт, воткнули свечки и на очень ломанном английском спели Happy Birthday.
Это было самое лучшее время в моей жизни, эти девочки были мне как сестры. Потом еще я встречалась с русским парнем из Украины, познакомилась с другими русскими иммигрантами, с которыми я до сих пор поддерживаю отношения. Они меня научили фразам типа: «яйца курицу не учат», «холод собачий» и тд. В общем, после Израиля я решила поехать в Россию – доучивать русский язык, который я начала учить в университете.
Я летела в Москву через Германию, где целый самолет ждал меня, потому что мой рейс из Лондона сильно запаздывал. Наверное, все гадали, кто ж я такая. Я села в самолет рядом с русским бизнесменом, который выглядел как один из героев чеховских комедий, и сказала ему извиняющимся тоном: «Я думаю, они меня все ненавидят!» А он ответил: «Какая разница? Давай выпьем!» И попросил стюардессу принести лучшего бренди. Мы болтали и пили бренди не останавливаясь, поэтому в Москву я прибыла несколько навеселе.
Если бы я хотела, например, скрыться от фашистов, я бы выбрала Россию, потому что там люди будут стоять за тебя до последнего.
Удивительно, но в России я сразу почувствовала себя в своей тарелке. Людям было очень приятно, что я очень стараюсь говорить на их языке: их это очень подкупало. Хотя, конечно, к русским людям нужен особый подход. Когда ты пройдешь сквозь толстые стены неприятия, ты открываешь для себя много тепла и щедрости. Я нашла там больше человечности, нежели на Западе. И если бы я хотела, например, скрыться от фашистов, я бы выбрала Россию, потому что там люди будут стоять за тебя до последнего.
Меня также подкупает тот факт, что там люди говорят то, что думают. Это упрощает решение конфликта. Приятно и то, что знание русского там высоко ценится, не то, что во Франции, где каждый раз, когда ты говоришь по-французски, над тобой насмехаются. Я никогда не чувствовала себя чужой или одинокой в России, тебе ведь всегда помогут. Да, ребят, а где в Лондоне можно купить лучшие замороженные пельмени?»
Текст: Яна Рожкина.
Иллюстрация: Elvira Pyrkova.