В Лондон приходит революция. Грандиозная выставка в RA

Зачем идти: если вы плохо знаете историю России, есть шанс ее получше узнать. Если знаете хорошо — удивиться, насколько точно через ведущее искусство тех лет передано напряжение и размах эпохи. Берите своих английских друзей, чтобы они восхитились и не поверили: как могло это все случиться в течение короткого промежутка времени внутри всего лишь одной страны. 

Советская Россия начинается уже на парадной лестнице Королевской академии художеств (RA). Перила оторочены алой тканью, как на торжественных партсобраниях КПСС. На входе в первый зал — проект скульптуры Веры Мухиной. Но не той, которую вы видели на ВДНХ, а той, что не была в итоге создана и никогда не выставлялась — даже для своего времени она оказалась слишком смелой и революционной, ее просто тогда не приняли.

Выставка «Революция. Русское искусство 1917-1932» кажется на первой взгляд такой же: невероятной, слишком вызывающей, слишком сложной. Здесь все: и мечта о человеке-титане; и тихая, недекларируемая тоска о березках; и поклонение вождю; и культ тела; и комната памяти  репрессированных. Как рассказала одна из кураторов выставки Наталия Маррэй, задачей ее организаторов было показать российское искусство того периода во всем стилистическом и жанровом разнообразии: от плакатов Маяковского и фотопортретов Напельбаума и Родченко до авангарда Кандинского и духоподъемных картин Дейнеки. Александр Дейнека, наравне с Петровым-Водкиным, много лет писали в своем индивидуальном стиле, пока не пришла разнарядка сверху: единственным приемлемым направлением в искусстве считать социалистический реализм. Годом закрепления нового термина и оканчивается «Революция» в Лондоне.

Выставка частично повторяет экспозицию 1932 года в Русском музее Санкт-Петербурга. Ее организатором был Николай Пунин —  искусствовед и историк, возглавлявший в свое время в музее отдел новейших течений. Он также несколько лет был гражданским мужем Анны Ахматовой и погиб в заключении в начале 1950-х годов. В 1932-м ему удалось собрать на своей выставке более двух тысяч работ. В Лондон почти через столетие приехало меньше, но каждая из них заслуживает встречи с ней: большинство предметов искусства не покидали родных коллекций и впервые выставляются за рубежом. Часть работ приехали из «Третьяковки» и Государственного русского музея, часть — из региональных музеев. Впервые в новейшей истории собранные вместе, они впечатляют.

За первым залом «Приветствие вождя» (где ожидаемо можно увидеть портреты Ленина) следует зал «Человек и машина», в котором человек предстает мощной и красивой, но шестеренкой внутри огромного механизма, вытачивающего светлое будущее. Дальше — зал, который по-английски называется «Brave New World». Здесь мечты ведущих поэтов, художников, дизайнеров, театральных и кино-деятелей того времени о том, каким будет мир. Заметную часть зала занимают портреты: Мейерхольда, Таирова, Маяковского, Горького, Ахматовой, Блока, Шостаковича, Прокофьева, Эйзенштейна, Лисицкого. Представлены как фотографии, так и картины: Лентулова, Петрова-Водкина, Малевича. Портрет, выполненный последним, уводит в следующий большой зал: Малевича и супрематизма.

В письме другу Ивану Клюну, после открытия выставки в 1932 году, Малевич писал: «Я жюри не подвергался, дали целую комнату, в которой я выставил около тридцати работ живописи и архитектоны. Комната вышла ударная. Отношение к моей комнате хорошее». Именно это пространство и «отношение» успешно воссоздали кураторы выставки в RA. Работы Малевича здесь частично перемежаются работами Николая Суетина, его последователя. Следующий зал — созвучная Малевичу тема «Судьба крестьянства». Здесь можно увидеть как безликих уже к тому моменту крестьян Казимира Малевича (со временем он отказывался от изображения лиц как демонстрации личности), так и картины Бориса Григорьева (эмигрировавшего в 1919 году), а также работы одного из лидеров русского авангарда Павла Филонова, и других.

Самый роскошный, без иронии, зал называется «Вечная Россия» («Eternal Russia»). Возможно, у британцев он будет пользоваться наибольшем успехом: очень сложно не поддаться обаянию русских пейзажей, золотых куполов и щедрого купечества в исполнении Малявина, Грабаря, Кустодиева, Лентулова. Заметное место занимает «Прогулка» Марка Шагала — картина, на которой изображен сам художник и его жена Бела. Он стоит на земле, она парит в небесах. И оба, несомненно, на этой картине счастливы. Согласно аннотации на стене музея, многие русские художники того времени стремились сбежать от реальности либо в прошлое, либо в страну фантазий.

Зал уходящей эпохи сменяется залом военного коммунизма, за ним следует НЭП. И там, и там — не только произведения искусства, но и такие артефакты, как плакаты военного (Первой мировой) и послевоенного времени, талоны на питание, фотографии и т.д. Дальше — впервые выставленный в столь заметном объеме за рубежом Кузьма Петров-Водкин. Красный конь здесь тоже присутствует — правда, не такой известный, как в «Третьяковке», но тем удивительнее узнавать новые грани художника. На картине, представленной в RA, голова седока развернута назад, к прошлому. Говорят, это не очень хороший знак.

Через коридор Владимира Кринского, в окружении солдат новой эпохи, зрители переходят в последний зал. Он называется «Сталинская утопия». Спортивные достижения и героический дух времени (их здорово изображают Пименов, Дейнека, Самохвалов; фиксирует Родченко) соседствуют с «комнатой памяти», где без слов показывают снимки замученных в эпоху террора художников (а также самого организатора первой выставки — Николая Пунина).

Если бы не последний зал, с выставки «Революция» можно было выйти восхищенными и потрясенными. Но зайдя в последнюю комнату, заканчивать осмотр приходится в настроении мрачном. И это не потому, что выставка плохая. Напротив, она слишком хорошая. Откровенно говоря, такого в Лондоне еще никто никогда не видел. Для публики выставка откроется 11 февраля и скорее всего, будет ажиотаж. Не забудьте сходить в Royal Academy of Arts до 17 апреля.

Текст и фото: Катерина Никитина