Четвертого февраля 211 года в Йорке умер бог.
Йорк тогда назывался Эборакум, а имя бога было Септимий Север. Был он римским императором, одинаково удачливым как в войнах, так и в политических интригах. Незадолго до смерти он разбил войска пиктов и выкинул остатки варваров за вал Антонина – на холмистые земли, которые позже назовут Шотландией.
Император планировал дозимовать вместе с легионами в Эборакуме и отправиться на материковую Галлию. Но Север оказался вреден для Септимия Севера. Он подхватил инфлюэнцу и скончался в окружении боевых друзей и двух сыновей Каракаллы и Геты.
Легионы провозгласили мертвого императора богом. Прах его отправился вместе с сыновьями в Рим, где спустя полгода, в процессе примирения после ссоры, Каракалла убил Гету.
Через четыре года Каракалла был сам убит заговорщиками, оставив после себя в Риме величественные термы к востоку от Авентинского холма. Эти руины сегодня служат напоминанием об имперской мощи, предательстве и братоубийстве. И в каком-то смысле – о небольшом городе Йорке.
Британская история устроена как сэндвич. Сверху и снизу – империи, а посередине много слоев самой разнообразной начинки. Бог весть, какая сила влекла сюда римские легионы и заставляла их строить гарнизонные города и стены длиной в сотни миль от моря до моря, причем без видимой выгоды для себя. В Британии не было ни золота, ни жирных пашен, а живущие там кельтские племена не желали пополнять римское войско.
Этот интерес к Альбиону со времен Цезаря и до самого заката империи был чем-то вроде наваждения, морока. Вряд ли ведь императоры видели сквозь тьму веков блеск Вестминстера и банки Сити.
Римский император Септимий Северус и его семья; слева — его жена Юлия Домна и сыновья Гета и Каракалла. Живописная панель (тондо), темпера, датируется примерно
вторым веком. Из коллекции Античного собрания, Берлин
Остатки римской Британии
Средневековый историк Ненний считал, что британцы и римляне – близкие родственники.
В его труде «История бриттов», написанном в IX веке, излагается легенда о Бруте Троянском, потомке Энея из Трои, бежавшем на Альбион и ставшем там королем. Официальная римская историография так же возводила происхождение Рима к Энею. Ненний писал имя Брут как Bryttus и считал, что именно Бруту Британия обязана своим названием.
В Британию, а не в Рим, по легенде, принес Грааль с христовой кровью Иосиф Аримафейский. И было это как раз в те годы, когда римляне активнейшим образом колонизировали острова к северу от пролива. Лондониум, Колчестер, Гластонбери, Винчестер и Йорк – он же Эборакум.
Большим гарнизонным поселением Эборакум стал в 71-м году. Выгодное стратегическое положение и две реки рядом сделали его не только военным, но и торговым центром.
Римляне вырубили окрестные тисовые леса для удобства обороны и возвели мощные каменные стены крепости. В городе до сих пор сохранилась римская планировка и значительные фрагменты этих стен. Прогулка по узкой каменной тропинке на макушке стены – один из главных местных туристических аттракционов. Люди идут нескончаемой вереницей, время от времени делая панорамные фотографии, как будто пытаясь поймать в видоискатель орды пиктов – пиктограммы для инстаграма.
Елена и Констанций
За 400 лет под Римом в Йорке императорская смертность только росла. 25 июля 306 года здесь умер император Констанций Хлор, про которого современники писали, что «он был не только любим, но в Галлии даже почитался наравне с богами и особенно за то, что в его правление избавились наконец от опасного благоразумия и кровожадной безрассудности».
Здесь же легионерами был провозглашен августом его сын Константин, ставший позже Великим. Человек, который перенес столицу империи из Рима в Константинополь и который стал первым христианским императором Запада.
Его мать Елена, по британской легенде, была дочерью местного царька по имени Коль. Констанций Хлор в молодости был в Йорке с инспекционной поездкой, где на пиру влюбился в рыжую британку и зачал с ней сына, которому было суждено изменить ход мировой истории.
(Это лестное для островного духа предание было много раз опровергнуто историками, но правда мифа сильнее правды факта, поэтому легенда эта жива до сих пор.)
В одноименном романе Ивлина Во Елена всю жизнь стремилась вернуться обратно в Йорк, но так получилось, что ей было предначертано обратить сына в христианство и разыскать важнейшие христианские реликвии: Гроб и Крест Господень.
Герои средневековых брекзитов
Римская империя была военной, политической и экономической разновидностью сегодняшнего ЕС. Британцы с самого начала колонизации острова получали римское гражданство. Но самый воодушевляющий на тот момент гражданский статус не грел души ни кельтов, ни англов, ни саксов, ни викингов. Каждое следующее поколение островитян устраивало свою форму брекзита. От сожжения Лондона Боадикой до разрыва с римской церковью Генрихом VIII. Ген упрямства и своеволия легко передавался от одного населявшего Британию народа другому.
Один из главных в британской истории упрямцев – Гай Фокс родился в Йорке. В противовес официальному Лондону он был папистом, и его неудачный террористический акт в Парламенте отмечается как национальный праздник.
Портал в имперское прошлое
По первому поверхностному впечатлению, Йорк – типичный английский город средних габаритов. Да, тут есть огромный готический собор – один из самых больших средневековых храмов в Европе, построенный, как водится, на руинах римской базилики. Змейка крепостной стены, которую столетиями вместе строили римляне, викинги, норманны. Римская планировка улиц, охряно-красный кирпич, щель улицы мясников Шеймблс – старейшей сохранившейся в оригинальном состоянии средневековой улицы в Британии. Это с нее рисуют декорации всех фильмов, где нужно подчеркнуть подлинную, волшебную английскость: от «Влюбленного Шекспира» до «Гарри Поттера».
Это все очень мило, но само по себе вызывает легкую скуку пополам с благоговением. Это чувство очень английское. Но если поменять оптику и посмотреть на трогательные палисадники, холм с норманнской башней, похожий на капкейк, строгие красные автобусы, зеркало реки Фосс и традиционно британскую элегантно-небрежную геометрию стен и улиц через призму имперской вечности, то старые норманнские ворота в город станут чем-то вроде портала, платформы 8 и ¾ на вокзале Кингс-Кросс, с которого, кстати, как раз и идут поезда в Йорк.
Римляне оставили после себя страды – дороги в их современном понимании. Для Йорка много лет дорогами были реки. По рекам ходили суда с товарами и завоевателями. И того и другого было немало. Йорк богател на торговле, и было немало желающих приобщиться к процветающей столице Нортумбрии – так назывался Йоркшир в средние века.
Почти полтора века здесь хозяйничали викинги, оставившие самую жирную начинку в сэндвиче меж двух – римской и британской – империй.
Во время раскопок во второй половине XX века археологи обнаружили десятки тысяч предметов, оставшихся от эпохи скандинавских конунгов.
В историческом центре Йорка (викинги назвали его Йорвик) есть музей, где можно посмотреть на кожаную обувь, наконечники стрел и копий, черепа и драгоценности родом из темных времен. Там же работает аттракцион, где, забравшись в вагонетку, можно совершить путешествие по Йорвику тысячелетней давности. Увидеть неторопливый быт, разделку коровьих туш, работу кузнеца и гончара и даже вдохнуть сладко-терпкий, как запах ферментированной рыбы, аромат древнего города.
Новый и старый Йорк
В новое время реки утратили свое стратегическое значение, но им на смену пришли паровозы. Йорк стал важнейшим железнодорожным хабом северной Англии. Он связывал Лондон и Эдинбург, и в этой пищевой цепочке ему перепало колоссальное количество денег. Он богател, как, собственно, всегда умел это делать – хоть при римлянах, хоть при датчанах.
В трех минутах ходьбы от вокзала Йорка работает совершенно фантастический Музей железнодорожного транспорта. Десятки тщательно восстановленных паровозов всех времен, от самого первого, похожего на переживший лучевую болезнь колхозный трактор самодвижущегося экипажа до самого быстрого парового крейсера в мире.
Блестящие величественные туши локомотивов стоят в ангарах с потолками 20-метровой высоты, как туши чудовищ из плейстоцена, напоминая о мире, в котором будущее казалось безмятежным, ну или как минимум подвластным человеку.
Римляне дали человечеству дороги, британцы сделали дороги железными. Энергия экспансии, свойственная обеим империям, казалось, способна изменить мир, подчинить его разуму, упорядочить и законсервировать, как фасоль для английского завтрака или как шоколадка «Кит Кат» (которую, кстати, придумали в Йорке) – только доставай банку, разворачивай обертку и ешь.
Империя дает иллюзию равных возможностей для малых и больших. Как римское гражданство и латынь, как английский язык и самый великий город обеих Америк, названный в честь небольшого городка Йорка на севере Англии.
Это иллюзия вечного порядка, продуманности и организованности, конечно, нарушается взрывным характером эволюции. И будущее наверняка принадлежит радикалам. Но у имперской судьбы есть свое утешение: ведь вечность на стороне консерваторов.