Загрузка ...Социологу Анне Шадриной, продолжающей исследовать проблемы социального старения женщин, новый повод пробросила сама жизнь. Точнее — Киану Ривз.
Ведущие мировые СМИ на прошлой неделе не преминули отметить, что 55-летний актер Киану Ривз появился на публике со спутницей. Ажиотаж вызвало два обстоятельства.
Первое: Киану Ривз, которому удается сочетать в своем образе сексуальность и одновременно порядочность, в течение десятилетий открыто говорил о своем одиночестве — как в смысле чувства эмоциональной изолированности, так и в смысле отсутствия романтических связей. Большинство поводов, которые он подавал для создания интернет-мемов и обсуждений в прессе, вызывают симпатию и уважение. Вот он, грустный, тихо ест свой бутерброд на скамейке, не обращая внимание на то, что его ботинки давно «просят каши». А вот он охотно фотографируется вместе с поклонницами на их телефоны, никогда при этом никого не обнимая, подчеркнуто дистанцируясь от тех голливудских коллег, которые не прочь «воспользоваться служебным положением». И ведь речь не просто о симпатичном мужчине. Речь о знаменитом миллионере и кинозвезде, что наделяет его статусом «завидного жениха». Вне зависимости от его собственных устремлений мировая пресса давно желала Киану «найти свою половинку», впрочем, уже не особо рассчитывая на сенсацию. Перемены в личной жизни актера словно сулят надежду на хэппи-энд для всего человечества: если уж «самый грустный человек на свете» обретает свое счастье, значит, и у нас есть шанс.
Вторым поводом для всеобщего возбуждения стала внешность спутницы актера, художницы Александры Грант. В частности, мое внимание привлекла колонка в разделе «Мнения» New York Times, в которой писательница Али Дракер выражает восторг в связи с тем, что звезда Голливуда, очевидно, горд быть запечатленным с женщиной, не скрывающей своего возраста. Под «возрастом» в данном случае подразумеваются признаки биологического старения — седина и морщины, а вовсе не календарное исчисление прожитых лет женщины. Несмотря на то, что Александра на 10 лет младше Киану, ее «возраст», в смысле тот факт, что она не юна и якобы не стремится выглядеть слишком юной, стал поводом для дискуссий о том, что Ривз, в отличие от многих своих коллег, не использует молодых женщин для улучшения собственного имиджа. Али Дракер, вдохновленная примером Александры Грант, выражает надежду на то, что и она сможет принять факт своего старения, не паникуя из-за седеющих волос.
Киану Ривз и Александра Грант
Занимаясь исследованием женского старения, я лично далека от подобного оптимизма. В случае с Киану и его спутницей прежде всего бросается в глаза, что возраст женщины создает определенную репутацию мужчине. Тот факт, что Ривз «не гонится за молоденькими», позволяет приписывать ему порядочность и другие одобряемые обществом моральные качества. При этом Александра Грант обсуждается как «возрастная» женщина — будучи в середине своих сорока. Это яркая иллюстрация того, что в популярном воображении женская молодость на десятилетия короче молодости мужской. Никому и в голову не придет сказать, что «Киану уже не тот», потому что дело к шестидесяти.
Но это еще не все. Несмотря на то, что в медиа все чаще стали звучать призывы праздновать зрелость и не скрывать женский возраст, социальное значение старости для большинства остается чрезвычайно непривлекательным. Как показало мое исследование, которое я проводила в Университете Лондона, женщины, по большому счету, имеют всего два основных ресурса, чтобы сопротивляться социальному процессу старения: возможность легитимно предъявлять себя в качестве сексуального субъекта и способность поддерживать профессиональную карьеру. При этом далеко не каждое общество поощряет зрелых и пожилых женщин выглядеть сексуально, и не каждая женщина априори имеет шанс построить карьеру. Это значит, что мы совсем не свободны в том, чтобы не поддаваться старению.
На поздних этапах жизни у женщин есть разные способы пользоваться теми ресурсами, которые дает возраст. Например, в России роль бабушки настолько важна для поддержания благополучия семьи с детьми, что для многих она служит источником смыслов, эмоциональной близости, заботы, ощущения нужности. Во многих случаях русская бабушка — матриарх, и эта роль делает женское старение процессом, не лишенным статуса и власти. Однако обсуждаемый случай, очевидно, не про бабушек. И на месте колумнистки New York Times я бы не торопилась делать выводы о том, что страх старости побежден одним выходом голливудской пары в свет.
Почему появление седых волос в принципе вызывает у женщин страх? Потому что волосы — один из важнейших компонентов женской внешности, и определенный их вид вместе с формами женского тела и стилем одежды составляют «дисплей женственности», если пользоваться терминами американского социолога Ирвина Гоффмана. А поскольку массово женщины получили доступ к профессиям всего-то в прошлом веке, женственная внешность, ассоциирующаяся с юностью, на протяжении многих столетий была главным женским капиталом. По сути, юная женская красота символизирует то, как в определенную эпоху понимается женская сексуальность. В этом смысле в популярной культуре сексуальная привлекательность тесно связана с молодостью, фертильностью и жизненной неопытностью, то есть, потенциально, с готовностью подчиняться мужчине. При таком положении дел очень немногие женщины могут позволить себе не закрашивать появляющуюся седину, не теряя ощущения собственной значимости.
В случае Александры Грант седина не угрожает ее сексуальному имиджу, поскольку его «делает» ее спутник. Когда мы смотрим на их совместные фото, на переднем плане оказывается центральное «доказательство» ее привлекательности — в конце концов, ее выбрал один из самых «завидных женихов» планеты. Мы также знаем, что у нее есть собственная карьера, что делает Александру еще менее уязвимой перед сединой. Способность сохранять карьеру после появления седины является сильнейшим нейтрализирующим фактором социального старения.
Женщины, которые числятся ролевыми моделями в смысле демонстрации превосходства перед страхом старения очень часто имеют для этого огромный социальный капитал. Например, 74-летняя Хелен Миррен, сходство с которой многие обнаружили у Александры Грант, может позволить себе не закрашивать седину, обладая премией Оскар и сохраняя профессиональную в западном кинематографе. Королеву Великобритании обсуждать не будем, тут и так все понятно — корона делает свое дело. Если говорить о российском контексте, первая, кто приходит на ум, —политолог Екатерина Шульман со своим огромным и безупречным авторитетом.
Но если ваш жених не кинозвезда, а сами вы не королева и не известная публичная деятельница, вам, скорее всего, придется крепко призадуматься над тем, что делать с появляющейся сединой. Британская исследовательница Рейчел Хейриншмиер из King’s College, например, изучая потребности и ценности пожилых посетительниц салонов красоты, пришла к выводу, что сегодня женщины совершают менеджмент своей внешности, балансируя мужду двумя полюсами. Первый связан с представлением, что не скрывать признаки старения — значит, «запускать себя», второй — со страхом выглядеть «молодящейся кошелкой».
Поэтому даже если вы не боитесь седины или, точнее, у вас есть большой ресурс, который позволит седине не угрожать вашему сексапилу и вашей привлекательности для работодателей, стареющее тело потребует инвестиций и привязанных к ним смыслов.
Плохая новость в том, что свободы в этом выборе достаточно мало, поскольку легитимные способы выглядеть привлекательно определяются возрастными нормами и ожиданиями конкретного общества. Хорошая — в том, что оставаться собой, несмотря на социальные и биологические процессы старения, достаточно творческая задача.
Об авторе:
Анна Шадрина, социолог, докторантка Университета Лондона, автор книг «Не замужем: секс, любовь и семья за пределами брака» и «Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост “цены” материнства в XXI веке». Лондона, автор книг «Не замужем: секс, любовь и семья за пределами брака» и «Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост “цены” материнства в XXI веке».
Фото: Getty Images