Загрузка ...Британская художница Лора Футс долгие годы страдает от болезни Крона. Облегчить боль ей помогают рисование и книги. Однажды после очередной операции она прочитала «Мастера и Маргариту», и эта книга так на нее повлияла, что она пообещала себе нарисовать для нее иллюстрации. И выполнила обещание — ее картины были представлены в Пушкинском доме. В декабре Лора Футс получила премию ZIMA Awards в номинации «За открытие терапевтического эффекта в русской литературе». Вот что она сама рассказывает о Булгакове, жизни вечно больной и смерти — как стимуле жить.
Лора Футс, лауреат премии ZIMA Awards
До того как стать художником я училась на лингвиста. Благодаря этому я понимаю и язык литературы, и язык визуальный. Просмотр мирового кино, чтение и перевод литературы, изучение культур других народов — это все для меня средства общения. Я чувствую сюжет и воплощаю его в рисунке.
Я научилась рисовать раньше, чем выучилась писать свое имя. Мне было полтора года. И рисую всю свою жизнь. Это единственное подходящее занятие для больного ребенка.
Я не понимала, что со мной не так, пока в 13 лет мне не поставили диагноз — болезнь Крона. До этого момента я все время проводила дома. Рисование, а затем живопись, стало для меня способом самовыражения, эскапизмом — и одновременно развлечением.
Иногда не находишь слов, чтобы описать боль, чувство изоляции, радость, магию. Тогда на помощь приходит рисунок. Воображение и рисование по мотивам того, что родило воображение, стало для меня спасением, когда я боролась с болезнью и отходила от операций. С воображением ты можешь создавать другие реальности, где нет страданий, нет ограничений.
Я лежала в больнице после седьмой операции. Все ужасно болело. Мне было скучно, и жутко бесило, что придется оставаться в лежачем режиме, пока живот не заживет. Мама принесла в больницу из дома пару книг. В том числе «Мастера и Маргариту». Это была судьба.
В крови еще бурлили анестетики, голова была затуманена принимаемыми опиатами, и сюрреализм Булгакова вызывал невероятный всплеск образов.
[metaslider id=80801]
Я знала, что когда-нибудь нарисую иллюстрации к «Мастеру…», и Пушкинский дом дал мне эту возможность. Мне хотелось выстроить связь с Россией. Это был интересный концепт: странная британка пытается иллюстрировать один из величайших шедевров русской литературы.
Язык живописи — универсальный язык. Русскоязычная аудитория в Пушкинском доме понимала меня по моим иллюстрациям для «Мастера и Маргариты», а не моему знанию русского — довольно посредственному, если честно.
Рисование демократично. Тебе не нужны миллионы, чтобы взять в руки карандаш и бумагу и нарисовать что-то потрясающее. Я продолжаю следовать своему призванию в богатстве и бедности, в горе и в радости — просто потому, что не могу остановиться. Это стало частью меня.
Я умирала от токсичного мегаколона. Это такое редкое осложнение болезни Крона, когда кишечник неожиданно разрывается внутри тела, и отравление крови приводит в шок и выводит из строя органы тела.
Я не помню ничего, кроме странного чувства облегчения из-за того, что это не моя вина. Болезнь была сильнее меня, но я была благодарна за то, что до этого момента я следовала своему призванию и рисовала, пока могла. К счастью, я выжила, но это чувство меня никогда не покидало. Я по-прежнему боюсь смерти.
Удивительно, но это же чувство порождает величайшую возможность жить так, будто я не доживу до завтра. И рисовать, выворачиваясь наизнанку, — потому что мне будет стыдно оставить после себя жалкие поделки. Я вкладываю душу в каждый рисунок. Все или ничего. И хотя страх смерти, который постоянно с тобой, утомляет, он в то же время ведет меня вперед. Поэтому и от него я боюсь избавиться.
Иллюстрации к «Мастеру и Маргарите» я нарисовала за полгода. Полгода я прожила в полуразвалившейся подвальной квартирке на востоке Лондона. У меня не было денег, я работала на двух работах и, если честно, не знала, чем это все закончится. Я влезла в долги, чтобы подготовить картины к выставке. Все говорили мне, что я не найду места своим рисункам, потому что Пушкинский дом — это не галерея, это культурный центр. Я доказала им, что они неправы. А моим рисункам нашлось место в доме сэра Лена Блаватника. Он очень требователен к произведениям искусства, и его выбор для меня много значит.
Лора Футс и директор Пушкинского дома Клементина Сесил на церемонии вручения ZIMA Awards
И вы еще спрашиваете, кого бы я номинировала на премию ZIMA Award? Клементину Сесил, директора Пушкинского дома. Она едва меня знала, когда разрешила мне выставляться. Она доверилась мне, хотя у меня не было ни одной готовой работы. Она предоставила мне полную свободу действий на полгода. Наверное, она сомневалась в своем решении, но никогда мне это не показывала. А только вдохновляла. Она помогла мне, кстати, достоверно изобразить Москву времен Булгакова, поскольку сама жила там много лет и за это время установила с Россией прочную связь.
Лора Футс продолжает творческий путь художника. С 15 сентября по 15 октября ее работы будут выставлены в Messums Gallery. Она будет рада всем посетителям. Приходите!