Английская дискотека: 10 песен с адресами

О Британии вообще и Лондоне в частности сложено такое количество песен, что даже если послушать только их и больше вообще не слушать ничего, то этого, пожалуй, хватит, чтобы иметь достаточное представление о популярной и не очень музыке. Но мы решили сузить поиск и второй выпуск нашей диванной дискотеки посвятить песням с вполне конкретными английскими адресами. Не просто, знаете ли, «небо Лондона», нет — с местом прописки, по возможности.

 

Jethro Tull, Jeffrey Goes To Leicester Square

Это не единственное упоминание Лестер-сквер в поп-музыке — о ней пели и The Rolling Stones, и Saint Etienne. Но именно эта песенка со второго альбома Jethro Tull передает то буколическое настроение, которое на этой запруженной площади едва ли можно уловить в наши дни, разве что редким летним солнечным утром. Сам Ян Андерсон давно проживает в своем чудесном поместье за городом, и на Лестер-сквер он, надо полагать, последний раз был в годы написания этой песни, но сказочное ощущение от нее он определенно увековечил. Впрочем, столь же ловко он описал и другие лондонские топонимы — будь то Fulham Road (см. наиболее загадочную его пластинку Passion Play) или расхожая Бейкер-стрит (сл. песню  Baker Street Muse)

Truly Smith, The Boy From Chelsea

Трули Смит (настоящее имя Джози Тейлор) не вошла в пантеон больших британских поп-див шестидесятых, как, например, Чилла Блэк или Дасти Спрингфилд. Но эпохи держатся не только на больших черепахах, но и на мелких рачках-отшельниках и прочих морских коньках.  Трули осталась в памяти в основном как «певица со сборников», но именно в таких коллекциях по-настоящему убедительно звучит исчезнувшая повседневность, свободная от чьего-либо выбора и отбора. По тем временам она смешно выглядела (никаких мини, только какие-то длинные хламиды), прекрасно пела, а  итоге, записав несколько синглов, все бросила и стала учительницей. Очень достойная судьба. Да и песня что надо.

 

Pretty Things, 13 Chester Street 

Песенка про вполне конкретный дом в Белгравии, где в середине шестидесятых проживали сами участники группы Pretty Things, а кроме того еще и Брайан Джонс. Сама песня довольно туманно описывает происходящее в квартире, но, думаю, не сложно представить, что могло происходить в свингующем Лондоне, да еще и в Белгравии, в квартире, где обитали молодые музыканты Pretty Things (очень перспективная и находчивая в тот момент команда) и The Rolling Stones. Имеющий уши да услышит, имеющий фантазию лучше промолчит. Вообще, надо сказать, что The Pretty Things всегда любили и умели тусоваться: в 1969 году они даже записали альбом специально по просьбе французского миллионера и светского, как раньше выражались, льва Филиппа Дебаржа — тому очень хотелось в студию и к микрофону. Альбом, к слову, получился очень приличный, ну и, кроме того, заслуживает внимания как прецедент достойного слияния британского рок-н-ролла и светских кругов Сан-Тропе.

 

King Tubby, Sheperds Bush In Dub

Регги и даб по традиции принято называть корневой музыкой, только корни эти уже давно и основательно пущены и в самом Лондоне. Что, в общем-то, логично, если учесть, что еще сравнительно недавно Ямайка входила в состав Британского содружества Вест-Индии (независимость провозглашена только в 1962 году, а к тому времени на Ямайке уже все было готово для импорта свежеоформленного стиля ска, а оттуда и до регги рукой подать) . В районе Шеперд Буш, к которому отсылает композиция покойного Кинга Табби, часто селились выходцы с Карибских островов (тут, в частности, обитал уникальный ямайский спринтер Линфорд Кристи, принесший Британии столько побед). Именно здесь находится и старейший регги-магазин Лондона — Peking Records, который работает с 1973 года. А в мае этого года в Музее Лондона открывается специальная выставка под названием Dub London.

 

 

Babyshambles, Pentonville

Babyshambles — лондонская группа, образованная в середине нулевых последним английским рок-н-ролльным бузотером Питом Доэрти (кстати, что-то давно ничего не слышно о его выходках) после того, как его выгнали из собственной группы Libertines. В этой части Лондона находится, например, отличный концертный зал Scala, где много кто играл — включая самих Babyshambles. Но эта песня непосредственно про тюрьму, которая расположена дальше к северу, в округе Ислингтон. Собственно, Пит Доэрти знает о ней не понаслышке, он сам в ней отмечался аж два раза (что, впрочем, является доброй и давней музыкальной традицией — тут сиживали и Бой Джордж, и Джордж Майкл, и Хью Корнуолл из The Stranglers). А в этой песне поется, в частности, о засилье среди узников Пентонвилля русских людей. Как тут не вспомнить довлатовское: «Где только мы, Шемякины, не побывали! И в бою, и в пиру, и в сумасшедшем доме!».

 

 

Al Stewart, Old Compton Street Blues

Талантливый и заслуженный человек из Глазго, в семидесятые годы записал несколько прекрасных альбомов на грани фолка, много с кем сотрудничал, и в свое время тусовался с Йоко Оно — еще до того, как она повстречала Леннона. Самую известную его песенку The Year Of The Cat до сих пор любят крутить в лондонских пабах. Что до предлагаемой песни, то это в высшей степени сочувственная ода секс-работнице, из тех, что в 1969 году блуждали и позировали по соответствующим улицам Сохо. В силу того что ресторан ZIMA расположен буквально там, где стояла воспетая Стюартом девушка, данный печальный уличный блюз обладает для нас особой ценностью.

 

The Monochrome Set, I Love Lambeth

Ламбет — район на южном берегу Темзы, прямо напротив Вестминстерского аббатства. Туристы в Ламбет бредут в основном ради Лондонского глаза, но вообще-то тут и до наступления миллениума было чем заняться. Например, побродить по Западному Норвудскому кладбищу или навестить клуб Ministry OF Sound — главную рейверскую точку девяностых (собственно, она работает и сейчас). Что до группы The Monochrome Set, то они с конца семидесятых исполняют изящнейший пост-панк с двойным дном, где находится место самым толковым текстам и ироничным стилизациям. Их лидер известен под псевдонимом Бид, хотя на деле его зовут Ганеш Сешадри. Такова примерно и их музыка: на поверхности все мило, коротко и однозначно, а если прислушаться — настоящая киплинговская книга джунглей. Вот  и в этой песне, в частности, почему-то сообщается, что улицы Ламбета — это рай для мухи цеце. Может, и так.

 

Fad Gadget, Bad Day in Bow Creek

Боу Крик — это эстуарий реки Ли (которая, в свою очередь, впадает в Темзу). А Fad Gadget — это Фрэнк Тови, большой и тонкий мастер раннего британского пост-панка и индастриала (увы, рано умерший). Но в 1991 году он уже под своим именем записал автобиографический альбом уже несколько иного, рок-н-ролл-баладного свойства. По этой пластинке можно изучать лондонскую географию и историю: от Собачьего острова и ислингтонской станции метро Angel до деяний великого инженера и строителя мостов и дорог Изамбарда Кингдома Брюнеля (о последнем пел также и Стинг в другое время). Первая же вещь на диске — почти дилановская в плане многословия и ехидства баллада о наводнении (лирический герой спасается, используя гроб в качестве плавательного средства) и общей социально-политической обстановке в городе («река как хорошее очистительное средство»). В общем, такая речная прокламация, в духе старой гребенщиковской: «Встань у реки, смотри, как течет река, ее не поймать ни в сеть, ни рукой, она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов». Но Фрэнк Тови, более щепетильный автор, указывает нам на то, что имя-то у реки как раз есть — Боу Крик. И к слову, она действительно имела свойство сильно разливаться.

 

The Fall, The Birmingam School Of Business School

Великий Марк Смит, самый речистый и сардонический из всех британских рокеров, успел в жизни спеть (точнее, проскрипеть и пробубнить) про великое множество сугубо местных реалий, зачастую мало понятных слушателю извне (тут стоит еще учитывать и смитовскую манеру артикулировать).  В частности, в 1992 году он походя наехал на бизнес-школу Бирмингемского университета — старейшего из краснокирпичных вузов Англии (да и сама школа открыта с 1902 года). Это почти 7-минутный памфлет против тейлоризма вообще (почти вслед за Лениным), негласно — еще и против тогдашнего премьера Мейджора, ну а помимо общеполитических материй песня была вдохновлена поведением тогдашнего менеджера группы, который оказался нечист на руку. Учился ли тот в самом деле в Бирмингемской бизнес-школе или Марк Смит прибег к стандартным риторическим обобщениям левого толка (а он был одно время членом лейбористской партии, что, впрочем, не мешало ему поддержать Фолклендскую войну), история умалчивает. Точнее — просто не интересуется.

The Pogues, Dirty Old Town

Написал эту песню Юэн Макколл еще в 1949 году. Десять с лишним лет спустя ее исполняли британцы Сhad & Geremy (упомянутые в прошлом выпуске нашей дискотеки, посвященной британским дуэтам), но каноническое прочтение в итоге закрепилось уже в восьмидесятые за группой Pogues. Dirty Old Town — это не то чтобы собирательный образ, а вполне конкретный городок Солфорд, что в графстве Большой Манчестер в излучине реки с толкиновским названием Эруэлл. Обычный промышленный портовый жилой пункт навеял, тем не менее, одну лучших песен на земле вообще. Это такой непоправимый патриотизм по типу odi et amo, когда ты вдыхаешь ветерок с канала и немедленно понимаешь, что весь этот мир — это грязный старый городок, но он, этот мир, принадлежит нам.

Кстати, газовый завод, о котором упоминается в первой строчке и который простоял сто лет, в прошлом году снесли. А Марк Смит, о котором шла речь выше в этой десятке, умер два года назад в пригороде Солфорда — там же, где и родился.