Марат Гельман — известный галерист, коллекционер и арт-менеджер — продолжает серию онлайн-выставок на ZIMA Magazine. 

Когда я напишу инструкцию для ZIMA Magazine «Как научиться понимать современное искусство?» одним из первых пунктов в ней будет — «познакомиться с искусством Юрия Альберта». Прочитать, что он говорит. Творчество Альберта о том, что значит «понимать» искусство, которое создано, чтобы «смотреть». Юра открывает нам одну из важнейших трансформаций нового времени: как искусство из визуального превращается в умозрительное.   

РАЗГОВОР С ЮРИЕМ АЛЬБЕРТОМ

Сформулируй свой манифест. Чем занимаешься ты? И чем сегодня занимается искусств в целом? 

Мне трудно рассуждать об искусстве в целом, так как оно вообще не является единым целым и не занимается чем-то одним. Искусство — это все, что люди называют искусством и все, что функционирует в качестве искусства. Поэтому я могу говорить только о себе и, может быть, о близких мне художниках. У меня нет манифеста, потому что сегодня вообще не время для манифестов — манифесты были актуальны лет сто назад. Но я могу сформулировать несколько тем, которые мне интересны и которые проходят через все годы моей работы:

1. Для меня важно, что «настоящее искусство» и «современное искусство» — не одно и то же, хотя современное происходит от настоящего. В детстве я мечтал стать настоящим художником и делать настоящее искусство, а получается у меня только современное.
2. Связи между произведениями и художниками — влияния, отталкивания, заимствования, плагиат — важнее самих произведений.
3. Любой художник предлагает обществу не произведения, а свою модель искусства, свое представление о том, что такое искусство. Все произведения — просто наглядные примеры реализации этой модели.
4. Мне всегда было интересно, что мы имеем в виду, когда говорим, что поняли произведение искусства. И какова роль непонимания в искусстве. Я думаю, непонимание так же важно и для зрителей и для произведений, как и понимание.
5. У искусства три важные составные части: художник, произведение и зритель. В разные эпохи что-то было важнее. Во времена классицизма важнее было автономное произведение — и неважно было, кто его создал и кто на него будет смотреть. В романтической модели важнее всего автор —  страдания Ван Гога и его отрезанное ухо важнее его картин. Я думаю, в наше время важнее всего зритель, без которого никакое произведение искусства не может считаться завершенным.
6. Многие художники стремятся кого-то представлять в мире искусства: кто-то свой пол или гендер, кто-то — рабочий класс, кто-то — природу, то есть цветы, китов и бактерий. Я стараюсь представлять в искусстве зрителей и задавать все эти вопросы от их имени.

 

Текстовые работы

 

Я не…

 

Сам для себя ты делишь свое творчество на этапы? Чем отличается Альберт сегодня от Альберта 20 лет назад, 10 лет назад? И, наоборот, что осталось неизменным? Может какие-то пристрастия, персонажи.

Я думаю, что самая главная перемена в моем отношении к искусству произошла во время перестройки. До этого зрителями моих работ были только друзья и знакомые, я всех своих зрителей знал лично. В принципе, достаточно было по телефону рассказать, какую работу ты придумал — и уже можно было ее не делать. Поэтому и искусство казалось личным или семейным делом, разговором друзей. В таком разговоре все друг друга понимают с полуслова и доверяют друг другу.

Когда после перестройки наше искусство вышло из подполья и начались первые легальные выставки, характер этого разговора изменился — оказалось, что зрителей очень много, я их лично не знаю и восприятие ими искусства построено скорее не неприятии и недоверии. Люди стали задавать вопросы. А почему это искусство? А как это понимать? А вы рисовать-то умеете? И так далее. В принципе это важные и правильные вопросы, но отвечать на них нужно по-другому.

Я вдруг понял, что искусство — это социальное, общественное занятие. После этого у меня появилось много проектов, посвященных теме непонимания/понимания и зрительству.

 

Карикатуры моего детства

 

Расскажи об опыте сотрудничества с другими? Зачем художнику нужны соавторы? Перечисли тех, кого ты считаешь единомышленниками.

Когда-то, еще в середине 70-х, Виталий Комар сказал мне: «Все художники всегда работают в соавторстве, но не все это понимают». Он имел в виду, что искусство — это общее дело, что-то вроде диалога, в котором отдельные работы являются репликами в общей беседе. Поэтому у меня всегда было это ощущение совместной работы всех художников. 

Если говорить более конкретно, то важно еще то, что я работаю довольно давно и уже сорок лет делаю то, что называется «искусство Юрия Альберта», и я знаю, как это делается, это занятие стало для меня привычным. В какой-то момент мне просто стало немного скучно. Поэтому мы с Паруйром Давтяном, Виктором Скерсисом и Андреем Филипповым начали работать в группе. Причем это довольно специфическое сотрудничество — это не групповые выставки, где каждый представляет только сам себя, но и не полноценное соавторство до полного слияния, как у Кукрыниксов или Комара и Меламида. У каждого из нас своя модель искусства, и наши общие проекты мы строим так, чтобы эти модели полностью не сливались, а противоречия и зазоры между ними были видны зрителям. Еще нам интересно, как идея, родившись в голове одного из участников, видоизменяется, побывав в головах других соавторов. Кроме того, в таком групповом сотрудничестве можно делать работы как бы «не свои», так как эстетическая ответственность размазана и результат может быть довольно неожиданным. С 2008 года мы создали три группы с одинаковым составом участников: т/о «Купидон», которое занимается инсталляциями, труппа «Эдельвейс», которая делает сложные перфомансы и артель «Царь горы», которая озабочена проблемами живописи. В общем, можно сказать, что мы соединили свою практику 80-х — совместное наговаривание идей в тесной группе — с современной работой на широкого зрителя.

 

Аллегорическая абстракция

Из проекта артели «Царь Горы» (Ю. Альберт, П. Давтян, В. Скерсис, А. Филиппов)

 

 

Художники-концептуалисты всегда немного в стороне, так как не готовы обсуждать формальные качества искусства, в то время как большинство художников, наоборот, настаивают на приоритете формы. Почему все-таки изобразительное искусство ? Ведь литература более соответствует концептуальному мышлению.

Я и сам постоянно спрашиваю себя: почему мы называем наше искусство изобразительным? Может быть, потому, что мы изображаем художников, довольно похоже изображаем что то, чем мы занимаемся — искусство?

Конечно, искусство в наше время не изобразительное, оно даже не обязательно визуальное — оно скорее умозрительное. Но художникам моего поколения, которые начинали в другую эпоху, все-таки важно, что современное искусство произошло от настоящего, визуального и даже изобразительного.

То, что концептуальное искусство ближе к литературе — довольно распространенное заблуждение. Концептуальные художники действительно часто используют тексты, но используют их по-другому, не так, как писатели. Во всяком случае, в моих текстовых работах я просто демонстрирую какие-то утверждения или задаю какие-то вопросы об искусстве. Это не исследование языка и не демонстрация его возможностей, как это бывает в литературе.

Приоритет формы? Сейчас есть произведения искусства, вообще не имеющие никакой формы — там просто нечего обсуждать. А есть такие, которые, где форма важна. Формальные качества можно обсуждать, но в наше время они не обязательны для каждого художника и его произведений.

 

Автопортреты с завязанными глазами

Экскурсии с закрытыми глазами

 

Марат Гельман рекомендует: 

Юрий Альберт о своих работах и московском концептуализме.

Встреча с Юрием Альбертом.