«Любой гений — это 5% таланта и 95% пота». Как совмещать работу и творчество: история пианистов Полины и Михаила

— С чего все началось?

Михаил: В музыкальный мир нас привели родители. До того как я начал понимать ноты, я уже представлял, как что-то сочиняю. Когда ты растешь в музыкальной семье — это абсолютно неизбежно. Меня отдали в музыкальную школу, когда мне было пять лет. Я смотрел на папу, который играл на альте, и очень хотел играть на скрипке, но родители сказали заниматься на фортепиано.

Полина: У меня не было других вариантов — в семье все интересовались музыкой в разной степени. Папа все детство играл на баяне, и это передалось от родителей. Но по-настоящему интересно заниматься музыкой мне стало лет в одиннадцать.

— Вы думали о серьезной карьере пианистов?

М.: Да, я думал, причем думали об этом в первую очередь педагоги вокруг меня. Родители были против: они знали, как тяжело быть музыкантом. Вообще уже с детства понятно, будешь ты звездой или нет. Я находился примерно посередине, а к двенадцати годам стало очевидно, что у меня скорее всего не получится построить музыкальную карьеру. И как-то все решили, что, учитывая все мои другие увлечения, в музыку идти мне не стоит. В школе преподаватели, правда, очень расстроились.

П.: Я даже некоторое время училась в музыкальном училище. У меня был запасной вариант: если я не попаду в университеты, в которые я хотела поступить, то я продолжу заниматься музыкой. На самом деле у нас всегда это остается запасным вариантом. В Великобритании вообще не нужны никакие специальные дипломы, чтобы преподавать музыку. Можешь детям давать частные уроки без дипломов.

— Полина, почему ты решила получать высшее образование не связанное с музыкой?

П.: Мне просто было интересно многое. Я подумала, что сейчас получается учиться — почему бы и нет. У меня в семье все музыканты, но хотя мама пианист по образованию, в итоге всю мою сознательную жизнь она работала преподавателем психологии и педагогики и с музыкой была связана не так близко. В общем, она сделала pivot в своей карьере, и у меня перед глазами этот пример был. Больше двадцати лет мама преподавала фортепиано, а потом решила защитить кандидатскую по психологии в МГУ и дальше занималась наукой. Она преподавала медикам, политологам, юристам и в консерватории в Петрозаводске.

А мой папа, например, музыкант музыкантом, но по образованию — инженер. При этом я не уверена, работал ли он когда-нибудь по специальности. Всю мою сознательную жизнь он был Head of HR, участвовал в политике в 1990-е, вел бизнес. Я видела, что даже если люди любят музыку и занимаются ей, то совершенно спокойно можно организовать все так, что это будет не единственным твоим делом в жизни. 

— Как вы встретили друг друга с такими похожими взглядами на жизнь?

П.: Я Мишу высмотрела на конкурсе пианистов-любителей, который проводился в Вышке. Увидела, как он там играл, и подумала, что было бы интересно сыграть в дуэте. На следующий год мы познакомились лично.

М.: Тут надо добавить лирическое отступление про то, что в России очень богатые традиции любительского музицирования в университетах. Потому что в МГУ 85 лет назад открылся фортепианный класс, который существует по сей день и в котором в разное время преподавали разные педагоги. Начиналось это под патронажем Генриха Нейгауза, известного пианиста. Этот фортепианный класс МГУ — легендарное комьюнити, которое очень долго существует. И в 2000-х, когда Вышка немного раскрутилась, педагог фортепианного класса МГУ Ольга Игоревна Потехина решила открыть класс у нас. Продлилось это недолго, меньше десяти лет, и нам очень повезло, что мы учились в этот период. И она не просто вела фортепианный класс — она организовала этот самый конкурс в 2011 году.

У меня был момент, когда я решил, что мне не хочется заниматься музыкой. Я выгорел. А через год понял, что не могу без нее жить. И я просто начал садиться сам за рояль. Про этот конкурс я узнал случайно за месяц-полтора. У меня была программа, я записался. Неожиданно для себя я даже премию получил.

Следующие пять лет у меня была очень активная концертная жизнь. Сейчас меньше, но тоже играю. Я серьезно этим занимался, на конкурсы ездил. В этот же момент мы встретились с Полиной. Она оказалась в схожей ситуации: тоже поступила в Вышку, встретила Ольгу Игоревну, тоже участвовала в этом конкурсе и получила премию. Тогда мы и познакомились, начали играть вместе.

П.: Ольга Игоревна столько людей вокруг себя собирает! У нее связь с массой учеников и выпускников. Я вообще не представляла, что есть что-то для пианистов-любителей в России и за границей. Кстати, через нее мы познакомились с одним человеком, его зовут Жульен. Он организует во Франции известный фестиваль для любителей — Les Amateurs Virtuoses!  

— Учась в музыкальных школах, вы не знали о том, как это устроено?

П.: Когда я вращалась в среде профессиональных музыкантов, никогда не было речи о том, что есть большой пласт музыкантов-любителей. У них же свой самодостаточный мир. Я, к примеру, на одном из конкурсов пианистов-любителей познакомилась с врачом-шведом, и моя мама потом к нему ездила на лечение в Стокгольм. Столько людей интересных со всех стран, разных профессий!

М.: Да, такие истории очень вдохновляют. Мы сами, мне кажется, не дотягиваем в этом смысле. У нас в разные периоды жизни либо музыка, либо работа выходят на передний план. А у них обе карьеры складываются. Еще есть такой пианист-ортодонт из Канады, он играет вещи вроде Третьего концерта Рахманинова. 

— Расскажите про концертную кухню. Кто это организовывает, кто слушает, как все устроено?

М.: Все играют бесплатно. И обычно это сводится к тому, что тот, кто устраивает концерт, должен снять зал и как-то покрыть аренду. Где-то это проходит на уровне отдельных выступлений, а где-то людям удается организовать целые фестивали. Например, фестивалю во Франции уже десять лет. Конечно, главная головная боль — где достать деньги, и часть их, я так понимаю, поступает из всяких взносов, в том числе пианистов. Кроме того, организаторы продают билеты на концерты, и это покрывает часть расходов. В Москве тоже проводится очень хороший фестиваль, его делают ребята из МГУ. Но у них есть друзья из консерватории, которые им помогают.

— Какая география у этих площадок? 

М.: По-разному. Фестиваль во Франции — путешествующий. У них такая фишка, что обычно это одна неделя в Париже и одна неделя где-нибудь еще. За эти годы вторая неделя проводилась два раза в Петербурге, в Аргентине, в Китае, в ЮАР — мы туда ездили, было очень классно. В Байройте в Германии, где проходит очень известный оперный фестиваль. В этом городе жил Вагнер, Лист — сыграть там очень престижно.

— Вы там играли?

М.: Мы там играли на рояле Листа.

— Как в целом можно оценить уровни профессионалов и любителей?

П.: На самом деле мир музыкантов-любителей очень разный. На каждый уровень можно найти все, что хочешь. Даже если ты играешь двумя пальцами, можно организоваться. Есть люди, которые пятнадцать лет не подходили к роялю, а затем позанимались год и уже хотят творить и общаться. Они не играют этюды Листа, но они найдут тех, кто будет вдохновлен их уровнем. 

М.: Хороший профессионал, конечно, выше хорошего любителя. Но важно, что среди любителей реально много талантливых людей, которые просто решили не делать музыку своей профессией. Они играют лучше, чем некоторые профессионалы. Профессионалы в первую очередь получает за это деньги. Но обобщать сложно. Можно быть топовым музыкантом, потом перестать заниматься и скатиться. Особенность музыки, как и любой профессии, — усидчивость. Плюс талант. Есть такая фраза: «Любой гений — это 5% таланта и 95% пота». 

— А если у тебя 4% таланта?

М.: Без шуток, это проблема. У каждого есть потолок. У Чайковского были ученики — их сейчас мало кто помнит, потому что у них был потолок.  

— А что вообще такое музыкальный талант?

П.: Увлечение, умение погрузиться так, чтобы это был поток как в других видах деятельности. 

М.: Для кого-то естественный способ самовыражения — фотография, для кого-то — музыка. Кто-то мыслит в категориях слов. Я считаю, что музыка — это очень глубокое искусство. Есть люди, которые считают наоборот. Но чтобы рефлексировать о произведении, все-таки нужно иметь музыкальное образование.

— Возвращаясь к теме выбора: связано ли ваше решение работать в другой сфере с тем, что это более стабильная и прибыльная деятельность?

П.: Да, в 1990-е родители именно это и советовали. В то время, если тебя оставляли заниматься музыкой, это нередко значило, что к другим вещам ты большого интереса и способностей не проявлял, иначе очень настойчиво советовали идти учиться какой-то более надежной профессии.

М.: Суровая правда жизни заключается в том, что есть профессии, где можно быть среднячком и хорошо зарабатывать. К музыке это не относится. В программировании — да: там столько работы, что не обязательно быть «топ», чтобы зарабатывать.

— Вас это ограничивало как-то? Вы не хотели рисковать из-за сомнений не стать «топами»? Или, скорее, именно не хотелось делать выбор?

П.: Мне никогда не говорили, что надо заниматься музыкой, только если ты уверен, что будешь «топом». Мне говорили: «Будь готова к тому, что ты можешь разочароваться в своих способностях и в том, как тебя оценивают». Я видела в музыкальной среде, что не обязательно становиться солистом Московской филармонии, можно быть счастливым, преподавая на народных инструментах. Это та среда, которая меня окружала.

М.: Я не пошел в музыку, потому что у меня нет уверенности, что я смогу сидеть за инструментом по 4–5 часов в сутки и не сойти с ума. Я не был уверен, что потяну это. У меня было ощущение, что это не совсем мое. Музыка — это одно дело, а другое — это ремесленная составляющая.

— Вас устраивает ваш текущий уровень вовлеченности в музыкальную среду? Ваши амбиции покрываются текущей деятельностью?

М.: Скажем так, нет, но у меня недостаточно времени, чтобы удовлетворять свои амбиции. Если бы у меня оно было, я бы задумался о чем-нибудь таком. Не думаю, что я приспособлен для профессиональной карьеры, но вполне мог бы играть двадцать концертов в год вместо десяти. 

П.: Меня воспитали относительно конструктивным человеком. Амбиции превращаются в цели. Мне кажется, что это такой странный вопрос, ведь когда ты становишься взрослым и понимаешь, что у тебя в сутках 24 часа, то это не амбиция, а просто цель. Ты ставишь ее, добиваешься и потом идешь дальше. У некоторых есть амбиции делать сольную карьеру, и если это не складывается, у них травма надолго. Депрессия…

— А у вас была такая травма из-за понимания того, что вы не будете профессионалами?

М.: Вся прелесть в том, что ты начинаешь понимать, что в принципе не так уж важно быть профессионалом, чтобы доносить до людей ту музыку, которую хочешь. Когда ты профессиональный пианист, ты довольно сильно ограничен в выборе репертуара, потому что все от тебя ждут стандартный набор: Шопена, Баха… А когда я этим начал заниматься как любитель, я вдруг понял, что есть очень много интересной музыки, которую я вряд ли бы исполнял в консерватории.

П.: Я играю для души. Не хочу — не играю. В целом да — поставить галочку, что я сыграла в новом городе, приятно, иногда это драйвит тоже. Я не считаю, что у меня ужасно уникальная или интересная интерпретация. Я просто играю красивую музыку. У Миши свое прочтение, очень погруженная аналитика.

— Расскажите, каково вам играть в дуэте? 

П.: Это открывает возможности.

М.: Это открывает доступ к новому репертуару. Но это сложно, потому что приходится договариваться.

Вот я говорил про то, что музыка — естественный способ самовыражения. Когда встречаешь людей, которые считают также, играешь с ними вместе — это способ общения. Гете вроде сказал, что квартет — это когда четыре интеллигентных человека сидят вместе и ведут светскую беседу. Люди собираются играть музыку не в последнюю очередь, потому что для них это способ пообщаться. Мы так с Полиной начали общаться, сейчас у меня есть в Британии друзья, с которыми мы на этой почве сблизились. 

П.: Интересно, когда начинаешь играть с людьми разных бэкграундов. Я сейчас играла в ансамбле с китаянкой и тайванцем. Они понимают музыку по-другому.

— Я знаю, что вам очень нравится жить и работать в Лондоне. Наверное, тут много таких же любителей, которые хотят играть на хорошем уровне?

М.: Здесь есть своя развитая культура любительских оркестров, фестивали, конкурсы, чтобы получить фидбек. Кажется, что в Англии этого намного больше, чем в любой другой стране, где я был. Через пару лет после переезда мы столкнулись с людьми, которые играют, и выяснилось, что коллега Полины сам собрал такой оркестр. В какой-то момент я столкнулся еще с одним оркестром, потому что им нужен был пианист. А позже мы с музыкантами стали делать концерты из 5-6 человек.

— А откуда в Лондоне такая культура оркестров?

М.: Лондон привлекает талантливых людей. В этих оркестрах много эмигрантов. Там сидят банкиры, у них на это есть время.

П.: Здесь work-life balance устроен лучше, чем в Москве. Но это вопрос самоорганизации и того, что ты хочешь этим заниматься.

М.: Приходишь домой в одиннадцать и занимаешься до часа ночи. У меня были такие периоды в жизни. Бешеная мотивация. Если концерт на носу, то каждый день так.

П.: У всех разные стратегии. Знакомый из Франции недавно выиграл конкурс для пианистов-любителей. Он работает трейдером в инвестиционном банке и говорит, что учил программу два дня в неделю по 12 часов в выходные. В остальные дни – работа. Ставишь себе цель и идешь к ней.

— По поводу самоорганизации. Вы приходите домой и заставляете себя садиться за пианино? Или как это происходит?

М.: Так организовано было много лет назад, когда мы выступали на концертах, которые делал наш педагог. Мы оба работали, надо было четко спланировать время наших занятий. А сейчас мы просто меньше играем. Концертов не так много сейчас, поэтому это не проблема. Можно просто на выходных заниматься. 

П.: Это подход к жизни. Если ты ставишь десять целей на месяц, то организуешь себя так, чтобы заниматься потоком по несколько часов в день. Если ты устал — берешь месяц перерыв или год, живешь своим желанием.  

Вспомнила историю из Петрозаводска. Мама и крестная смеялись, что, когда они в советские времена учились в консерватории, им преподаватели говорили: «Вы занимаетесь таким творческим делом… И вы еще хотите, чтобы вам хорошо за это платили?», имея в виду, что они сами должны доплачивать за это.

YouTube-канал, где Михаил выкладывает российскую музыку: https://www.youtube.com/c/RussianRarities/videos

Музыкальный инстаграм-аккаунт Полины и Михаила https://www.instagram.com/rendak.dubov.pianoduo/

Автор фото на обложке: Татьяна Евсеева