Как один мужик всех британцев прокормил. Повесть Ильи Гончарова

Жили да были на одном острове британцы, и было у них всего вдоволь. И хлеба, и бензина, и мяса, и плодов. И восточноевропейского мужика — болгарина да румына, чтобы все это печь, собирать, готовить и подавать.

И все было благочинно, но однажды взмолились они:

— Господи! Терпим мы от тебя лишь благости и за все тебя не устаем хвалить. Но есть лишь одно, что сердцу нашему огорчительно: очень уж много развелось в наших краях восточноевропейского мужика!

Но бог знал, что британцы те желают странного, и прошению их не внял.

Смотрят они — европейца меньше не становится. Наоборот, только прибавляется его на острове, и жить ему тут сытно и привольно. «А ну как сейчас он у нас все добро приест!» — забеспокоились они. Поискали и нашли где-то старый номер газеты Sun.

А там написано: «Доколе».

— Вот! Одно лишь слово написано, но верное! — обрадовались британцы и давай богатства свои от восточноевропейского мужика прятать.

Место ли рабочее хочет он занять — британцы кричат: «Всю работу нашу забрал, подлец!»  Пойдет ли к доктору записаться — они вопят: «Совсем невозможно стало к GP на прием попасть, сплошные очереди от этого европейца!» Лодка ли рыболовная европейская к британским берегам пристанет — они кричат: «Хотим нашу рыбу взад!»

Видит восточноевропейский мужик: совсем ему жизни не стало. Работы, пособий, мест в очередях, школах и на парковках — всего британцы стали жалеть.

И взмолился он богу:

— Господи! Да легче мне совсем пропасть с детьми малыми, чем так маяться!

Внял господь сиротской молитве — и не стало на острове восточноевропейского мужика. Куда и как девался, непонятно, а только очевидцы рассказывали, будто налетел вихрь, закрутил мужика с детишками его и имуществом и унес в неизвестном направлении, то ли в Польшу, то ли в Латвию. Видали только, как мелькнули в воздухе его спортивные штаны и джинсовая куртка. Некому стало ни лучину зажечь, ни бензину на заправки подвезти, ни яблоки в садах собрать, ни пиццу в ресторане испечь, ни кирпичи на стройке ровно положить.

Вышли британцы в сад, потянули носом и чуют: чистый-пречистый в их владениях воздух сделался. Обрадовались. Думают: «Теперь-то заживем хорошо, с Гонконгом и Североамериканскими штатами торговать начнем. А кирпичи как-нибудь сами собой сложатся, дело-то несложное, университетов оканчивать для того не надобно».

Но только долго ли, коротко ли, а оказалось, что кирпичи сами собой не складываются. И бензин из терминалов на заправки сам не течет, и курятина по птицефабрикам сама себе головы не рубит и в супермаркеты на полки не укладывается, и клубника на полях не собирается, а гниет так, что самому дьяволу противно.

Закручинились британцы, оголодав, и стали совет держать, как же быть.

— Пусть адвокаты идут яблоки собирать, — поступило предложение.

— Оно бы, конечно, хорошо, — задумались адвокаты, глядя с уважением, как яблони на фермах ломятся от плодов. — Но только не приучены мы к этому делу. Вот если иск какой вчинить — так это мы запросто. А по деревьям лазить нам никак нельзя.

— Пусть тогда инфлюэнсеры пойдут пиццу печь, — предлагает совет.

— Пиццу печь — дело хорошее, ­— согласились инфлюэнсеры. — Но только нет у нас нужной квалификации. Мы курсы оканчивали про то, как еду фотографировать, а не готовить.

— Ну пусть хотя бы фильм-мейкер пойдет бензовоз водить, а то невозможно без бензина! — взвыло уважаемое собрание.

— А почему это я должен бросать свою великолепную карьеру в кино и идти в погонщики бензовозов? Что у нас, пенсионеров и маркетологов нету? — возмутился фильм-мейкер, который в прошлом году действительно подрабатывал осветителем на съемке рекламного ролика John Lewis.

Так и не смогли они прийти к согласию. А тем временем жизнь на острове наступала уже совсем скверная. Не стало в магазинах баранинки и говядинки, закрылись бензоколонки и кофейни, некому стало починить унитаз и провести интернет. От такого легкомысленного обращения стал весь остров приходить в разорение. Пабы стояли закрытые и пива в них не наливали, потому что было некому. А когда в Букингемском дворце прорвало трубу и из него выехала королева, там стали сами собою расти шампиньоны.

 Один лишь Сити продолжал работать, потому что там за доставку отвечал не европейский мужик, а другие, из Колумбии.

От тоски британцы заглянули в томик Жан-Жака Руссо. А там написано: «Когда людям станет нечего есть, они будут есть богатых».

— Нет-нет, это вы неправильно заглянули! — испугались богатые, поняв, что сейчас может начаться. — Вы лучше загляните снова в газету Sun!

Заглянули в Sun — а там опять написано одно слово: «Доколе».

— И правда, что это мы! — рассердились британцы. — А не возвратить ли нам европейского мужика?! Давайте-ка его по острову поищем, может, его где немного и осталось? Вот он бы нам сейчас и рыбки наловил, и бычка на ферме забил, и картошки бы накопал, и в паб отвез, и пинту бы там налил.

Мысль эта до того ободрила британцев, что вскочили они и пустились отыскивать мужика.

Долго бродили они по острову без всякого успеха, пока наконец кислый запах тушеной капусты и контрабандных белорусских сигарет не навел их на след. Оказалось, не всего восточноевропейского мужика извели, еще немного его осталось: забился он под ежевичный куст, раков наловил, капусты нарубил и лежит себе, отдыхает.

— Лежишь, лежебока! — напустились на него британцы. — Сигаретку куришь! А того не знаешь, что тут без тебя целая нация уже полгода погибает без яблок, бензину и пинты пива! Сейчас марш работать!

Европеец хотел было дать стрекача, но больно в него британцы вцепились и не отпускали. И пошел он тогда работать.

Перво-наперво пошуршал он по кустам и нашел где-то полканистры бензина, которые берег для себя. Заправил в бензовоз, развез топливо по заправкам. Ну а дальше дело и вовсе заспорилось: пересел мужик в грузовик, поехал собрал все фрукты, овощи и орехи по острову и доставил в магазины, перепрыгнул за кассу и все это добро распродал. Потом испек булки, сбегал в паб и налил там британцам пинту пива, а еще починил все электричество и интернет. И перекрыл трубу в Букингемском дворце, собрав и засушив шампиньоны.

Сидят британцы, рыбку, выловленную и пожаренную европейцем, едят, выкопанной им картошкой закусывают, пивом запивают и радуются. И только друг с другом обсуждают, как хорошо, как привольно им на острове жить, какая великая и славная у них страна, и как все остальные им завидуют. И что же теперь поделать, когда не ровен час все вновь захотят к ним приехать и все их добро приесть.

— Довольны ли вы, господа, моею работой? — спрашивает мужик, тем временем одной рукой ощипывая рождественских индеек, а второй развозя посылки из «Амазона».

— Премного довольны! — отвечают британцы. — А ты, братец, как закончишь, уж будь добр, построй аэроплан и отвези нас на нем в Испанию. Очень уж хочется нам навестить наши европейские дома и тело свое на солнышке понежить, тело белое, рассыпчатое.

…Тут бы и присочинить, что отвез их мужик в Испанию, а они ему потом отписали в благодарность рюмку водки и пятак серебра, как у Салтыкова-Щедрина. Но, по правде, было не так. Ведь британцы умеют быть по-настоящему благодарными и в среднем по стране намного человечнее и чувствительнее, чем генералы из русской сказки.

Благодарность их была обильнее и обстоятельнее. Адвокаты выхлопотали мужику безвизовый въезд: приезжай, мужичина, копай для нас сколько влезет, хоть картошку, хоть канавы, хоть котлованы под многоквартирные дома для инвесторов из Гонконга. Журналисты больше не писали про него небылиц в газету Sun, что он якобы отнял у британцев рабочие места. Наоборот, написали про него положительно, что вот-де восточноевропейский мужик какой оказался расторопный да отзывчивый, пришел на помощь британской экономике, когда она завалилась на бок, и все починил.

Королевская семья прислала ему медаль и похвальный лист, инфлюэнсеры запостили про него пост в Instagram с хэштегом #hiddenheroes, а специально созданная благотворительная организация Muzhik UK собрала деньги ему на памятник, который изваял из бронзы знаменитый британский скульптор Энтони Гормли.

Памятник вышел многорукий, похожий на индийского бога. Мужик был изображен с молотком в одной руке, кухонным ножом в другой, с обезглавленной курицей — в третьей, с корзиной яблок — в четвертой, с рыболовными снастями — в пятой, с лопатой — в шестой, с отбойным молотком — в седьмой и гаечным ключом на восемнадцать — в восьмой. А девятой и десятой руками он держал баранку от бензовоза.

Предписали это изваяние установить прямо напротив Букингемского дворца, с надписью красивым шрифтом: «Пока на страже европеец, британская экономика может спать спокойно». Одна только чуть не вышла заминка: надо было кому-то его привезти в центр Лондона и вкопать в землю.

Но для британцев это, разумеется, был уже не вопрос.