«Английский дневник» Андрея Мовчана. Две стороны русского Лондона

В русском Лондоне можно жить как в русском городе, только изредка натыкаясь на иностранцев. Многие русскоязычные так и живут, и от всех новых иммигрантов требуются серьезные усилия, чтобы выбраться из русского Лондона в Лондон международный. Если вы работаете в multinational company, то, конечно, обрастаете контактами, и этот процесс протекает проще. Но если вы self-employed или продолжаете делать свой международный бизнес, вы фактически обречены на тяжелые попытки прорвать невидимую оболочку пузыря, в котором оказались.

Вы приезжаете в Лондон, не зная толком никого и ничего, особенно — «как делаются дела». Как оформить счет за газ? Как попасть к врачу? Как получить права? Где хороший продуктовый магазин? Что такое direct debit? Vodafone не дает вам нормальный тариф, поскольку вы для города «никто»; банки не открывают счета; везде требуют номер NIN, который неизвестно где брать, а когда становится известно, то оказывается, что вам его так просто не дадут; дети не могут попасть в школу, а попав — не понимают, что им там говорят и чего от них хотят.

Что делать? Все обращаются к «своим».

«Своих» в Лондоне достаточно для решения любых вопросов. В Facebook десятки групп на тему «русские в Лондоне» и подтемы, например, «русские мамы Лондона» (около дюжины групп). Консультирование новых иммигрантов в русскоязычной среде носит характер азартного спорта, в котором старожилы пытаются чуть ли не оттолкнуть друг друга и убедить неофита следовать их советам. Такой консалтинг существует не только в виде «дружеских рекомендаций», но и в виде отдельного бизнеса (сайтов, агентств) или бесконечной цепочки платных referrals: если ваш знакомый рекомендует вам своего знакомого по какому-то платному вопросу, с большой вероятностью рекомендуемый поделится с рекомендателем выручкой от работы с вами. В Лондоне это принято.

Лондон — город ментальных мостов. Как правило, в процессе попадания в него иммигрант сталкивается либо с хедхантером, либо с юристом, делающим визу. Однажды намекнув, что вы ищете кого-то — неважно, парикмахера или банкира, — иммигрант попадает в бесконечную сеть контактов. Парикмахер укажет на косметолога; банкир — на налогового юриста и поставщика вина; косметолог приведет домработницу; юрист — тренера по каратэ для сына; поставщик вина даст контакт поставщика рыбы и компании по аренде машин с водителем; поставщик рыбы окажется веселым парнем из Литвы со свободным русским и неожиданно познакомит вас с местным дизайнером интерьеров из Латвии; тот в критический момент даст контакт врача из Винницы, который может выписать лекарство.

Полгода — и все вопросы решены. Причем решены без использования английского языка.

Ваш ребенок уже свободно говорит со сверстниками по-английски, и вы беспокоитесь, что он забудет русский. Знакомый банкир советует вам отдать его в воскресную русскую школу (в Лондоне таких немало), где преподают русскоязычные менеджеры из Bloomberg и профессора из Оксфорда — это их tribute соотечественникам в выходные. Там вы познакомитесь с примой местного балета родом из Ярославля; владельцем клиники, переехавшим из Москвы 20 лет назад; создательницей частного театра под Лондоном, в котором идет опера «Жизнь и смерть Александра Литвиненко»; галеристом и даже русским футболистом, играющим за местную команду. Галерист однажды пригласит вас к себе домой на ужин «в узком кругу», и вы окажетесь за столом с Борисом Гребенщиковым, который будет не прочь исполнить несколько песен, и Борисом Акуниным, который читать новые главы своего романа не станет. Вас позовут в гости еще пять человек, и вы позовете в гости пять человек. Потом вы обнаружите себя поехавшим с компанией выходцев из России к морю и в дороге договоритесь о посещении трех выставок и двух концертов — художники и один из музыкантов будут русскими, и в попечительских советах всех пяти мероприятий будут ваши новые знакомые. Вы станете завсегдатаем одной из русских тусовок (в Лондоне для состоятельных профессионалов их полдюжины), а редактор местного русскоязычного журнала убедит вас иногда писать в него колонку.

Так вы и станете жителем Лондонграда — спасибо британцам, что построили русский город по британскому праву.

Вы будете плыть по течению, ваш английский ограничится магазинным сленгом. Ваш Facebook останется русскоязычным; ваше внимание будет приковано к проблемам далекой России и споры в соцсетях будут о жизни на Восточно-Европейской возвышенности, а не на холмах Корнуолла. Вас будут волновать китайская угроза для Восточной Сибири, права женщин в Хабаровске и коррупция в Краснодаре. Ваш день будет испорчен очередной посадкой в тюрьму кого-то из далекой Москвы или присвоением очередному СМИ звания «иностранный агент», а информация о том, что член британского парламента зарезан экстремистом из Сомали, дойдет до вас случайно и не тронет вашего сердца. У вас будут русскоязычный юрист, налоговик, терапевт и стоматолог, домработница с Украины, парикмахер из Литвы, водитель из Армении с машиной на всякий случай. Вы будете ходить в ресторан, принадлежащий выходцам из Москвы, с русскоязычными официантами. Проблемы со школой будет решать русскоязычный консультант по образованию, проблемы с недвижимостью — российский брокер. Ваше право на проживание будет подтверждено русскоязычным агентом. А если вам вдруг ударит бес в ребро, вы заведете роман с русскоязычной художницей или психотерапевтом, пока ваша жена пьет кофе с русскоязычным инженером из Google, который кажется ей намного более романтичным, чем вы.

В такой внутренней реэмиграции в Россию вне России есть много прелести и как будто ничего плохого. Но только ваши дети, которых вы привезли школьниками или дошкольниками, вас не поддержат. В их близкий круг войдут одноклассники из Индии, Японии, Турции, Бразилии, Франции, Вьетнама; их языком станет лондонский английский. Их интересы будут простираться на весь мир. Когда они займутся community service, их будут заботить не бабушки в Рязани или больные дети Поволжья — они поедут спасать, кормить и лечить Африку. Вероятность, что их первая (да и вторая, и третья) любовь будет говорить по-русски, конечно, есть, но она очень мала.

А ждать, что ваши внуки будут знать больше сотни русских слов, я бы вообще не стал.

Таким образом, у вас такой выбор: идти за детьми в открытый мир Лондона (и дальше — в открытый мир гражданина современной развитой страны) или завернуться в пестрое одеяло русского языка, положить под голову томик Достоевского и дремать остаток жизни на скрипучей кровати эмигрантского анклава, потеряв детей в солнечном пространстве широкого мира. Второе комфортно и легко. Первое требует огромных усилий, особенно если вам не 20 лет и вы не программист, который и в России-то на русском почти не разговаривал. Есть, конечно, и третий путь: вслед за детьми активно входить в настоящую лондонскую жизнь, умудряясь при этом оставаться «своим», то есть не терять связи с русской культурой и русскими друзьями. Но это по-настоящему удается совсем немногим.

Впрочем, какую бы дорогу вы ни выбрали, для британского бизнеса и государственных учреждений вы, к сожалению, все равно останетесь «русским». К чему, по наблюдениям Андрея Мовчана, это часто приводит, читайте на следующей неделе. А другие главы его «Английского дневника» — прямо сейчас.