Андрей Мовчан: — Я знаю, что вы лично занимались доставкой гуманитарных грузов в Польшу для украинских беженцев. Расскажете подробности?
Евгений Чичваркин: — Я подумал, что нужно сделать немедленно и что мы можем сделать немедленно. И мы решили: вот, есть госпитали и приличные компании, с которыми мы можем договорить о скидках; есть доктора, которые готовы рисковать лицензией и, не видя пациентов, выписывать рецепты на десятки тысяч евро. Собрали лекарства и другие вещи, загрузили машину отсюда. На таможне честно признались: из тонны груза 300 кг — откровенная наркота. Но там, и на французской таможне, и на немецкой, все поняли, зачем везем и кому, и пропустили без проблем. В Германии догрузили машину доверху и поехали в Польшу. Водитель до этого ночь почти не спал, где-то по дороге задели машину какого-то турка, сбили зеркало. Остановились. Я вынес 50 евро, извинился, объяснил. Турок все понял, денег не взял: ничего не надо, говорит. Доехали до склада. Ночь уже. А там одни девочки-волонтерки. Кинулись разгружать, но ясно же, что до утра будут возиться. И мы им перекидали все минут за десять. Приехали в Варшаву. Приемлемое жилье все снято. Пришлось остановиться в «Бристоле». А я в вышиванке. И чувствую, на меня как-то странно люди смотрят. Потом понял, почему. Подошел какой-то поляк, спрашивает по-польски, но я суть улавливаю: почему ты, курва, здесь, а не в Украине? Пришлось объяснить, откуда я и что здесь делаю. Ну вот так… За прошлую неделю мы отправили только лекарств на €250 000. Сегодня вот еще одна машина ушла, уже шестая.
А. М.: — Какое ощущение от ситуации?
Е. Ч.: — Главное: у украинцев, в отличие от России, есть общество. У них потрясающая способность к самоорганизации. Будем честны: 70-80% грузов, которые доставляются сейчас, — абсолютная контрабанда. Но в секунду все организовывается. Через чаты, в которых тысячи человек, через какие-то каналы, контакты, лазейки. Все быстро распределяется туда-сюда, по городам, кому что надо. Моментально все организуется.
А. М.: — Отвлечемся на минуту от Украины, от того, что там происходит, посмотрим на бизнес. Вот фон: сырье и другие ресурсы дорожают по всему миру. Процентные ставки растут, инфляция растет: в США, например, индекс потребительских цен уже 8% — последний раз такое было в начале 1980-х, а скорость роста — как во время Второй мировой войны. Дорожает аренда, дорожает транспорт, ломается логистика, резко увеличиваются сроки поставок. Как на этом фоне живет бизнес?
Е. Ч.: — Логистика и правда тяжелая, хотя все ковидные ограничения уже сняты. И в США едет долго, и обратно, когда нам что-то нужно в Америке купить, долго. И стоимость логистики выросла капитально. Но мы смотрим на все со сдержанным оптимизмом. Редкий алкоголь, как и предметы искусства, дорогие машины, другие предметы коллекционирования, — все это имеет обратную корреляцию к индексу NASDAQ. В прошлые год-два, когда государства печатали много денег и раздавали их в качестве поддержки людям и бизнесу, те несли их на фондовый рынок. Ясно, что такого больше не будет. Люди будут пытаться уже не на росте акций нажиться, а купить что-то вечное. Деньги, которые государство выплачивало людям, чтобы им помочь, и которые оказались в руках у инвестбанкиров и надули «голубые фишки», теперь будут выплачены им в виде бонусов. Вот мы их и ждем.
А. М.: — А с рестораном как? Еда в ресторане, в отличие от вина, — скоропортящийся продукт, не инвестиционный.
Е. Ч.: — С рестораном хуже. Рейтинг нам на этой антирусской волне подуронили, конечно. Какие-то группы отвалились, потому что ходить к русским — зашквар. Так и говорят: «Еда хорошая, хозяин м***к». Но в целом грех жаловаться, бизнес работает нормально. В том числе благодаря паблисити. Мы же не молчим: Guardian просит интервью — мы соглашаемся. А они говорят: вы первые за тридцать звонков, кто согласился дать интервью и сфотографироваться. А мы им рассказываем, что русские разные, есть те, кто заработал деньги не благодаря, а как раз вопреки Путину, сумел часть этих денег спасти, убегая за границу, и вдруг их здесь накрывает. Это нечестно и несправедливо. Я считаю, что по санкциям были явные ошибки: Тиньков, Кучмент, Фридман.
А. М.: — А административное давление на бизнес есть?
Е. Ч.: — На нас никакого, абсолютно. Все же знают нашу позицию. А как у тех, кто работал на государство, я не знаю. Как у того же Чубайса будет, не знаю. Лично я считаю, что вот его деньги надо обязательно арестовать.
А. М.: — Я, со своей стороны, могу рассказать, что в этом смысле происходит сейчас в сфере финансов. А происходит там доброжелательный бардак. В Европе, в США, во всех странах есть какие-то правительственные директивы. Регуляторы накладывают на них что-то свое, каждый конкретный банк потом — что-то свое. В результате, кто-то считает, что у русских может быть только депозит €100 000, остальное заморожено. Кто-то другой — что с русскими вообще работать не надо. В России ответить на вопрос, можно ли, например, покупать бумаги с выводом денег на иностранного брокера, ЦБ не может. В результате, одни банки переводят, другие нет. Одни отправляют деньги за границу за лечение и обучение, другие не отправляют. Одни переводят на Кайманы, которые Россия не включила в число недружественных государств, другие — нет. В общем, никто ничего не понимает и не знает. Кажется, только американским банкам все равно. Никаких ограничений по отношению к русским клиентами, все их устраивает.
Е. Ч.: — Интересно, как-то все это будет меняться, как будут отделять зерна от плевел.
А. М.: — А непонятно, как отделять. Например, суд. У суда должно же быть определение зерен, определение плевел и правило, по которому можно отделить одно от другого. Без этого все это похоже на дискриминацию по национальному признаку, о чем уже многие говорят. Но политики эту проблему никак не комментируют.
А. М.: — Что станет с бизнесом в России? Путин говорит, что будет только лучше. Какой у вас прогноз?
Е. Ч.: — Самый мрачный. Национализируют банки и не только. Санкции никто отменять не будет. А контрсанкции губительны. Экономика России зависит от импорта как наркоман от героина.
А. М.: — Настолько ли все мрачно? Смотрите, до войны 50% трудовых ресурсов было занято в госсекторе. Сейчас к ним добавится, наверное, еще 10-15%, то есть 65% людей будут внутри государства, внутри государственной экономики. Основной капитал — тоже, через контроль государства за крупными компаниями. Но 35% останется за малым и средним бизнесом, который будет давать 12-13% ВВП. Нормальная пропорция. И как-то все будет крутиться. Тот же экспорт-импорт, который переориентируется на Китай, вряд ли тоже будет полностью централизованным.
Е. Ч.: — Но ведь на границе будет чекист на чекисте! В результате, издержки катастрофически вырастут. Они же ничего не понимают. Пуховики везете? ОК, половину нам. Для чекистов это последний шанс пограбить и где-то в Эмиратах спрятать деньги. Пока их и там не арестуют.
Спикеры деловых ток-шоу ZIMA Club не получают вознаграждения. Если информация и экспертиза, которой они делятся, для вас полезна, будем признательны, если в знак благодарности им вы направите любую сумму в пользу фонда Gift of Life.
Наталия Семенова — историк искусства, доктор искусствоведения. Уже несколько десятилетий она изучает судьбы виднейших русских коллекционеров —…
До меня новый номер еще не добрался. Жду встречи со дня на день. Конечно, по…
«Франкенштейн» (Frankenstein), Гильермо дель ТороДата старта проката в Великобритании: 17 октября 2025 года (7 ноября…
Соуэн — древний кельтский праздник. Он отмечается в ночь с 31 октября на 1 ноября.…
Героини статьи представляют разные профессиональные сферы и работают в международных компаниях с насыщенным графиком, карьерными…
Игорь Голяк в своей биографии собрал бинго — рождение в украинском Киеве, взросление и карьеру…