Загрузка ...
Как они докатились до такой жизни?
Абсурдная ситуация, при которой в мирное время страна не могла обеспечить себя электроэнергией, стала следствием совпадения двух кризисов – внутреннего и международного.
Во-первых, 70-е были десятилетием противостояния между правительством и профсоюзами, среди которых особенно могущественным был Национальный союз горняков (NUM). В течение многих лет шахтеры выражали свое недовольство стагнацией заработной платы и ухудшением условий труда.
Если сегодня Британия в вопросе своей энергетической безопасности полагается на импортные углеводороды, то 50 лет назад все было иначе – уголь так или иначе оставался «обогревателем-батюшкой» всей страны. Впрочем, от ввозимой нефти и нефтепродуктов Британия тогда уже тоже зависела.
И в начале 70-х случился идеальный шторм: с одной стороны, дома пошла очередная волна шахтерских забастовок (в 70-е они в общем-то не прекращались). С другой – в мире случился нефтяной кризис 1973 года, и западные страны лишились дешевых энергоносителей с Ближнего Востока.
Консервативное правительство во главе с премьер-министром Эдвардом Хитом к концу 1973 года столкнулось с острой нехваткой энергии. Они пытались даже подключить военных для добычи и транспортировки угля, но у них это не получилось. И тогда правительство не придумало ничего лучше, кроме как начать экономить. А именно – ввести трехдневную рабочую неделю.
Эта чрезвычайная мера подразумевала, что коммерческие пользователи электроэнергии могут потреблять энергию только три дня в неделю. Разумеется, жизненно важные предприятия, такие как больницы и общественный транспорт, были освобождены от этого ограничения. Однако ограничение работоспособности большинства промышленных предприятий больно ударило по экономике страны.
Жизнь во тьме: что вспоминают британцы
Трехдневная неделя поставила Британию на грань выживания. Основной удар приняли на себя малые предприятия, в первую очередь в обрабатывающей отрасли. Им пришлось реорганизовать графики работы, сократить производство, а в некоторых случаях уволить рабочих. Это привело к значительному спаду промышленного производства и росту безработицы.
На обычных жителях «трехдневная неделя» сказалась не так болезненно. Да, телевизионные передачи заканчивались в 22:30, и пабы закрывались раньше обычного, и людям приходилось запасаться свечами и лампами на батарейках. Однако если поискать воспоминания людей в интернете, то окажется, что это было не таким уж страшным делом.
Вот что вспоминает Джилл Буллен, которая тогда жила в Эксетере:
«Для частных лиц все было так же, как обычно: были незначительные неудобства, но мы все равно настолько к ним привыкли после многих лет забастовок различных профсоюзов, что почти не заметили разницы. На самом деле, в некотором смысле это было немного проще, потому что в течение трехдневной недели мы действительно знали, когда именно отрубят свет.
У всех нас уже были запасы свечей, факелов, газовых ламп походного типа, радиоприемников на батарейках и газовых или парафиновых обогревателей. Когда свет погас, требовалось лишь какое-то время, чтобы все снова заработало. Я помню, как готовилась сдавать A Levels при свечах и потом еще так проработала первые две зимы своей жизни в университете, так что, на самом деле, это ни для кого не было большим потрясением. Тем более что кризис продолжался до 1979 года. Однажды вечером в тот период я пошла в театр в Эксетере, и нас с самого начала предупредили, что мы, вероятно, останемся без электричества во время спектакля. Когда электричество все же отключилось, пауза длилась всего несколько секунд, прежде чем заработала аварийная система, и спектакль продолжался почти без перерыва.
С бизнесом дела обстояли сложнее. Мой отец управлял сталелитейным заводом в Уэст-Мидлендс, производящим холоднокатаную стальную полосу, и это очень сильно повлияло на них, поскольку теперь они могли работать только три дня в неделю вместо пяти. Но рабочая сила справилась с этой задачей. Они повысили свою производительность до такой степени, что производили столько же стальной полосы за 3 дня в неделю, сколько раньше почти за 6, и им нравилось зарабатывать столько же, сколько обычно, и иметь больше свободного времени. Как ни странно, но когда нормальные условия вернулись, они больше никогда не испытывали такого желания работать!».
А у Джона Оркарда другие воспоминания:
«Было мрачно. Мои родители владели магазином, над которым мы жили. В магазине были холодильники и морозильники, а также освещение и отопление. Во время трехдневной недели случались регулярные отключения электроэнергии. В магазине у нас был большой выбор газовых ламп и старомодных ламп давления Tilley — все вместе они обеспечивали тепло и свет! Периоды темноты иногда были долгими, что затрудняло сохранение замороженных и охлажденных продуктов.
Я работал на фабрике, и мы не работали два дня из пяти. Не было электричества, поэтому производство было остановлено во всех цехах.
Ездить было сложнее вечером или ранним утром, потому что во время отключения электроэнергии выключалось уличное освещение.
Не вывозился мусор, откладывались похороны и кремации, больницы столкнулись с серьезными проблемами, хотя они были освобождены от мер экономии и обычно имели собственные мощности по производству аварийной электроэнергии».
А вот что рассказывает Роберт Харви из Линкольншира:
«Мой отец владел большим деревенским магазином и пекарней. Он прекратил продавать бензин, мясо и другие охлажденные товары в понедельник, среду и пятницу. В магазине в эти дни не было электрического освещения, мы перешли на масляные лампы. Это не составляло особых трудностей, поскольку электрическое освещение мы провели только в 1971 году. Магазин по-прежнему продавал газеты, галантерейные товары, сигареты и скобяные изделия. В дни, когда было электричество, мы пекли больше хлеба впрок, а в другие дни задействовали дровяную печь для выпечки нескольких буханок. Самой большой проблемой было не то, что мы не могли использовать мощную печь, а то, что мы не могли использовать смесительное и расстойное оборудование.
У фермеров не было свободного времени. Коров по-прежнему нужно было доить, свиней кормить.
Телеканалы прекращали вещание на два часа раньше, чтобы мотивировать людей рано ложиться спать и таким образом экономить электроэнергию. Пабы работали только в «дневные часы». Поставки пива были с перебоями.
Я дважды возил коробки с едой в Лондон, где моя сестра училась в университете. Столовая время от времени не работала, и мы беспокоились, что она останется голодной. Я заметил, что на каждой станции метро были солдаты в форме, а пока станция Паддингтон была закрыта, я наблюдал, как солдаты учатся водить поезда.
Я навестил друга в Кембридже – университет добровольно отключил электричество в общежитиях и столовых, хотя образовательные учреждения были освобождены от ограничений.
Было много беспокойства о пожилых людях, особенно о тех, кто использовал уголь для отопления, и было принято множество мер по объединению соседей в пары или открытию убежищ, однако внутренние поставки угля не сильно пострадали».
Политические и экономические последствия
Трехдневная неделя имела далеко идущие последствия для британской политики и экономики. На экономическом фронте кризис усугубил финансовые проблемы страны. На фондовом рынке произошел значительный спад, стоимость фунта упала, а и без того высокие темпы инфляции резко возросли. Малый бизнес разорялся, уровень безработицы резко вырос, что усилило социальное недовольство.
В политическом плане кризис оказался переломным моментом. Действия правительства Хита в сложившейся ситуации подверглись критике со стороны различных кругов. Решение ввести трехдневную неделю было воспринято многими как неспособность эффективно вести переговоры с горнодобывающими компаниями и справиться с энергетическим кризисом. Ситуация привела к потере доверия к консервативному правительству как среди общественности, так и в рядах самой партии.
Кризис завершился всеобщими выборами в феврале 1974 года, в результате которых в стране заработал «подвешенный парламент». Консервативная партия потеряла большинство, а положение Эдварда Хита на посту премьер-министра стало шатким. Лейбористская партия под руководством Гарольда Вильсона сформировала правительство меньшинства и быстро завершила Трехдневную неделю. Новое правительство заключило соглашение с горняками, что привело к значительному повышению заработной платы и ознаменовало новый подход государства в отношениях с профсоюзами.
Несмотря на то, что трехдневная неделя 1974 года не стала последним злоключением британцев (впереди было еще несколько лет забастовок, знаменитая Winter of Discontent и радикальные реформы 80-х), она остается важным эпизодом в британской истории. Ее помнят не только из-за непосредственных трудностей, ею вызванных, но и из-за уроков, которые она преподнесла. Это время выявило уязвимости энергетической политики страны и необходимость диверсифицированного и стабильного энергоснабжения (о чем, кстати, позаботилась Тэтчер, прежде чем начать свою войну с шахтерами).
И разумеется, Трехдневная неделя стала свидетельством стойкости британского народа. Она показала, как люди могут объединяться перед лицом трудностей, адаптироваться к сложным обстоятельствам и находить силу в единстве.
Воспоминания британцев взяты с источника Quora.
