Загрузка ...В октябре 2019 года в парижском кинотеатре, построенном в первой трети ХХ века ювелирный дом Cartier представлял 4 маленьких фильма из серии Odyssée de Cartier: один был посвящен Жанне Туссан – первой женщине-креативному директору, второй – знаменитым британским клиентам Дома, третий – путешествиям Жака Картье на Восток.
Четвертый фильм был посвящен «русскому влиянию»: и в нем говорилось не только про клиентов из числа императорской фамилии и петербургской аристократии, но и про вдохновение обычаями, традициями, культурой, ремесленными техниками, сыгравшим значительную роль в становлении дизайнерского почерка Cartier. Например, сочетание синего с зеленым, сапфиров и изумрудов, ставшее отличительной чертой марки – не что иное, как «творческое заимствование», вдохновленное «Русскими сезонами» Дягилева.
На главном лондонском событии сезона — выставке Cartier в музее V&A — Россия и ее влияние упоминается дважды — небольшой витриной в первом зале, где в основном сказано про технические идеи, заимствованные Cartier от Фаберже. И в последнем, наполненном знаменитыми тиарами, одна из которых обозначена как Russian Tiara, хотя русские корни есть у каждой третьей.
Рассказать, на самом деле, есть о чем.
Отношения французской ювелирной марки с Россией начинаются в 1860 году – князь Салтыков покупает у Cartier браслет с изумрудами, бриллиантами и черной эмалью. К концу XIX века про французских ювелиров знает уже весь петербургский свет.
Пьер Картье по приглашению именитых клиентов приезжал в Россию дважды: в 1904 и 1905 году. Его «кружили» – рестораны, театры, тройки, балы и прочее. В 1907 вдовствующая императрица Мария Павловна посетила магазин Cartier на Рю де ла Пэ и высказала пожелание, чтобы представительство марки открылось в Петербурге. Так Пьер Картье стал официальным поставщиком российского императорского двора.
1900 год – всемирная выставка в Париже. Карл Фаберже показывает коллекцию из 15 Пасхальных яиц, созданных для членов царской семьи. Луи Картье, который с интересом относится ко всему новому — неважно самолеты это или новые инженерные решения в ювелирной работе — с большим интересом погружается в технологию эмалирования по гильошу – ритмичному резному орнаменту по золоту, который делается под эмалью; за счет разной глубины слоя эмали украшение получает интересную игру цвета. Собственно, именно эти украшения можно увидеть в витрине V&A – большая часть из них из Cartier Collection.
В описании также упоминается, что обе конкурирующие фирмы открыли свои магазины в Лондоне с разницей в год: Cartier в 1902 и Фаберже в 1903, и вместе потом переехали на New Bond Street. Однако Cartier расширил цветовую палитру Фаберже и использовал в своих эмалевых украшениях много новых материалов.
Еще одно влияние мастерских Фаберже на Cartier – это появление в ассортименте французского бренда «каменного бестиария». После того как дом стал постоянно представлен в России, он открыл для себя все богатство российских поделочных минералов и важное направление «подарочного ассортимента» – глиптику. Так в палитре Cartier появились фигурки зверей из нефрита, мрамора, родонита и обсидиана.
В 1900-х годах Луи Картье начинает экспериментировать с формой тиары, вдохновившись традиционным русским головным убором. С его узорочьем он идеально ложился в популярный ювелирный «стиль гирлянды», который так виртуозно использовали мастера Cartier. Форма кокошник становится модной, и эту форму использует не только Cartier, но многие другие ювелирные дома.
В экспозиции есть несколько кокошников — и ранних, как тиара 1908 года с жемчугом и бриллиантовыми «грушами», подвешенными под бриллиантовыми «цветами» в форме ландышей, и более поздних – 1914 года с ониксовым «деревом», ее за счет присутствия геометрического орнамента относят к предвестникам стиля Ар-Деко. Или прекрасный образец современной (2018) тиары Tutti Frutti, которая, тем нее менее, тоже яркая представительница формы кокошник (в 2018–2020 годах Cartier создали целую высокую коллекцию по мотивам титульного для них направления 30-х годов).
Отдельного внимания заслуживает тиара «Солнечные лучи» с желтым бриллиантом — изначально этот дизайн был создан для Ирины Романовой после ее свадьбы с Феликсом Юсуповым – во время свадебного путешествия по Европе он заказал для супруги это украшение. Тиара Ирины не сохранилась, но мы можем судить о ее дизайне по нескольким фотографиям княгини, а также по сохранившейся почти идентичной копии, которую Cartier в 1921 году сделали для графини Тышкевич, и которая сейчас находится в коллекции Al Thani.
В 1909 году в парижском театре Chatelet Сергей Дягилев открывает «Русские сезоны». Оформленные Львом Бакстом балеты производят фурор. Неожиданные сочетание цветов и общее буйство красок становятся поворотной точкой для многих творческих людей в Париже.
Луи Картье и главный художник его дома Чарльз Жако снова и снова возвращались на спектакли «Русских балетов» — с альбомами и карандашами, в поиске новых идей. Бакст, известный использованием драматических цветовых комбинаций, описал в «Шехеразаде»: «Против ядовитой зелени я положил синий, полный отчаяния, как это ни парадоксально». К тому моменту у Cartier уже была выпущена «цветная» коллекция, где изумруды свободно сочетались с аметистами и рубинами. Однако после «Русских сезонов» у Cartier появляется сине-зеленая «павлиновая» гамма, вдохновленная балетом и костюмами Бакста. Она становится классической для бренда.
В 1992 году в петербургском Эрмитаже проходила грандиозная выставка «Искусство Картье», и ее успех послужил созданию высокой ювелирной коллекции Les Charms d’or de Cartier в 1994 году.
Последнее «большое вдохновение» Россией для Cartier состоялось в 2015 году, когда великолепный сапфир огранки «кушон» весом 197 карат, принадлежавший когда-то императрице Марии Федоровне, получил новую оправу и стал центром великолепного браслета Romanoff.
