Как сохранить статус иностранного налогоплательщика в Британии: практическое руководство для бизнеса

Базовые критерии оценки (не)резидентства

Каждое юридическое лицо имеет два определяющих параметра: место регистрации и налоговое резидентство. Первый указывает на правовую систему, регулирующую создание и функционирование компании. Второй определяет, под чьей налоговой юрисдикцией она находится, где декларирует доходы и платит налоги. Максимальная ставка британского налога на прибыль организаций в двадцать пять процентов стимулирует использование структур с резидентством в низконалоговых юрисдикциях. 

Эпоха произвольного выбора точки на карте для инкорпорации закончилась: правила корпоративного сабстенса требуют реальной связи с местом активов, органов управления, персонала, производственных мощностей. При соблюдении этих требований разумно создавать компании на Кипре, в ОАЭ или даже в традиционных офшорных центрах вроде Британских Виргинских островов, Багам или Джерси.

Практически каждая страна с налогом на прибыль использует два базовых критерия резидентства — по месту регистрации или по месту фактического управления и контроля, если регистрация произведена за рубежом. Бывает, что компания одновременно удовлетворяет критериям нескольких государств и рискует двойным обложением. Конфликт решается соглашениями об избежании двойного налогообложения, заключенными между большинством стран c развитыми налоговыми системами.

Помимо устранения двойного обложения одного и того же дохода они содержат механизм разрешения споров о резидентстве по критерию места эффективного управления (place of effective management, POEM). В последние годы многие соглашения меняются и предусматривают взаимосогласительную процедуру между налоговыми органами. Там, где соглашения с Великобританией нет, выполнение британских критериев автоматически ведёт к признанию иностранной компании британским резидентом и обязанности платить налоги здесь.

Ключевым внутренним тестом остаётся местонахождение центрального управления и контроля (central management and control, CMC). Его истоки в деле De Beers Consolidated Mines Ltd v Howe: компания «живёт» для налоговых целей там, где ведётся её реальный бизнес на верхнем уровне, где находится голова и центр принятия решений. Это чисто фактический вопрос: анализируется реальный ход дел и операций, а не формальные уставные положения. Важен фактический центр управления, даже если по документам он должен быть в другом месте. Суд может учитывать события до и после ключевой даты, чтобы понять, что происходило в момент, который анализируется.

Обычно центральное управление осуществляют конституционные органы компании, прежде всего совет директоров. Впрочем, зачастую в отсутствие совета директоров все решения принимаются единоличным исполнительным органом, что особенно распространено среди стартапов и присуще большинству вышеописанных лиц, переезжающих в Великобританию.

Контроль может сместиться, если функции этих органов фактически перехвачены (usurped): решения принимаются независимо от них или без учёта их мнения, а директора лишь оформляют заранее заданный результат. Это не то же самое, что влияние или рекомендация. Если совет директоров применил собственное суждение, пусть даже ограниченно информированное или формально небезупречное, центр управления остаётся там, где он решил.

Судебная практика и «стратегический мозг бизнеса»

Судебная практика постепенно уточняла границы между влиянием и диктатом. В Unit Construction местные советы фактически отошли в сторону, и управление осуществлялось из Лондона, поэтому центр оказался в Великобритании. В Wood v Holden суд подчеркнул разницу между предложением и указанием: если внешнее лицо лишь предлагает и убеждает, а совет действительно принимает решение, центр не смещается. В Development Securities первая инстанция установила, что джерсийские директора лишь формально утвердили то, что фактически уже решили в Великобритании, и это перешло грань от влияния к инструкции. Суд не обвинял директоров в недобросовестности, но зафиксировал, что ключевые решения были приняты в Лондоне: несмотря на то, что директора провели почти пять часов, обсуждая юридические последствия сделки, само по себе решение о ее осуществлении было принято в Великобритании, и резидентность переместилась туда.

На этом фоне особенно важно решение суда по делу Geoffrey Richard Haworth v HMRC. На практике “central management and control” и “place of effective management” звучали почти как взаимозаменяемые ярлыки. Апелляционный суд пояснил, почему это два разных теста и почему путать их опасно. В частности, CMC является внутренним тестом, определенным правоприменительной практикой, устанавливающим, считается ли компания резидентом Великобритании по национальным правилам, допускающим, что компания может являться резидентом одновременно двух и более стран. В то же время POEM является тестом, предусмотренным соглашениями об избежании двойного налогообложения, когда две страны одновременно претендуют на резидентность, и именно POEM решает, какая победит, и должен дать единственный ответ.

Суд в Haworth закрепил, что для POEM ищут «реалистичное, позитивное, верхнеуровневое» руководство в сути, а не место, где оформлены протоколы. CMC же может дробиться между юрисдикциями и по-прежнему опирается на принцип De Beers — там, где реально располагается стратегический мозг бизнеса.

Обстоятельства дела следующие. Семейные трасты временно «переехали» из Великобритании на Маврикий, чтобы местные попечители подписали продажу акций. Но весь сценарий – переезд, календарь сделки, последующее возвращение трастов под британских попечителей – был разработан и контролировался в Лондоне. Маврикийские решения были формально корректны, однако предопределены: попечители лишь доиграли уже написанную роль. Суд постановил, что эффективное руководство весь период оставалось в Великобритании, даже без явного перехвата полномочий. Тем самым он развил ранее действующие правила, что для POEM исход решается реальным положение дел (substance), а не формальным распределением голосов.

Разбираемся на примере

Представим клиентку Елену. В 2018 году она основала в Дубае стартап. Два местных профессиональных директора, заседания в коворкинге, банковские счета и контракты – всё за пределами Британии. В 2025-м Елена переезжает в Суррей. Она остаётся единственным акционером, пишет стратегию, ведёт переговоры с поставщиками из домашнего кабинета, но аккуратно позволяет дубайским директорам ежеквартально утверждать её предложения на видеовстрече. Протоколы безупречны, подписи ставятся на территории Эмирата, а сама Елена формально не входит в совет.

До Haworth советники ссылались бы на Wood v Holden: раз директора вправе сказать «нет», компания якобы сохраняет нерезидентность. Теперь же риск удвоился. Для внутреннего права HMRC всегда может утверждать, что CMC фактически в Суррее: стратегию пишет и одобряет Елена, а совет директоров лишь подмахивает. Для договора UK-UAE у налоговиков появился ещё более мощный аргумент: POEM там, где Елена как «ведущий архитектор» делает ключевые выборы, а не где ставят печати. Факт реальной компетенции дубайских директоров значения не имеет, если решения предопределены.

В результате весь доход компании рискует попасть под британский налог на прибыль организации, трансфертное ценообразование и, возможно, правила CFC, а Елена – под необходимость заплатить недоимку, пени и штрафы в связи с невозможностью использовать четырехлетний режим освобождения от уплаты налогов на иностранные доходы в рассматриваемом случае.

Haworth чётко показывает: бумажных протоколов и редких перелётов недостаточно. Чтобы нерезидентность компании выдержала претензии британских налоговых органов, иностранные директора должны обладать реальной информацией, полномочиями и свободой оспаривать предложения собственника. Вклад владельца из Великобритании должен быть предложением, а не инструкцией, каждое крупное решение должно инициироваться, обсуждаться и завершаться физически за рубежом, а не дистанционно из Лондона. Наконец, все доказательства – приглашения, борд-паки, авиабилеты, счета локальных консультантов, должны храниться и предъявляться при проверке британскими налоговыми органами. В противном случае и CMC, и POEM мигрируют следом за основателем, а вместе с ними и британская налоговая юрисдикция со всеми сопутствующими последствиями.

Как сохранить статус иностранного налогоплательщика

В практическом плане защита нерезидентного статуса компании сводится к чётко отлаженному «режиму поведения» директоров и к точным формулировкам в уставе. Во-первых, совет должен реально принимать стратегические решения: вопросы привлечения финансирования, изменения капитальной структуры, заключения значимых контрактов и утверждения бюджета не могут передаваться в руки акционера-резидента Великобритании или внешнего консультанта.

Их обсуждают и утверждают лишь за рубежом, причём с полноценным анализом рисков и альтернатив. Заседания проводят преимущественно на Кипре (или в иной выбранной юрисдикции), не реже четырёх раз в год; появление совета в Лондоне автоматически обесценивает любое принятое там решение. Даже участие через видеосвязь допустимо лишь как исключение: большинство членов совета при этом должны находиться в одной комнате вне Великобритании, а директора, физически находящиеся в Британии, к обсуждению не подключаются.

Состав совета тоже играет решающую роль. Локальные директора должны составлять большинство и обладать достаточной экспертизой, чтобы при необходимости спорить с позициями британских коллег. За каждым британским директором закрепляется правило «молчаливого меньшинства»: он не вправе вести закулисные переговоры, давать обязательные инструкции или иметь решающий голос. Если из-за смены резидентного статуса одного из директоров баланс смещается в пользу Великобритании, его полномочия подлежат немедленной приостановке. Перед каждым заседанием всем членам совета заранее рассылают пакет документов: отсутствие времени на изучение материалов само по себе может быть воспринято HMRC как признак «штампования» решений, уже принятых в Лондоне.

Письменные решения совета допускаются только в форс-мажоре. Подписывать их должны преимущественно директора, находящиеся вне Британии; последняя подпись ставится обязательно за её пределами, а в самом документе фиксируется место подписи каждого участника. Нарушение этих правил делает резолюцию ничтожной.

Правила делегирования полномочий столь же строги. Комитеты и единоличные исполнители могут заниматься лишь подготовительной работой или второстепенными вопросами, в то время как стратегические решения остаются у совета. При этом и сама «подготовка» должна происходить вне Соединённого Королевства, иначе есть риск образования постоянного представительства с обложением прибыли в Британии.

Уставные документы закрепляют этот режим на уровне корпоративной ДНК. В тексте прямо указывают, что заседания совета и собрания акционеров проходят на Кипре, а любое собрание, состоявшееся в Великобритании, не имеет силы. Прописывают минимальную численность совета (обычно не меньше трёх человек), требование нерезидентности большинства директоров, недопустимость британского решающего голоса, запрет на участие британского директора в случае присутствия в стране. Кворум устанавливают таким образом, чтобы без иностранных директоров заседание просто не могло открыться. Для письменных резолюций повторяют территориальные ограничения: большинство подписей — вне Великобритании, последняя тоже, иначе документ недействителен. Дополняет картину правило о хранении всех корпоративных книг и реестра участников на Кипре.

Следуя этим рекомендациям, собственник-резидент Великобритании сохраняет за компанией право оставаться иностранным налогоплательщиком не на бумаге, а по существу. Каждый протокол, печать и подпись становятся кирпичиками реальной substance-модели, без которых после дела Haworth любая офшорная конструкция рискует мгновенно «прописаться» в UK вместе со всеми сопутствующими налогами, штрафами и процентами.

Более подробную консультацию по всем вопросам вы можете получить, связавшись с представителями компании IFS Consultants.

www.ifsconsultants.com
14th Floor, 33 Cavendish Square, London, W1G 0PW
+44 (0) 20 3368 6968
info@ifsconsultants.com