Загрузка ...
В центре этих разных по характеру высказываний — боль по той самой стране, которую мы потеряли, попытка ее понять и исследовать генезис российской трагедии, вечной мерзлоты — и той, что снаружи, и той, что внутри.
Спектакль о новейшей истории современной России глазами молодой и амбициозной журналистки «Новой газеты» стал одной из громких и обсуждаемых премьер знаменитого веймарского фестиваля Kunstfest Weimar в этом году. В его основе — та самая книга, которую Костюченко задумала еще десять лет назад, на первой стадии войны в Украине, но закончила лишь после начала полномасштабного вторжения и эмиграции в Германию. В своих хрониках Костюченко стремится понять, как атмосфера ненависти, бессилия и отсутствия эмпатии пропитала русскую жизнь от распада Союза до наших дней, а фашизм явился на льготных условиях и в красивых декорациях на фоне культурно-урбанистического экстаза Москвы.
Потому здесь мы видим интимный дневник в сочетании с реальными репортажами из глубинки России. Все удалось усилиями создателей упаковать в один спектакль. Провинциальная девушка Лена Костюченко переезжает в Москву, снимает там комнату, но столица – это не Россия, потому ее тянут центробежные силы в ужасное далеко: даже вместо отпуска в летнем платье она в ночи с риском для жизни отправляется в командировку за несколько сотен километров от Москвы, чтобы написать очередной важный репортаж, как это когда-то делала ее кумир Анна Политковская. В этом спектакле она, как и уездный доктор Гарин, уезжает в свой собственный вояж по раскаленным скалам глубинки, который переворачивает ее сознание и восприятие действительности.
Потому яркая красная бегущая строка с названиями «Нижняя Вишера» или «Усть-Авам» и индикация точного расстояния от Москвы – важный символ сценографа Вани Боуден. Здесь все по Ерофееву, где количество километров от Кремля имеет значение и рассматривается как символ удаленности от власти и официоза. Нам рассказывают про те точки напряжения, где кипит настоящая жизнь со всеми ее проявлениями.
Еще один центральный элемент — задымленная курилка из редакции «Новой», которую можно интерпретировать по-разному: одновременно как исповедальню, аквариум в российском суде с последним словом для каждого или тамбур в поезде, символ постоянного движения. Именно здесь главная героиня, которую с огоньком играет актриса и солистка группы СБПЧ Женя Борзых, словно в машине времени перемещается из 90-х к необратимости. За ее сложными трансформацией особенно любопытно наблюдать. Совсем другая по настроению и харизме москвичка Борзых — более органично смотрящаяся в баре «Стрелка», чем в ПНИ или среди секс-работниц — сначала жизнерадостно, как будто вприпрыжку и в летнем платье из той самой ранней короткометражки Франсуа Озона, попадает в этот страшный мир наблюдателем и невольно для себя погружается в него, параллельно преображаясь и корчась в той самой «курилке» как в камере пыток. При этом происходящее показано максимально сдержанно, без лишних эмоций и драматизма, чтобы сохранить реалистичное зерно повествования.
Кстати, о тамбуре. Один из репортажей Лены буквально написан на обочине «Сапсана», и в нем подробно рассказывается о том, как обыденным стало то, что на этой железной дороге поезда очень часто сбивают людей. Именно его драматург Полина Бородина выбрала одним из центральных и самых важных содержательных элементов спектакля. Она переложила книгу Костюченко на театральный язык с легкой подачи автора идеи Анны Наринской, сочетав личную историю взросления и постижения действительности с зарисовками по следам репортажей. Как раз фраза одной из героинь репортажа, которая видела сотни «на куски разрезанных», звучит зловеще, но максимально точно передает смысл всей постановки: «Запомните: когда поезд сбивает человека, он не останавливается. Нет смысла».
Вот это и есть формула новой русской жизни: с одной стороны — прогресс и скоростная железная дорога, сокращающая путь из Петербурга в Москву; с другой — невыносимая безысходность со времен Радищева, вечное возвращение и покорное принятие собственной участи. Люди привыкли к смерти, и это стало их реальностью. Для них быть в движении — значит еще быстрее приближаться к конечной станции. В принципе, все по заветам Монтеня, который считал, что философствовать — это значит учиться умирать. В репортажах Костюченко философствуют даже представители секс-индустрии, стрелочницы и люди с ментальными диагнозами. Жизнь подскажет, как это случится, а поезд несется дальше: «рейс продолжается», машинисты не обращают внимания на «погрешности». Лес рубят — щепки летят! Начинает свою карьеру она тоже с репортажа о крушении «Невского экспресса», которое быстро позабыли в народе. И тут снова вспоминается Сорокин со своим «Наследием», где тоже поезд в огне бесцельно несется с бешеной скоростью, а сами пассажиры в нем оказываются топливом.
Режиссерка Полина Золотовицкая в таком напряженном ритме создает и весь спектакль. «Моя любимая страна» – это мультимедийная мобильная инсталляция, какой-то постоянно движущийся механизм, Perpetuum Mobile — все максимально технологично, много деталей от видео и звука, которые взаимодействуют друг с другом синхронно, не говоря уже о том, что все остальные роли в спектакле исполняют немецкие актеры, которые постоянно что-то говорят, шуршат, создают фон, отвечают на реплики Борзых.
На сцене мы видим и всю техническую группу, от звука до света. А благодаря живой музыке все это действо моментально превращается в единый мультимедийный оркестр, центр управления этой бешеной машины. Импровизированная редакция на сцене — шестеренки этого поезда, которые приводят в движение весь механизм истории. А главный пассажир — молодая и наивная порой журналистка, через которую зритель погружается в этот мир со всеми остановками.
На этом импровизированном поезде, расположенном в старом заводе, построенным во времена ГДР, героиня попадает в свое Зазеркалье, которое она не видела в даже в родном Ярославле, что и говорить о реновируемой Москве. Следующие остановки – это крутая петля и круговорот зла с людьми, которые погружены в бесконечный процесс насилия и агрессии.
Так Лена попадает в психоневрологический интернат, где содержат людей, от которых отказались близкие. Они все равно живут, влюбляются, устраивают дискотеки и дарят друг другу сигареты по праздникам, но они уже обречены, им вынесен пожизненный приговор. Они понимают это. «Мы тут как политзаключенные, — говорит одна из них, которую родственники сдали в ПНИ, как только она заболела, — потому что наша тюрьма без срока». К тому же девушек в обязательном порядке стерилизуют, «детей абортируют», потому что так положено. Все привыкли к этой аббревиатуре, но никто не знает, как там живут за этими стенами.
В такой же тюрьме под открытым небом, за тысячи километров от Кремля, где-то стремительно выживают нганасаны — самый северный народ Тундры. Их меньше тысячи, но каждый год здесь умирают шесть человек. «Двое или трое гибнут из-за водки, которая здесь не исчезает. А двое или трое — убивают себя». Но никто на это не обращает внимания, кроме любопытной корреспондентки из Москвы.
Она же встречает на своем пути девушек, оказывающих секс-услуги, с которыми обращаются как с рабами и подручным материалом. Как будто на дворе еще Средневековье. При этом со всеми этими персонажами Лена общается доброжелательно, терапевтически, как настоящий уездный доктор.
В общем, мы видим новую версию Архипелага ГУЛАГ, который благодаря этим наблюдениям был уже документирован еще до начала страшной войны в Украине. Поэтому это спектакль про обыкновенный фашизм, про обыденность зла, про ту фабрику ненависти и безразличия, которая безостановочно работала в нашем обществе всю новейшую историю России, а многие из нас предпочитали этого не замечать. Возможно, многие просто не хотели видеть эту агрессию, а кто-то проходил мимо людей, которые не соответствовали их представлению о жизни, не обращали на них внимания. А в итоге мы получили тех, кто теперь открыто «зигует» и ярко или тихо поддерживает военные преступления против соседней страны. Кто виноват? Вопрос по-прежнему открыт, а поезд по-прежнему несется дальше.
Создатели рассказывают, что пытались показать иностранцам, европейцам, что случилось в России и почему. Но немецкая публика, как удалось это подловить в зале, очень хорошо поняла, о чем идет речь, и без дополнительных объяснений. Они прочувствовали, о каком состоянии общества пытаются сказать авторы. Стоит напомнить, что спектакль играли в нескольких километрах от бывшего концлагеря Бухенвальд, куда из Веймара каждый час идет прямой рейсовый автобус с туристами. Многие из зрителей горько засмеялись после информации о том, что ту самую курилку в редакции «Новой газеты» называли «газовой камерой».
В этом спектакле как раз и говорится о том, как в обществе появляются все предпосылки для появления таких кошмаров. Очень точно про зарождение фашизма в воздухе снял свою «Белую ленту» австриец Михаэль Ханеке. Действие там происходит еще до катастрофы, на первый взгляд, в приличном буржуазном маленьком немецком городке. Но вокруг уже происходит что-то зловещее, в чем участвует практически каждый своими ежедневными действиями: моральные порядки, разложение и жестокость формируют общество, которое впоследствии реализует фашизм. Об этом же говорит Костюченко, а вслед за ней создатели этой постановки.
Безусловно, в этом «горящем поезде» нужны хорошие проводники. Таким Вергилием по жизни для героини становится мама, которая служит барометром того, чем живет тот самый так называемый «глубинный народ». Чулпан Хаматова (она появляется по видео, проекцией на стене) играет типичного советского человека, слабо готового к новой, быстро меняющейся жизни, и потому, словно перекати-поле, несется через все станции.
Мама прошла все классические стадии: потеряла работу после распада СССР и стала уборщицей в 90-е, винила во всем «пьяницу Ельцина», радовалась приходу молодого Путина, ностальгировала по Крыму, осуждала украинцев за стремление к независимости, а потом и вовсе поссорилась с дочерью из-за разногласий по войне. Ей не понять дочь, которая едет работать на Донбасс; она не хочет даже видеть, что девушка влюбилась в другую девушку, а их вместе забивают в центре Москвы при попытке бороться за свои права. А главное — они уже на расстоянии, и потому единственная возможность поговорить — это видеосвязь. Но мама всегда негласно присутствует, потому что она — мама и моральный камертон. А еще она — надежда. Ее портреты в какой-то момент появляются повсюду.
Да, поговорить получается далеко не всегда, потому что этот спектакль еще и про трудности перевода. Нужен не только проводник, но и своего рода моральный переводчик. Вот почему спектакль именно на постоянном пересечении двух языков выглядит весьма точно. Как говорят создатели, это еще и попытка перевода из культуры в культуру, из контекста в контекст. Возможно ли в принципе объяснить свое понимание реальности даже самым близким, понять друг друга без штампов и предрассудков?
Мама — то самое доказательство, та самая возможность на лучшее. Разговоры с Чулпан Хаматовой во время репетиций и более чуткое отношение самой Лены позволили наладить разорившуюся было связь. Помехи устранены: мама больше не ругает дочь, не верит так отчаянно пропагандистам по ТВ и не оправдывает войну всеми способами. Главное — она теперь пытается услышать свою дочь. Возможно, именно этого нам всем не хватило во время движения этого скорого поезда, когда его проносило через метель и пургу. Возможно, стоило найти переводчика и наладить межличностную связь, а не только 5G. В итоге мы закрылись очень сильно, многие заблудились, отпали, другие спрыгнули с поезда на всей скорости, как и некоторые создатели этого спектакля…Пытаются взять другой. Осталось понять, пойдёт ли тот поезд дальше или это и есть конечная станция?
Спектакль по книге Елены Костюченко покажут на берлинском фестивале Voices, который пройдет с 24 октября по 16 ноября 2025 года.
Больше культурных событий теперь можно найти в международной афише «Зимы» – новом разделе нашего сайта. В одном месте мы тщательно собираем для вас главные мероприятия, которые совершенно точно нельзя пропустить. Великобритания, Франция, Италия, Германия, Швейцария, Нидерланды, Испания, Австрия, Кипр, Израиль и ОАЭ — постепенно список стран будет только расширяться, а количество событий — увеличиваться.
